Она придвинула к себе пачку старых газет.
— Но я боюсь, что им не вычеркнуть Равенвуд из истории края.
Да, об этом особняке в ДАР не хотели даже слышать.
— Что вы имеете в виду?
— Иногда я думаю, что без этих Равенвудов Гэтлина вообще бы не было. Как можно говорить об истории города и умалчивать о них?
— Они действительно поселились здесь первыми?
Доктор Эшкрофт тоже говорила об этом, но мне трудно было поверить ее словам. Бабушка Мерси вытащила из пачки газету и поднесла ее к лицу — почти к самому носу. Бабушка Пру выхватила из ее рук пожелтевший экземпляр.
— Отдай! Я провожу системный осмотр.
— Ну если тебе не нужна моя помощь…
Повернувшись ко мне, бабушка Мерси ответила на мой вопрос:
— Конечно, Равенвуды были первыми. Они поселились здесь около тысяча восьмисотого года. Бежали сюда от короля Шотландии.
— Они приехали в тысяча семьсот восемьдесят первом году. Наконец-то я нашла эту газету.
Бабушка Пру победно взмахнула желтой страницей.
— Равенвуды были фермерами. Они откуда-то узнали, что гэтлинская почва — самая плодородная во всей Южной Каролине. Хлопок, индиго, табак и рис — здесь росло все! Хотя обычно все эти культуры не произрастают в одном месте. Когда Равенвуды разбогатели, народ понял, что здесь можно выращивать ценные продукты.
— А теперь им нужно поменять историю, — добавила бабушка Грейс, приподнимая голову от вышивки.
В ее словах звучала ирония. Она тоже считала, что без Равенвудов не было бы Гэтлина. Люди, презиравшие Мэкона, должны были благодарить его семью за основание города. Интересно, как к этой информации отнесется миссис Линкольн? Я мог поспорить, что она уже знала правду и именно поэтому делала все возможное, чтобы люди ненавидели Равенвудов.
Взглянув на свои руки, густо покрытые плодородной почвой, я направился к водопроводному крану и подставил под струю воды предметы, откопанные на заднем дворе.
— Бабушка Пру, вы не знаете, кому принадлежат эти вещи?
— Господи! Это же то кольцо, которое я получила от своего второго мужа Уоллеса Притчарда! Это подарок на нашу первую и единственную годовщину свадьбы. — Она понизила голос до шепота. — Уоллес был очень бедным человеком. Где ты нашел это кольцо?
— В земле, на заднем дворе. Еще я откопал наперсток и ложку.
— Мерси, просмотри, что нашел Итан! — закричала бабушка Пру. — Твою ложку из теннессийского набора. А я тебе сто раз говорила, что не брала ее!
— Дай-ка посмотреть.
Мерси надела очки и взяла ложку в руку.
— Вот это да! Наконец-то у меня собрались ложки с символикой всех одиннадцати штатов.
— Штатов несколько больше, бабушка Мерси.
— Я собираю только штаты Конфедерации.
Грейс и Пру одобрительно закивали головами.
— Какие только вещи не закапывают в землю! Я помню, Юника Хонейкут велела закопать вместе с ее гробом поваренную книгу. Представляешь? Она не хотела, чтобы кто-то из церкви наложил лапы на ее рецепт кобблера.
Бабушка Мерси покачала головой.
— Она была такой же злюкой, как и ее сестра.
Грейс взяла у нее ложку и ловко вскрыла ею банку с шоколадными конфетами.
— Да и рецепт был довольно обычным, — добавила Мерси.
Бабушка Грейс высыпала конфеты на стол и попыталась прочитать названия на фантиках.
— Которые тут со сливками?
— Когда, я умру, похороните меня с моей меховой накидкой и Библией, — сказала бабушка Пру.
— Не дурачься, Пруденс Джейн. Ты не получишь за это дополнительных бонусов от Господа Бога.
— Мне не нужны какие-то бонусы. Я просто хочу иметь под рукой толковую книгу, пока буду ожидать у райских врат. И если говорить о бонусах, Грейс Энн, то у меня их больше, чем у тебя.
Значит, эту Юнику Хонейкут похоронили вместе с поваренной книгой… А что, если «Книгу лун» тоже закопали, положив в чей-нибудь гроб? Что, если ее владельцы не хотели, чтобы она досталась другим людям? Но кто мог спрятать магический том? Наверное, тот человек, который на себе познал его силу. Женевьева!
«Лена, кажется, я знаю, где находится книга».
На миг в моей голове воцарилась тишина. Затем мысли Лены пробились ко мне.
«О чем ты говоришь?»
«О "Книге лун". Я думаю, она у Женевьевы».
«Женевьева мертва».
«Я знаю».
«И что ты хочешь сказать?»
«А ты как будто еще не догадалась?»
Харлон Джеймс приковылял к столу и жалобно заскулил. Его нога по-прежнему была замотана бинтами.
Бабушка Мерси начала кормить его шоколадными конфетами из банки.
— Мерси, не корми мою собаку шоколадом! Ты убьешь его. Я видела такое в шоу Опры. Только не помню, о чем там говорилось: о шоколаде или жареном луке.
— Итан, хочешь парочку ирисок? — спросила бабушка Мерси. — Итан, ты меня слышишь?
Я не слушал ее. Я размышлял о том, как найти и вскрыть могилу.
Это придумала Лена. Она решила сбежать с торжества, запланированного в честь дня рождения тетушки Дель. Чтобы вытащить меня из дома, Лена намеревалась пригласить нас с Эммой на праздник. Мы прекрасно знали, что лишь Божий глас может заставить Эмму переступить через порог зловещего особняка Равенвуда. Она относилась к Мэкону примерно так же, как к медальону Женевьевы, предпочитая держаться от них на максимальном расстоянии.
После обеда на наше крыльцо взбежал взъерошенный Страшила Рэдли. Он держал в пасти свиток — приглашение на день рождения, написанное каллиграфическим почерком. Эмма не прикоснулась к нему. И долго не хотела отпускать меня к Равенвудам. К счастью, направляясь к катафалку, мне удалось незаметно пронести садовую лопату моей мамы. Если бы Эмма застукала меня, это был бы полный провал.
Я был рад покинуть дом — пусть даже для рытья могилы. После Дня благодарения мой отец снова заперся в кабинете, а с тех пор как наши опекуны поймали нас с Леной в Lunae Libri, Эмма изводила меня косыми взглядами. В течение следующих шестидесяти восьми дней нам было запрещено возвращаться в чародейскую библиотеку. Мэкон и Эмма не хотели, чтобы мы узнали какие-то еще из тех сведений, которые они изначально решили утаить от нас.
— После одиннадцатого февраля ты можешь заниматься чем угодно, — сказала мне Эмма. — А до того времени веди себя как обычные ребята в твоем возрасте. Слушай музыку. Смотри телевизор. И держи свой нос подальше от тех чертовых книг.
Моя мама рассмеялась бы, услышав об этом запрете на чтение книг. Но нам было не до смеха: ситуация заметно ухудшалась.
«Ты прав, Итан. С каждым днем становится все хуже. Страшила теперь спит под моей кроватью».
