научился. Сколько ты выбил на экзамене, пока я тебя не избил? Два из десяти? Арлисс ещё не видел такого позора.
Я сжал руки за спиной – они буквально чесались кое-кому навалять.
- Зачем ты это делаешь?
- Делаю? Элвин, что именно? – пропел Криденс, снова принимаясь подкидывать свой кинжал. Мой вонзился в клумбу рядом с розовыми орхидеями.
- Злишь меня.
- Потому что это весело. И потому что мне скучно, - рассмеялся Виета. – А ты такой смешной, когда злишься. Кстати, хорошо, что снял флер. У тебя никакого вкуса, а на эту мордашку хоть посмотреть прият… Э-э-эй, ты меч-то хоть возьми!
Строго говоря, Криденс прав: дольше минуты против сильного противника я не продержусь. А волшебники Нуклия – это пострашнее наёмников на Острове. Такие, как Криденс, тренируются с раннего детства. И неудивительно: поводов хватает. Подосланные убийцы, часто люди, потому что почувствовать их во сне сложнее волшебника. Кинжал в спину – кстати, для такого удара тоже нужна сноровка и расчёт, потому что бить нужно точно в сердце. Попадёшь в лёгкое, и волшебник вроде Шериады протянет на одной магии столько, что успеет раз десять тебя прикончить. Впрочем, Шериада протянет куда дольше. Она, наверное, смогла бы даже жить с такой раной без особых неудобств, пока магия не восстановит тело.
Я как-то спросил об этом Сиренитти, но против обыкновения отвечать она отказалась. Не считать же ответом возмущённое: «Иди учи общее целительство, балбес!»
Итак, против монстра, тренированного убивать лет с пяти, если не раньше, я действительно продержусь хорошо если минуту. Наш прошлый поединок с Виета продлился дольше лишь по одной причине: Криденсу хотелось как следует меня унизить.
Сейчас он хотел чего-то другого, потому что ушёл в глухую оборону, позволив мне гонять его по оранжерее. Мои атаки Ворона явно не беспокоили, но ни обезоружить меня, ни заставить защищаться он почему-то не собирался. Хотя мог.
Мы сделали так кругов пять, пока я не выдохся.
- Хватит? – поинтересовался Криденс. – Успокоился?
Я опустил меч и тяжело дыша прошёл к искусственному роднику. Пару мгновений спустя Ворон присоединился ко мне.
- Что-то случилось?
- Ничего, что касалось бы тебя! – огрызнулся я, и тут же об этом пожалел: Криденс вмиг оказался рядом и – я даже меч поднять не успел – прижал свой клинок, уже в ножнах, к моей шее, одновременно выворачивая мне руки.
Я выронил меч и замер.
- А теперь успокоился? – спокойно спросил Криденс. Дождался моего полузадушенного сипа и только тогда отпустил. – Не груби. Я не твой слуга, чтобы ты на мне срывался.
На языке вертелся ядовитый ответ, но, пожалуй, я слишком хорошо для этого воспитан. К тому же, Криденс прав.
- Извини, - выдавил я.
Криденс поднял брови.
- Ты ставишь меня в тупик, Элвин. То ведёшь себя как маг, то как человек. – Он сел на скамью у пруда, заросшего кувшинками. – Может, определишься?
Я поднял меч и вернул его в ножны. Требовался ещё по меньшей мере час упражнений: укреплять руки (мой вечный недостаток), позаботиться о растяжке. И, конечно, разрабатывать пальцы – для демонолога это очень важно. Байен советовал попробовать фокус с монеткой – тот, детский, когда она якобы исчезает на глазах у изумлённого зрителя. Я до сих пор не мог с ней справиться – легче было заставить монетку исчезнуть совсем, чем ловко её спрятать.
Но Криденс словно чего-то ждал. Я вдруг почувствовал себя в ловушке. Сердце ёкнуло, дыхание участилось. Я прижал руку к груди – так, чтобы Виета не видел. Там неожиданно закололо.
- Утром ты узнал, что Рэйвен Серкис умер, - сказал Криденс, наблюдая за мной. – И ты расстроился. А сейчас что не так?
Я круто обернулся.
- Ты мне солгал! Ты сказал, что он путешествует с посольством!
- Сиренитти тебе тоже солгала, - пожал плечами Криденс. – Письма ведь она писала? Откуда мне было знать, может, есть причина? Может, ты голову потеряешь, когда узнаешь? И ты, кстати, потерял.
В ловушке и беспомощный. Сердце словно обросло иглами и ворочалось в груди. По оранжерее пронёсся ледяной ветер.
- Элвин, Повелительнице не понравится, если ты заморозишь её растения. Она питает странную страсть к садам, ты разве не слышал?
- Просто оставь меня в покое, - прошептал я.
- Ха, тебя оставь, и ты руки на себя наложишь. Я твоё настроение отсюда почувствовал, когда вы ещё из кареты не вышли. Садись, расскажи в чём дело. Станет легче.
Он похлопал по скамье, приглашая. Орхидея на длинной гибкой ветке над ним покачнулась, хотя ветер уже унялся. Интересно, могут цветы шпионить на Шериаду?
Впрочем, она и так всё отлично знает. Она же эмпат.
- Господи, ну тебе-то какое дело? – воскликнул я, когда двери оранжереи захлопнулись чуть не у меня перед носом.
- Абсолютно никакого. Но ещё чуть-чуть, и ты перестанешь себя контролировать. Магия тебя сожжёт, а Повелительница приказала присматривать за тобой. Как думаешь, кого первым она обвинит в твоей смерти? Уж конечно не себя, что бы она с тобой ни делала. Поэтому будь добр, сядь и выговорись. Я сделаю вид, что мне интересно.
Вот это было честно. Сквозь глухую тоску пополам с яростью (как можно испытывать такие разные чувства одновременно?) я почувствовал удовлетворение. Когда Криденс принимался изображать заботливого друга, мне хотелось заехать ему в зубы – стереть эту ложь.
Но попробуй я хоть раз это сделать, и Виета не оставит от моей красоты и следа. Хм, когда мне слишком надоест женское внимание, можно обратиться к Ворону за помощью. Он, наверное, будет рад избить меня как следует. Особенно после печати. Вдобавок он же заперт здесь вместе со мной – вряд ли он доволен.
- Почему ты думаешь, это поможет? – спросил я, садясь рядом.
С одной стороны, мне и правда было любопытно – чуть-чуть. С другой – Криденс не угомонится, пока не добьётся своего. А говорить о поездке во дворец не хотелось.
- Знаю, - Криденс сорвал орхидею и принялся поглаживать её лепестки. Его пальцы очень быстро окрасились розовым.
- Знаешь, - хмыкнул я. – Откуда?
Крденс, который рассказывает кому-то о своих проблемах? Да он даже с трупами болтать не будет – испугается, что враги их поднимут и подслушают. М-м-м, а может, поэтому он на некромантии такой тихий? Адель, например, мертвецам сказки рассказывает. Я работал как-то с
