— Пожалуйста, ну, пожалуйста!
Девочки повскакивали с мест и столпились вокруг Короля, дергая его за пиджак.
— Пожалуйста, Папа! Папа! — заголосили они разом. — Ну, Папочка, пожалуйста!
И они пошли.
Дворец изменился. И дело было не в толкотне сновавших туда-сюда подъемных кранах и рабочих, и не в стекольщиках, которые ремонтировали фасады, башню и окна и кланялись, когда девочки заглядывались на их работу. Да и не в рьяном корреспонденте «Геральда», который осаждал ворота дворца с чернилами наизготове и умолял впустить его, но в ответ от Короля получил только захлопнувшуюся дверь. И дело было даже не в том, что солнце теперь светило во дворце как раньше.
В прошлом году над ним нависла туча, окутывая своей темнотой. Но теперь она сгинула вместе с плотными портьерами. С тех пор, как Матушку сразил недуг, дворец еще никогда не казался таким радужным.
— Большую часть дворца обесчарили, — пояснял Король, направляя их к галерее в восточном крыле. — Однако, вы у меня очень наблюдательные. Если увидите, что я что-то пропустил — кричите. И не наступайте на ковер, он немного… голодный.
Предусмотрительно избегая ковровую дорожку, Азалия осматривала знакомую галерею и хотела обнять каждый, пусть даже самый незначительный, запачканный и поверженный, предмет мебели и расцеловать все портреты. К облегчению Азалии, лица на них немигающе смотрели перед собой. Взглянув на портрет двоюродной тетушки Хризантемы во второй раз, Азалия уловила какую-то перемену. Косоглазие?
— А, — среагировал Король, проследив за взглядом дочери. — Я обесчарил ее в неподходящий момент, к сожалению.
— Пап? — позвала Флора, когда девочки собрались возле нового портрета, прислоненного к стенной панели. Это была изумительная работа — плотные мазки и насыщенные цвета. Азалия, раззинув рот, смотрела на картину: непослушные каштановые волосы, сладкая улыбка и свет в глазах, который без малого не искрился на холсте.
— Святые камзолы, — промолвила Азалия, желая заключить портрет в объятья. — Как похоже на нее!
— Знаю, — сказал Король с болью в голосе.
— А это за какие шиши нам досталось? — Брэмбл провела пальцами вдоль шедевра, словно касаясь. — Как пить дать, нарисовано в Делчестре.
— Мисс Брэмбл!
Оклик прокатился по галерее. Тотчас все обернулись. Брэмбл побелела.
В дверном проеме стоял лорд Тедди. Он побежал навстречу, перепрыгивая через ковер, и притормозил в нескольких шагах от Брэмбл. Девушка крепко вцепилась в юбки, руки дрожали.
— Лорд Хафтенравеншер, — произнесла она, не улыбнувшись.
Лорд Тедди сник. Он засунул руки в карманы, потом вынул их и снова засунул. Кивнув на портрет, он сказал:
— Я… только привез его. Я… надеялся застать вас здесь. Вам нравится? Я видел вашу маму много лет назад, и когда я узнал, что она… ну вы поняли… она… короче, я подумал, что будет зашибенно собрать всевозможные ее изображения и поручить Карривегу, Карривег — наш семейный художник, ее нарисовать. И тем самым сделать для вас всех сюрприз. Потому что, так вышло. И у вас теперь нет мамы.
Брэмбл сжала губы. Кулачки ее все еще тряслись.
— Заберите его обратно. — Она смотрела на пол, но слова ее больно жалили. — Нам не нужна ваша картинка. Мы не нуждаемся в вашей благотворительности. Заберите его обратно!
Тедди выпрямился в полный, неуклюже возвышающийся над всеми, рост и воскликнул:
— Н… к черту…О! Это не благотворительность и я не заберу его обратно! Это подарок! Подарок, к черту всё! Потому что мне нравилась ваша мама! И мне нравятся ваши сестры! И вы, Брэмбл! Я вас люблю!
Слова отдавались эхом. Все пялились на лорда Тедди, прикрыв рты руками, а он задыхался от волнения, но держался уверенно. Брэмбл все еще сжимала губы. Белые губы.
— Молодой человек, — деликатно произнес Король. — Ваш корабль скоро отходит?
Азалия подумала, что теперь уж Король аннулирует любые договоренности между Брэмбл и лордом Тедди, который потерпел полнейшее фиаско. Ирископодобная фигура лорда Тедди сгорбилась. Он развернулся и пошел прочь; от его оживленности не осталось и намека.
— Это правда?
Лорд Тедди вмиг развернулся. Губы Брэмб все еще напоминали тонкую линию, но она смотрела перед собой, сверкая желтыми глазами.
— Господи, да. Я люблю вас так сильно, что у меня сводит суставы!
— Ох! — Брэмбл закрыла рот ладонями и согнулась пополам. — Ох, ой-ёй-ей! — Её лихорадило. Сложно было определить то ли она плакала, то ли кашляла, то ли ей вообще не здоровилось. — Ох!
Брэмб подпрыгнула, хлопая юбками. Она исполнила гран жете, достойное прима-балерины Делчестра. Приземлилась она прямо на лорда Тедди, которому оставалось лишь поймать ее, и Брэмбл обвила руками шею джентльмена. Затем, к всеобщему потрясению, она прижалась губами к его губам.
— Вот это… да, — прошептала Кловия.
Но больше всех удивился лорд Тедди, который попятился под натиском Брэмбл. Нетвердой походкой он прошествовал по зачарованному ковру. Взметнулось расплывчатое красное пятно, и ковер вмиг поглотил парочку, словно красный львиный зев.
Такая конструкция, потеряв равновесие, глухо повалилось на пол.
Внутри ковра движения не наблюдалось. Зрители некоторое время стояли молча.
— Прошу прощения, — нарушила тишину Ева. — А что сейчас было?
Из коврового свертка донеслись сдавленое ммм ммм мммфф.
— Нам бы надо их оттуда достать, — предложила Азалия. — Пока их не переварили.
Азалия и Кловия раскручивали коврик, пока не показалась Брэмбл; она прижалась к лорду Тедди и уткнула нос в его ярко-зеленый галстук, едва не плача.
— …окна бальной залы, и когда я увидела вас, то подумала, что разревусь, вы так храбро себя вели…
— Ну и ну! — недоумевал лорд Тедди. — Вот тебе на!
Король подхватил Брэмбл за талию и вырвал из объятий лорда Тедди. Конец ковра выскользнул из рук Азалии и снова обмотался вокруг лорда.
— Брэмбл, как это понимать! — воскликнул Король.
На лице Брэмбл красовалась самая большая улыбка, которую Азалия когда-либо замечала у сестры.
Король не знал, что сказать. В растерянности он водил пальцами по волосам. Азалия, понимая, что Матушка нашла бы выход из сложившейся ситуации, подалась вперед.
— Лорд Тедди. Не желаете присоединиться к нам за чаепитием?
— Еще бы! — ответил ковер.
До отъезда лорду Тедди позволили целый час погулять с Брэмбл по саду в сопровождении мистера Пудинга. Девочки из окон видели, как лорд Тедди и Брэмбл с жаром что-то обсуждали, а затем убежали, оставив мистера Пудинга блуждать по заснеженным тропинкам. Девочки тщательно их разыскивали и в конце концов через час сладкую парочку обнаружили в лесу бабочек — Брэмбл сидела на перевернутом ведре и хихикала, а лорд Тедди целовал ей пальчики. Мистер Гасперсон на пару с Королем оттягивали пылкого влюбленного, дабы тот не опоздал на корабль, а Брэмбл, прислонившись к балясине перил, беззаботно улыбалась.
