лесу он переправится все равно больше не сможет!
Пилий даже не глянул на него; блеклые глаза смотрели лишь на Сайарадил.
– Вы же знаете, что для нас значит приказ хозяина, – сказал он с почти человеческой интонацией в голосе.
Глаза Сайарадил вспыхнули голубоватым блеском.
– Брось, стражник, – сказала она с улыбкой. – Хозяева могут меняться, и главное – научиться выживать при каждом из них!
Впервые за долгие годы на лице Пилия отразилось искреннее изумление.
***
– Он вернется с подмогой! – кричал старейшина Варвадар.
Солнце склонилось к закату. Пилий в сопровождении Отшельника ушел в лес. Изгои предлагали отправить с ним отряд дозорных, но Сантар и Сая остановили их; они знали, что в лесу к Отшельнику присоединяться помощники надежней изгоев.
Пожар был потушен, женщины и дети – возвращены домой. Мертвых завернули в полотна и похоронили – на той самой поляне, которая являлась Сае в видении. Вот только в реальности вместо нее туда положили восемнадцать погибших изгоев. Сайарадил помогала копать их могилы.
Тела казненных стражников закопали отдельно. Раненных оставили на попечение знахарок. Чен-Ку, хоть и оставался все еще без сознания, но был жив; осмотрев его, знахарки коротко сказали, что он выкарабкается. Почерневший от тревоги Сантар выдохнул. Видя цвет его лица, знахарки налили ему пахучей микстуры; Сантар тут же вспомнил про важные дела, но был остановлен крепкими старушечьими руками и безжалостно напоен лекарством, от которого ему тут же захотелось спать.
– Не вернется, – возразил Отшельник, облокотившийся о край помоста.
Общий сход был необычайно молчалив. Изгои искоса поглядывали на Сайарадил; по их оцепеневшим от пережитого лицам сложно было понять, о чем они думают. Сая молчала, прикрыв глаза; она не замечала происходящего вокруг, словно пребывала одновременно в нескольких местах. Сантар, стоявший рядом с ней рядом, переводил хмурый взгляд со старейшин на изгоев и обратно.
Кажется, никто из них так и не решался сказать то, что следовало.
Поняв, что это может затянуться надолго, Сантар запрыгнул на помост и выпрямился, обводя сход вопросительным взглядом. Кто-то отводил глаза, кто-то морщился, кто-то нерешительно косился по сторонам, пытаясь переложить ответственность на соседа. Сантар вздохнул и потянулся за мечом. Изгои заволновались, толкая друг друга вбок. Вытащив меч, Сантар еще раз обвел собравшихся взглядом и ударил его плашмя о ножны. Один раз, еще и еще, громче… Ему стали вторить стоявшие впереди дозорные из числа тех, кто был у озера. Кто-то вытащил меч, кто-то принялся топать в такт; дети хлопали в ладоши, кто-то начал свистеть. Постепенно все пространство вокруг наполнил ритмичный звон. Сайарадил вздрогнула и огляделась, словно не понимая, что происходит.
Сантар подошел к краю помоста и протянул ей руку. Нехотя, с опаской Сая взобралась вверх и с высоты вгляделась в лица изгоев. Хмурые и серьезные, заплаканные, недоверчивые – взгляды были разные, но ни в одном из них больше не было ненависти. И все они смотрели прямо на нее.
Сая оглянулась на Сантара, спрашивая взглядом, правда ли это. Тот улыбнулся и кивнул; на глаза Сайарадил против воли навернулись слезы.
– Лихо из раздери, – пробормотала она, украдкой вытирая глаза.
Сантар прикусил губу, чтобы не рассмеяться.
– Кажется, ты стала первым магом, которого признали изгои! – наклонившись к Сайарадил, прошептал старейшина Ристар.
Внизу у помоста послышалось возмущенное фырканье Отшельника.
Глава 22
Зимний лес, подсвеченный утренним солнцем, был похож на преддверье царства вечной мерзлоты, которое, как гласили легенды, простиралось за дикими землями. Тишину изредка нарушало легкое шуршание – это падал с зеленых еловых веток снег, выпавший за ночь. Снежный покров был пушист, как пуховая шаль кормилицы, но это было обманчивое впечатление: в отличии от овечьей шерсти снег был холоден и недружелюбен – но до чего же красив!
Вокруг старого святилища моах снегопад не шел уже несколько веков подряд, но Сайарадил, для которой это была первая настоящая зима в жизни, упросила Отшельника на время вернуть вечно-зеленому лугу его естественное состояние. Когда за окном стоит мороз, так хорошо было расположиться у растопленного очага и, уютно завернувшись в теплый мех, пить мелкими глотками обжигающий травяной чай!
– Сила и слабость. Стороны света. Сон… Разжечь огонь, – скользя взглядом по разложенным перед ней рунам, Сая принялась чертить пальцем по воздуху.
Остатки чая взметнулись вверх тонкой струйкой, повторяя за рукой витиеватый узор.
– Аккуратней! – недовольно прошипел из угла Отшельник.
Сая быстро потушила вспыхнувший мех чаем. Сразу же завоняла гарью и паленым волосом. Вздохнув, Сайарадил налила еще чая из котелка и снова принялась чертить по воздуху – но уже не дорисовывая черточку руны огня.
– Угловато, – продолжил ворчать Отшельник.
– Зато работает, – отмахнулась Сая.
– Твои каракули не пойми на что похожи! Смотри, вот у тебя «сила» превратилась в нечто, означающее «три далеких полумесяца»!
– Мне и не нужна эта сила!
– Сила всегда нужна.
Сайарадил закатила глаза за долгие четыре месяца, проведенных с Отшельником, она ужасно устала от споров.
– Давай лучше повторим ритуал еще раз, – попросила она.
Отшельник протяжно вздохнул.
– Первым делом круг, – начал он. – Вписываешь в него пять вершин: на север – духовный мир; справа налево – воздух, огонь, вода, земля… Затем черед рун. Каждую из них пишешь кровью. Не замыкай цепь, пока сама стоишь вне круга! Помни, что последняя руна преломляет пространство в внутри черты. Никто не должен покидать круг либо входить в него после того, как закрывающая руна будет поставлена! Если кто-либо перейдет черту до завершения ритуала, под угрозу будет не только он сам, но и жизни тех, кто остается внутри круга. И последнее – запечатать границу миров… Для этого тебе нужен ключ.
Сайарадил покосилась на каменную стену, на которой по ее просьбе Отшельник вырезал изображение ключа: округлый камень с ребристыми краями. Прежнее изображение этого талисмана было начертано на бересте, такой древней, что Сая боялась даже брать ее в руки.
– Почему ключ не оставили тебе? – спросила Сайарадил еще в начале зимы.
Отшельник закатил глаза:
– Тысячу лет назад никто не мог представить, что эпоха Объединения закончится! Школа Небесной печати казалась надежной – в моей же судьбе, напротив, никто не был уверен.
– Но такой школы в Райгоне не существует!
– Это сейчас! Монастырь Небесной печати находился в южных провинциях нынешней республики. Во время восстания назары разрушили его, чтобы он не достался Певрохраму. Все имущество школы Небесной печати было передано великой школе Трех врат, которая расположена в Храме Ветра. Уверен, ключ там и по сей день!
– Всего-то и нужно, что попасть в самое сердце империи, с которой у
