приказал детям бывший ланиста. – И готовьтесь, если что…
Парни молча полезли за саблями и кинжалами.
Чутье не подвело Зеки-фрая. Волки напали стаей в двенадцать голов.
Молча и быстро.
Вожак первым вцепился в глотку одного из коней, благородное животное заржало и упало.
Люди хватали, что под руку подвернется, пытались отбиваться…
Зеки-фрай лично развалил одного волка, второй повалил Салиха, на помощь брату кинулся Фатих. Волк весит не меньше десятилетнего мальчишки, вот и получилось, что ударить-то парень ударил, но и сам не удержался на ногах.
Началась даже не битва – свалка.
Из леса волчью песню подхватывали новые голоса…
Двенадцать?
Или это был авангард?
Зеки-фрай отмахнулся еще от одного волка, стиснул зубы… он бы попробовал взять лошадь, пробиться вперед, ускакать, но с тремя грудными детьми?
Нереально…
Прости, Энцо…
Единственное, что я могу сделать для тебя – лечь первым. Волки пройдут к твоим… да, твоим детям только через мой труп!
За его спиной визжала кормилица, прижимая к себе Дженнаро… именно он оказался у нее на руках в момент нападения.
Малыши – Чезаре и Эванджелина – оказались предоставлены сами себе.
И…
Маленькие пальчики сцепились.
Синие глаза встретились с золотыми.
А потом произошло… нечто. Зеки-фрай так и не понял, что именно, кормилица была слишком занята – визжала, да и мальчишкам не до того было.
Но выглядело это как сплошная волна сине-золотого света.
Она ударила из колыбели, осветила поле битвы, промчалась по лесу и сгинула.
А вместе с ней…
Словно на какое-то время оборвали свой поводок волки. Конец лета – время, когда в лесу сытно и хорошо, нет надобности нападать на людей. Они бы и не напали, но приказ гнал их вперед.
А дети…
Древняя кровь – это не просто так. Ощутить опасность может даже младенец. И пожелать, чтобы ее не было…
Синие глаза встречаются с карими.
Повелитель и защитник. Сила и клинок. Но что могут дети?
Только одно.
Захотеть, чтобы вот то злое, черное, гадкое, которое разливается вокруг, убралось!
Сибеллины, даже маленькие, – солнце и свет. А с защитником их сила удваивается и утраивается. И проклятие снято. Разве есть какие-то ограничения? Даже маленькие дети умеют и любить, и согревать одним своим присутствием, и тревожиться…
И этого хватило.
Ненадолго, но связь между волками и кукловодом оказалась разорвана. А в столице в своем роскошном доме скорчился от боли кардинал Санторо.
Как?!
Что случилось?!
Кто?!
Неужели еще один?! Еще кто-то древней крови?
Про малыша Чезаре он и не подумал – с чего бы? Ему и в голову такое не пришло. А вот в чужака… но если кто-то древней крови появился в королевстве, значит…
Значит – что?
Нужно защищаться.
Послушные воле хозяина, к поместью кардинала стягивались волки.
* * *
– У нас проблемы. – Мия сдвинула брови.
Не то чтобы она боялась волков, но как-то это много на двоих метаморфов? Мимо них уже штук двадцать пробежало.
В другое время волки могли бы и напасть. Но сейчас у них был другой приказ. Защищать хозяина. Пока Мия и Лоренцо ему не угрожали, волки и не обращали на них внимания. Но брат с сестрой понимали, что это очень временно.
– Здесь мы его не достанем, – горько признала Мия. – И скоро утро…
– Суд, – выдохнул Лоренцо.
Мия кивнула.
– Да… поехали домой. Нам надо чуток поспать и подготовиться. До вечера мы эту тварь достанем. И Ческу тоже. И короля…
– Думаешь, справимся?
Мия уверенно кивнула.
– Справлюсь. Никуда эти твари не денутся. Но пока – отдых.
Энцо пару минут подумал и кивнул.
– Куда мы едем?
– В дом Джакомо. Лаццо по моей просьбе отослал оттуда слуг, нас там никто не потревожит хотя бы сутки. А потом это будет уже не важно.
Лоренцо кивнул еще раз.
Да, не важно…
Казнят обычно на рассвете, таков обычай. Если Адриенну осудят сегодня, то казнят завтра. А значит, следующая ночь будет решающей. И им нужно отдохнуть.
– Жаль, я не смогу менять облик.
– Зато сможете с Риен детей иметь.
– Думаешь?
– Уверена, – кивнула Мия. – Я много чего узнала за это время. Я тебе потом расскажу.
Лоренцо кивнул.
– Хорошо. Поехали отлеживаться. У нас будет сложный вечер, да и ночь… тоже.
– Ничего, – хихикнула Мия. – Результат того стоит.
И Энцо с ней был совершенно согласен.
Дом Джакомо Феретти…
Мия едва не расплакалась. Вовремя списала все на нервы, нервы, опять же после родов… ее тонкая натура и душевная организация…
Сколько она тут пережила…
Сколько передумала, переделала!
И ведь ничего не изменилось! И кресло стоит у камина, и трубки лежат, и поставец с двумя бутылками вина – красного и белого, на выбор… и ковер тот же… разве что запах другой.
Нежилой дом пахнет пылью и грустью.
Мия провела рукой по столу.
Слуги смотрели за домом, все чисто, но дом грустил…
Ах, дядюшка! Ну что вам не жилось спокойно? Зачем надо было выдавать замуж Рени?
Энцо вошел вслед за Мией, сгрузил в угол связанную Баттистину.
– Давно я тут не был. Кажется, в другой жизни…
Мия кивнула.
– Да, давно… Интересно, на кухне хоть что-то покушать есть?
– Сейчас проверю.
Лоренцо отправился проверять, дан Иларио возился пока с лошадьми, а Мия…
Мия подошла к камину.
Был у Джакомо тайник, о котором знали она, он и Комар.
Интересно… есть там что-то?
Рука привычно скользнула в камин, нащупала нужный камень облицовки, повернула, потянула…
Одна из плиток отошла.
И Мия увидела небольшую шкатулку. Почти как ту, которую видела в банке.
Комар?
Пары минут хватило, чтобы в этом убедиться.
Ах, дядя-дядя…
Мия ни о чем не жалела. Но больно ей все равно было. Увы… впрочем, долго ей предаваться тоске и унынию просто не дали.
– Дана Мия!
– Что не так, дан Иларио?
– А что делать вот с этой даной?
Баттистина уже пришла в себя. И выражала свой протест активным мычанием.
Где это видано? Чтобы благородную дану… Да что там – дану?! Чтобы ЕЕ! Чтобы с НЕЙ так поступили!
Это ж ужас кошмарный! Непреходящий!
Мия с отвращением оглядела сверток. Хотела пнуть, потом побрезговала обувь пачкать: Баттистина была связана уже несколько часов и… не утерпела. Такая вот неароматная правда жизни.
Или надеялась, что ее убивать побрезгуют?
Сама не побрезговала…
– Дан Иларио, пусть полежит пока здесь, – попросила Мия. – Я сейчас не могу ей заниматься. И отпустить… тоже. Она убила… отца моей дочери.
Иларио посмотрел сочувственно. Энцо, вернувшийся из кухни с победой и большим кольцом колбасы, молча привлек сестру к себе.
– Бедная
