Ознакомительная версия.
Сейчас сидим с Силви в кафе рядом с «63 city», передыхаем. Болтаем с ней на французском, иногда она пытается напугать меня английским. Она слышала, что корейцы плохо знают английский. Проверяет. Но меня не напугаешь. Я сам кого хош английским напугаю, хе-хе.
Силви своими мыслями, похоже, вся уже там, в клинике. Как она там это там, а потом она вся такая красивая, и вся Франция падёт к её ногам. Я утрирую, конечно, но видно, что она слегка возбуждена и волнуется перед завтрашней операцией. Она почему-то решила, что корейцы все как один – с большими глазами, римскими носами и прекрасным профилем лица. Похоже, пересмотрела реклам корейских клиник. На самом деле, на мой взгляд, корейцы – реально некрасивая нация.
Особенно меня вымораживают их глаза, без привычного второго века. Если на мужиках его отсутствие иногда смотрится – «ну, в общем, ничего», то на женщинах – «ну очень некрасиво»! Что на молодых, что на старых. Без разницы. Я тут как-то наткнулся на фото в альбоме Юн Ми, где она, видно, с подружками на экскурсии в младшем классе. Тихий ужас. На снимке нет ни одной мало-мальски не то что красивой, там нет даже одной просто симпатичной девочки! Мне как-то говорили, что все корейские актёры и айдолы сделали себе пластику. Тогда мне было всё равно, в сей вопрос я не вникал и поэтому в такое особо не верил. «Ну не может того быть, – думал тогда я, – чтобы во всей нации не нашлось хоть сколько-нибудь красивых от рождения людей! Быть такого не может!» Теперь я думаю – вполне может! Нет на здешних улицах большеглазых и длинноногих анимешных красавиц. У нас есть, тут – нет! Но зато всё залеплено рекламой клиник пластической хирургии. Чуть ли не на каждом столбе и углу висит. Поэтому я и говорю Силви, что «ноу, ноу, нет тут ничего!»
Силви смеётся. У неё хорошее настроение.
– Юн Ми, в какой ты школе учишься? – спрашивает она. – Или уже в институте?
– Я бросила школу, Силви, – отвечаю я.
– О-у! Такая умная девочка и бросила школу? Почему? – поражается она.
– Я решила стать айдолом, – тянет меня на откровенность, – нужно для этого заработать денег.
– Идол? – не понимает собеседница. – Что значит в Корее – идол? Ты хочешь, чтобы на тебя молились?
– Айдол – это корейская звезда эстрады, – поясняю я. – И если на меня будут молиться, я буду не против!
Я широко улыбаюсь. Силви мне нравится. Хоть она уже и не молода, но симпатична. Не то что местные. Пока я улыбаюсь, разглядывая её, Силви с удивлением смотрит на меня.
– Но, мон шер, – удивлённо говорит она, – ты ведь похожа на мальчика? Такой милый корейский Гамен! Хи-хи-хи? Ты достаточно красива для сцены?
Гамен? Кто такой этот Гамен? Может, это местный аналог нашего французского Гавроша? Да и бог с ним! Неважно.
– Вот заработаю денег, сделаю себе операцию и буду красивой, – говорю я.
– О-у, у тебя высокая цель! – восхищается Силви. – Высокий полёт! Я буду тебе аплодировать! И много тебе ещё нужно собрать денег?
– Много, – вздыхаю я, – много…
Силви ненадолго задумывается, смотря в потолок, потом внимательно смотрит на меня.
– Я хочу купить твой автограф, – неожиданно говорит она.
Автограф? У меня? Какой у меня автограф? Хочет дать мне денег? Пожалела? Пффф… Не нужна мне жалостливая благотворительность!
– Не нужно, – хмурюсь я и отрицательно качаю головой, – я сама всё себе заработаю.
– Не обижайся, – улыбается мне Силви, видимо, догадавшись, почему я нахмурился, – я хочу сделать рисковую ставку. Я люблю немножко играть в казино. Я заметила, когда хороший день и всё получается, то в такой день можно выиграть. Сегодня хороший день, и у меня всё получается. Поэтому я хочу поставить на тебя. Продай мне свой первый автограф! Он же у тебя будет первый? Продай, я куплю. Двести долларов. Ок?
Хм? Ух ты, какая шустрая! Как быстро сообразила! А ведь действительно, лет так эдак через пять мой автограф будет стоить гораздо больше этих двухсот баксов! И никакая это не благотворительность. Нормальная сделка.
– Ок, Силви! – говорю я. – Я согласна! Что и на чём вам написать?
Силви оглядывается по сторонам и, вынув из держателя на краю стола красочный вкладыш десертного меню, протягивает его мне.
– Вот, – говорит она, – напиши на этом. Напиши: – мой самый первый автограф для Анруа Силви. И свои имя и фамилию. И сегодняшнее число.
– Ок, – киваю я и делаю так, как она просит. Фразу пишу на французском, свои фамилию и имя – иероглифами.
– Вот, – говорю я, протягивая свой первый автограф в этом мире.
– Спасибо, – отвечает мне она, передавая взамен две зелёные бумажки, – отличное вложение средств!
– Да, – киваю я, пряча деньги в карман джинсов, – смотрите, только не потеряйте, мадемуазель! Через несколько лет эта рекламка будет стоить несколько тысяч долларов!
– Не потеряю! – весело смеётся в ответ Силви, с интересом разглядывая то, что я написал.
Эх, хорошо, когда деньги есть!
* * *
Время действия: тот же день. Девятнадцать часов вечера.
Место действия: «Golden Palace». По боковой лестнице, не пользуясь лифтом, с шестого этажа спускается Юн Ми, подводя про себя итоги дня.
А день действительно сегодня удался! Просто класс! Шесть часов, по двадцать пять баксов, да двести за автограф, да три доллара чаевых… Это, это, это – триста пятьдесят три доллара! За полдня неутомительной работы! Погулял, посмотрел, развеялся. И ещё деньги за это заплатили! Не, здорово, что я переводчик! Неплохая работёнка иногда выпадает. Единственное, пришлось потом по магазинам за Силви потаскаться, но должны же быть какие-то в жизни трудности? Потом, это было не совсем бесполезно для меня. Юн Ми тоже одевать во что-то нужно будет. Что-то более солидное. Конечно, не прямо сейчас, а потом, в будущем. Но всё равно, походил, приценился. Чтобы знать, как там, в женских отделах? Единственное, пришлось зайти в «Golden Palace». Силви попросила помочь дотащить её покупки до номера, и я не смог отказать. Я, после того, как стал работать с Ши Юном, в отеле больше не появлялся, стараясь как можно меньше «отсвечивать». Встречался с клиентами в кафе, рядом с «Golden Palace». Но вот сейчас пришлось зайти. Неудобно было отказать. Француженка была сегодня в ударе и понабрала тряпок, швыряясь деньгами, словно у неё их куры не клюют. Не понимаю – зачем покупать столько одежды, если завтра в больницу ложиться? Или она к выписке так готовится? Чтобы сразу во всём красивом? Но там вроде послеоперационный период длительный… А впрочем, что мне голову ломать? Женская логика – предмет странный. Мне бы сейчас незаметно выскочить на улицу, чтобы никто не признал, да и всё. Надеюсь, моя мальчишеская одежда и надвинутая на глаза кепка окажутся достаточными для этого?
Ознакомительная версия.
