точно его вылечила? Он точно не умрёт?
— Не умрёт, — будто прочитал её сбивчивые мысли, отозвался маг, когда она подошла к кровати и снова вцепившись в его рукав. — Этим способом конечно обычно убивают. Чёрные ведьмы убивают. А тут… не ревнуешь? Могла бы и сама это сделать.
Милена непонимающе посмотрела на него, но он был поглощён митаром и на неё не смотрел.
— Это правда немыслимо. Единением, через чрево… эта ваша чёрная ведьма меня поражает. Вот Роару будет весело узнать, когда в себя придёт, — ухмыльнулся маг. — Надо было сразу её в постель тащить, она бы тогда силёнок побольше ему отдала. Хотя, конечно, кто в здравом уме будет с чёрной ведьмой спать. Вот белая это намного приятнее.
И тут он глянул на Милу, уставился своим словно замутнённым взглядом, от которого стало неприятно и неуютно.
— Зеур? — вернулся Элгор.
— Всё хорошо будет, — отозвался маг и отошёл от Роара, поворазиваясь к бронару. — Шрам пока оставлю, если захочет я его уберу. Ты, это, если Хэла уйти захочет — отпусти её. Ей надо после такого в себя прийти.
— В смысле отпустить? — не понял тот. — А если она сбежит?
— Элгор, — Зеур ухмыльнулся, — что ты как ребенок? Как ведьму можно потерять, если она призывом связана? Её достопочтенный феран из любого места, с нашей помощью, вытащить может, если захочет. Да и куда она денется? Так, в себя придёт и вернётся. В ней просто теней много, она тут смерти набрала прилично, так что надо куда-то, так сказать, деть. Погуляет по лесу или по полю вон. Помрёт может кто из простых, если с ней встретиться, или скотины пара голов, а в доме оно тебе надо? Ты не феран, сдержать её не сможешь, а она у вас уж очень страшна!
— Хорошо, — ответил на это бронар. — Если попросит.
— Ты ферану-то сообщил? — поинтересовался маг.
— Нет, пока, не успел, — буркнул Элгор.
— Не тяни, а то несдобровать тебе, — предупредил Зеур.
— Мне и так несдобровать, — ответил парень не весело. — Это моя вина, что такое случилось.
— Не переживай, скоро в себя придёт, — маг похлопал его по плечу. — Он у нас настоящий Горан.
— Ага, — отозвался бронар. — Гораны долго не живут…
— Это потому что вы все отбитые и с головой не дружите, — усмехнулся маг. — Пошёл я, если что — зови.
И Зеур ушёл. Элгор постоял рядом с Милой и Роаром ещё какое-то время, потом тихо спросил:
— Может тебе стоит поспать немного?
— Нет, — она отчаянно замотала головой. — Можно я тут побуду, не выгоняйте меня, пожалуйста.
— Тихо-тихо, — остановил её Элгор. — Никто тебя не выгоняет.
— А может стоило? — Шерга стоял в дверях и ухмылялся. — У нас же всё наоборот? Раз чёрная лечит и жизнь в себе несёт, то может белая приносит несчастья и смерть?
Он будто ударил её, наверное никакая пытка не смогла бы принести столько боли, сколько вот эти полные яда и зла слова. Милена сжалась, хлебнула воздуха.
— Шерга, — зарычал Элгор. — Пшёл вон!
— Не зарывайся, малец, — прорычал мужчина и, медленно вышел, закрыв за собой дверь.
Мила же так силилась больше не плакать. Так старалась прийти в себя, но ничего не получалось, а сейчас… сейчас… может она и вправду приносила несчастья? Она убила папу, а теперь почти убила Роара. Элгор присел рядом и обнял её.
— Тише, тише. Ш-ш-ш, не плачь, Мила, не надо, — погладил её по голове юноша. — Он же жив, слышишь, он не умер, и не умрёт, хорошо всё.
— Это я виновата, я виновата, он же меня защищал, это я такая… никчёмная я, ни на что не гожусь, — слёзы накрывали волнами, с силой разрывая всё внутри.
Милена сидела в объятьях Элгора и стучала по нему кулаками, со всей силы, со всей своей болью, растрёпанная, вся в крови, рыдающая уже не один час, заикающаяся, с сорвавшимся голосом.
— Мила, Мила, — Элгор взял её за плечи и тряхнул, он был таким сильным, что она будто и не весила ничего, метнувшись в его руках, словно её током ударило. — Это я виноват, слышишь? Я. Это я недосмотрел, я пустил их в селение и твоей вины в том, что случилось нет. Только моя. И Роар защищал бы любого — тебя, меня, да кого угодно, понимаешь?
Но она замотала головой, он вздохнул:
— Ты, моя девочка, не надо так, прошу тебя, хорошо? Не надо… — его руки обняли её мокрое от слёз лицо. — Не плачь, он будет жить, не оплакивай живого, Мила, — прошептал он с болью.
Она посмотрела в его глаза, тёмные, почти чёрные, полные такого невероятно сожаления и боли… он же его брат. Брат и больше никого нет. Вот сейчас он был похож на ребёнка, который почти всё потерял. Он был таким же как она… только ей можно было плакать, а ему нет.
И она всё смотрела в его глаза и тонула в чёрном омуте, обычно таком опасном и непроницаемом, а сейчас таком открытом и ранимом. Пальцы Элгора с нежностью вытирали её слёзы и ей на минуту с ужасом показалось, что сейчас их обоих унесёт куда-то и это будет совсем плохо, совсем жутко, совсем ужасно… но Элгор нагнулся к ней и поцеловал в лоб. А потом он встал и ушёл, оставив её наедине с Роаром, наедине с тяжёлыми мыслями и вдруг на неё навалилось понимание слов мага.
Хэла спасла Роара… как?
Милена уставилась на мужчину, лежащего на кровати, на его мерное дыхание, на его бледное бескровное лицо — она любила этого мужчину… любила? А Хэла?..
И ураганом взвилась яростная ревность, боль скрутила её в тугой узел, до тошноты, до воя, до ужаса, что хватал за горло и душил… душил… вот бы умереть от этого удушья. Вот бы её не стало и что тогда? Всем было всё равно. Там дома никто и не заметил ведь что она пропала, правда?
“Это из-за твоей никчёмности отец умер! Лучше бы ты умерла, а не он! Пропади ты пропадом…” — последние слова матери, которые услышала Милена застучали у неё в голове.
— Пропади ты пропадом, — повторила девушка и взвыла беззвучно, кусая свои пальцы.
Кому она приказала только что пропасть? Себе или Хэле?
Мила так и уснула, а может просто потеряла сознание от невозможности уже понимания происходящего и всего этого безумия, что на неё навалилось. Разбудил её Элгор и приказал идти вниз переодеться, привести себя в порядок и чего-нибудь поесть, ну или хотя бы выпить отвара из трав, пока
