если эффект, подаренный мечом, временный? Вдруг он закончится прямо здесь и сейчас – в самый неподходящий момент, что тогда будет? Сможет ли Финбар меня защитить от холода? Не помешает ли ему это выполнить миссию?
Как любой человек, который хоть как-то касался экстрима, я запретила себе думать о плохом. Потом буду рефлексировать, когда выберемся отсюда живыми и здоровыми.
Барьер выглядел как лента без конца и края, протянувшееся в обе стороны. По мере приближения к нему, стали отчетливо видны морозные узоры, покрывающие всю поверхность. Акцентом картины был столп, обросший льдом, точно панцирем. Свободным был только тонкий длинный золотой шпиль – единственное, что имело цвет в этом абсолютно белом царстве. Над шпилем расположился огромный булыжник неправильной формы, с которого неопрятной бородой свисали сосульки.
«Так и должно быть?» – послышался мысленный вопрос Финбара.
«Камень выглядит так, будто бы до конца срока осталось куда меньше, чем мы думали», – поделился опасениями Фрост.
– Эй, что это значит? – спросила я, с удивлением обнаружив, что губы совсем плохо слушаются.
Так бывает, когда очень сильно замерзнешь. Пора было признать: мне холодно. Ужасно холодно, и ничего не помогает! Вот только отвлекать своими проблемами Финбара и Фроста сейчас не стоило. Еще вчера мы обсудили, что в момент смены кристалла, дракон и человек должны быть максимально едины. Я пообещала, что буду сидеть тихо, как мышка, на всякий случай пристегнувшись специальным ремнем.
Честно признаться, я даже слегка насторожилась. Этот ремень мог понадобиться только в одном случае – если перестанет действовать драконья магия, не позволяющая мне упасть. Но… Она же должна защищать меня сейчас от ветра и холода? Ведь должна?
А мне холодно! Мамочки!
Проблема требовала срочного решения, следовало максимально утеплиться. Вот только все, что было теплого, и так уже на мне. Остались лишь одеяла, свернутые в плотный тюк, притороченный к одному из шипов драконьего гребня. Мы еще шутили, что Фрост теперь не просто дракон, а ездовой верблюд. Да-да, такое животное здесь тоже знали. Верблюдов использовали в Солияре – стране вечного лета.
Лето… М-м-м!
Чтобы развернуть одеяла, пришлось снять толстые рукавицы, и мои руки почти потеряли чувствительность, несмотря на оставшиеся шерстяные перчатки. Вдобавок меня начало крупно потряхивать. Негнущимися пальцами я все-таки размотала тюк и кое-как завернулась, предварительно накинув на пояс импровизированный ремень безопасности. Со стороны я, наверное, напоминала кучу, из которой выглядывают только глаза.
Тем временем Фрост поднялся и завис над самым барьером. Мне было не видно, что там внизу происходит, но, похоже, мы вплотную подошли к выполнению миссии. Залп, который дал Фрост, был настолько сильным, что волна тепла от драконьего огня дотянулась и до меня. С удовольствием бы искупалась сейчас в этом пламени, чтобы согреться! А в следующий миг все, что я чувствовала до этого, показалось ерундой. С той стороны ударил порыв такого ледяного ветра, что дракон едва не сделал кувырок назад.
Снег, лед, метель, неимоверный холод, от которого замерзал даже воздух в легких, горела кожа… Я успела только прилечь и накрыться с головой, понимая, какая это слабая преграда. Казалось, еще миг, и выражение «кровь стынет в жилах» можно будет употребить в прямом смысле. Заломило зубы, а потом показалось, что меня бросили в кипящую воду.
«Фрост!» – Стеганул мысленный оклик Финбара, прежде чем я провалилась в беспамятство.
Очнулась от ощущения приятного тепла и живого тела рядом. А еще от мысленного спора:
«Это худшая идея из всех!»
«Единственная правильная!»
«Это просто неблагоразумно!»
«Это ненадолго! Как только она очнется, отправим ее домой».
Я редко слышала Фроста, когда Финбар принимал человеческое обличие, но тут прямо-таки ощущала его незримое присутствие.
А вот присутствие большого горячего мужчины рядом чувствовала всем телом. Именно его тепло возвращало мне жизнь в прямом смысле. Я притиснулась плотнее. Уткнулась губами в мужскую грудь, с удовольствием ощутив упругие волоски, и почему-то улыбнулась.
«Финбар!» – окликнул драклорда дракон, мгновенно ощутив перемену в моем состоянии.
– Амира? Амира, как ты? Жива? – тут же забеспокоился драклорд.
– Я… В порядке, кажется… – ответила слегка охрипшим голосом. – У вас все получилось? Камень поменяли?
«Получилось-получилось!» – проворчал Фрост. – «Вот только едва тебя не угробили. Не прощу себе, что поддался на уговоры!»
– Амира, я должен был предвидеть, что твоя защита от холода не полная и работает только против обычного природного мороза, а от враждебной нашему миру магии Пустоши Вечной Стужи только драконья защита спасет. Я едва тебя не погубил по глупости!
Драклорд прижал меня крепче и замолчал. Мы переплелись руками и ногами, стремясь оказаться еще ближе друг к другу. Так и лежали в тишине некоторое время. А затем я дотянулась и чмокнула его в подбородок.
– Финбар, не вини себя, ты же не мог знать, что так получится. Вряд ли раньше у столпов бывал кто-то, кроме драконов.
И действительно, когда накануне Фрост намекнул, что мне пора бы и честь знать, я воспротивилась. Провести больше десяти дней в пути и не взглянуть на барьер? Да как можно!
Правдами и неправдами, но я уговорила их оставить меня до самого конца. Тем более что еще вчера я могла хоть голышом носиться по снегу и ничегошеньки бы мне не сделалось.
– Жаль, что так ничего и не увидела в итоге… – протянула я, вдыхая теплый запах любимого мужчины.
– Хочешь, покажу? – вкрадчиво поинтересовался Финбар.
– Очень! – воскликнула я обрадованно, еще не представляя, что именно меня ждет.
А Финбар прижался лбом к моему лбу и попросил:
– Закрой глаза.
Я сделала, как он велит, и вдруг очутилась над барьером. Смотрела драконьим взором на мир…
Залп голубого пламени из моего рта, и старый кристалл рассыпается пеплом. Мир вращается, от ураганного удара в грудь, крылья едва не рвутся, будто паруса, но каким-то чудом мне удается справляться со стихией, выровняться в воздухе и, преодолевая упругий поток, в два взмаха крыла оказаться прямо над шпилем.
Новый сапфир загорается синей звездой, и столп точно взрывается изнутри, сбрасывая с себя толстую корку многолетнего льда. На его основании одна за другой загораются руны. Понимаю, что вижу это только потому, что у меня сейчас драконье зрение!
С легким звоном обновляется барьер. Он больше не покрыт морозными узорами, а абсолютно прозрачен и чист. Мягко мерцает голубыми и сиреневыми искорками, похожими на праздничные блестки, а на той стороне ярятся и бушуют снежные духи и какие-то невообразимые создания, от вида которых берет жуть.
Видение внезапно оборвалось, и я взглянула на будущего мужа.
– Финбар? – позвала вкрадчиво.
– М?
– А… Мы
