привычный веселый настрой, произнес он. – Мне и так потребуется немало времени, чтобы разыскать мажордома на столь большой территории.
– Знаю, что ты прав. В другой ситуации я бы поручил это задание другому… – начал я оправдываться.
– Но только наш Хезар сможет справиться быстро и чисто, – внес свою лепту Аластир.
– Именно, – кивнул, соглашаясь, и завернул за последний поворот, вновь спускаясь по лестнице. – А нам же предстоит подготовиться к встрече с лордами.
– Это все понятно… Кстати, о благородных особах, – хмыкнул мой верный главнокомандующий. – Вы не заметили, как Лиам пялится на мою сестру? Стоит ли мне с ним поговорить? “Заметили! Еще как!” – усмехнулся мысленно, вспоминая рыжеволосого наследника семьи Рахман, который поплыл в первые же минуты, стоило ему увидеть мою давнюю подругу.
Как же мне был знаком этот взгляд, когда сердце заходится, а все мысли покидают голову, сужая мир до одной хрупкой девушки. Лишь сейчас я понимал, что в момент, когда впервые увидел свою канарейку в окружении языков пламени и диких танцев, прославляющих Самайна, испытал те самые чувства. Уже тогда я пропал, вверяя всего себя в руки настырной чужеземки, смотрящей на меня глазами перепуганной лани. Кто бы мог подумать, что пройдет не больше месяца, и она станет моей женой и смыслом жизни.
– Лорд Карден, – склонил голову страж на входе в темницу, выражая уважение.
– В какой камере пленники? – взглянул на него.
– Шестой и седьмой. Сопроводить? – тут же отчеканил подчиненный.
– Нет необходимости! Правильно сделали, что заперли их в соседних клетках. Хочу произвести впечатление, – злорадно улыбнувшись, угрожающе произнес я, подходя к едва заметной нише и вытаскивая из нее необходимые инструменты.
Мне не нравилось пытать людей, но я делал это множество раз и готов был пойти на крайние меры, чтобы защитить тех, кого любил.
“Они мои!” – вновь проснулся темный бог.
“Пока мои! – ответил я ему. – Отдам, когда получу ответы!”
“Я сам могу заставить говорить… – казалось, Самайну стало скучно и он захотел принять участие в допросе. – Но ты, сын Дагдана, обязан показать силу! Лгунью оставил, но грехи этих людей намного тяжелее… Я не отступлю”.
“А я не стану препятствовать!”
Не произнося ни слова, мы дошли до одной из камер. В тусклом свете факелов я рассмотрел слегка опухшее лицо мужчины. Он был примерно моего возраста. В глазах таилась такая ненависть, что казалось я совершил какое-то преступление против него.
– Итак, начнем! – чувствуя за спиной безмолвное присутствие Хезара и Аластира, произнес холодно. – Кто вас послал?
– Гори в аду, северянин! – плюнул мне под ноги пленник.
– Горел! Слишком долго горел. А вот ты, подозреваю, даже не знаешь, что такое ад. Ну ничего, скоро познакомишься с его хозяевами! – оскалился я, сжимая в руке нож.
Лишь на словах этот пес был таким смелым. Стоило провернуть всего пару фокусов и он взвыл раненым зверем, правда мало что рассказал.
Отряд, напавший на мой экипаж, подчинялся непосредственно королю, что в общем-то я и сам знал. Они получили приказ избавиться от меня, по возможности сохранив жизнь моей жене, а после собирались отправиться за семейством Рахман, ведь были уверены, что их карета ненамного вырвалась вперед.
– Что замышляет твой хозяин? – оскалившись, схватил истекающего кровью ублюдка за волосы, заставляя смотреть на меня.
– А если я скажу, что он захотел твою девку? – зашипел змеем пленник. – Она на многих произвела впечатление во время порки. Такие бабы умеют быть интересными…
Никто не смел говорить о моей жене, тем более называя ее столь гнусными пошлыми словами. Не давая стражу шанса подготовиться, размахнулся, со всей силы впечатывая кулак в его челюсть.
Голова смертника дернулась в сторону, но он вновь усмехнулся, демонстрируя окровавленные зубы.
– Скажи еще хоть слово о моей жене и чертова бездна станет для тебя избавлением! – дернул я королевского пса.
“Грязная душа… – шипел Самайн у меня в голове. – Омытая кровью невинных! Отдай! Наказать! Он заслуживает мучений! Ты не сможешь их обеспечить!”
– После твоих пыток остается лишь оболочка, – произнес я вслух, удивляя подчиненных короля.
Мои же парни знали, что я разговариваю с нашим покровителем. Они давно привыкли к проявлению его силы и моим странностям.
“Я возвращаю причиненную боль!” – вступая в диалог, ответил Самайн.
“Что же ты сделаешь со мной, когда придет время?” – я часто задавался этим вопросом, но ни разу не решался спросить, ведь заставил стольких прихвостней короля и Андреса пройти через пытки.
“На твоих руках грязная кровь, сын Дагдана. Не вреди тем, кого следует защищать!”
– Последний раз спрашиваю, что замышляет король? – обратился я к пленнику.
– Иди и сам спроси! – сплюнул мне под ноги ублюдок.
– Я ведь все равно узнаю! Самайн, этот жалкий смертный – мое тебе подношение! – смотря в глаза мерзавцу, добровольно идущему за монархом, равнодушно произнес я.
“Так бы сразу! Не заставляй меня ждать, мальчишка!” – фыркнул бог, после чего глаза пленника распахнулись от ужаса, а по его коже побежала россыпь черных вен, превращая лицо в жуткое зрелище.
Безумный оглушительный рев боли пронесся эхом по подземелью, а я, вздохнув, повернулся ко второму заключенному.
– Продолжим? – взглянул на побледневшего мужчину, ошеломленно смотрящего на своего напарника…
Даника
Не могла не заметить, что Кассиан старательно пытался что-то скрыть от меня, выпроваживая из собственного кабинета. Но я не строила глупых теорий, прекрасно понимая причину его столь загадочного поведения. Этот мужчина до сих пор волновался, что может меня напугать, если в один момент перестанет улыбаться и всячески проявлять нежность. Если, выходя замуж, я все еще не знала, какой он человек, то теперь, пусть и за небольшое время, проведенное вместе, многое успела понять. Кассиан был любящим, заботливым и добрым мужчиной, с яростью демона защищающим тех, кто обрел место в его сердце. Лучше не становиться ему врагом, ведь платить за такую глупость предстояло жизнью.
Мне так не терпелось вновь вернуться к нему, вновь ощутить его прикосновения и услышать глубокий, немного хриплый голос. Что тут сказать, чем больше времени я проводила рядом со своим северным лордом, тем безумнее в него влюблялась. И если сначала меня пугало это чувство, то теперь я приветствовала
