зубы, но в голове вновь появился нежный голос, на этот раз Ангела: «Не сопротивляйтесь». И я послушался и понял, что боль уходит. Медленно, но она отступает по мере того, как я расслаблялся, перестав закрываться от Силы, что наполняла мою сущность до краев.
В какой-то момент я ощутил эйфорию, почувствовав себя полным, целостным и всемогущим. В следующее мгновение свет от жены стал разрастаться, заставив меня зажмуриться. Через секунду, когда я открыл глаза, ни Изы, ни опутывающих нитей уже не было, что позволило нам с парнями, тяжело дыша, упасть на пол.
— Теперь вся надежда на Эриса... — прохрипел Кристофер, растирая грудь на месте ожога, в который и бил луч Силы.
Глава 39. Эрис
После слов полукровки, который считал, что их не услышу, я провел время в серьезных размышлениях и пришел к неутешительному выводу. И чем больше я думал на эту тему, тем более глупым себя ощущал. Захотелось подойти к стене и несколько раз удариться об нее, желая прибавить себе мозгов, которых до этого, как оказалось, было совсем немного.
Невесело засмеявшись в потолок, я почувствовал изменения в воздухе и магических потоках.
— Началось... — произнес я в никуда и мысленно ощупал весь охранный контур вокруг Храма. В нескольких местах уже появились сколы, и совсем скоро он просто рухнет, рассыплется, как лопнувший хрустальный шар. И от своей немощности стало в несколько раз тягостнее.
Вскоре воздух завибрировал, а после и само здание, а я почувствовал, как открывается межмировой чертог. Еще одно место наподобие Тартара, которое боги были вынуждены создать после того, как Эрида прогнала их из Колыбели миров. Еще одна нейтральная территория, на которой могли находиться только божества, и которая за пребывание здесь брала очень большую плату. Для меня — двойной лимит сил, для Изы — несколько лет жизни Стражей. Хорошо, что их аж трое. Год-два для трех здоровых мужчин и магов не такая уж большая плата за час присутствия Изы в Чертоге. Так что очень хорошо, что туда она отправится лишь в моем сопровождении, иначе плата за каждого была бы выше. Теперь главное, чтобы мужчины не проболтались о цене ее присутствия, иначе, боюсь, впечатлительная и заботливая эльфийка отказалась бы от всего, невзирая на пройденный путь.
И вот этот момент настал, и межмирье потянуло меня за Избранной. Я перенесся на несколько мгновений быстрее девушки и успел уловить момент, когда она появилась и без сил повалилась на землю. Я оперативно подхватил на руки почти невесомое тело и позволил себе на секунду насладиться ощущением ее близости.
— Эрис? — слабо, неуверенно произнесла Изабелла, с трудом открывая глаза. Я попытался улыбнуться, но улыбка быстро сошла на "нет". Я чувствовал, как Изу откровенно колотит. Судороги все нарастали, пока ее не выгнуло в моих руках, а из ее горла не вырвался хрип.
Пожалуй‚ это был первый раз за многие тысячелетия, когда я по-настоящему испугался. Я опустил девушку на землю и с тревогой посмотрел в искаженное от боли лицо. Она цеплялась руками за горло и пыталась вдохнуть, но у нее ничего не получалось, пока татуировка на ее груди не начала нагреваться, а после и вовсе кровоточить. Я чувствовал, как воздух вокруг накаляется, а из пор девушки буквально сочится магия. С ужасом я осознал, что божественная Сила распирает хрупкое тело в желании покинуть его как можно скорее или же заменить собой все ее существо.
Я судорожно сглотнул, вновь подхватил хрипящую девушку, бившуюся в агонии, на руки и переместился к каменной, гигантской арке двадцати метров в высоту. В небольшом отдалении от центра арки стоял каменный, грубый алтарь со специальными желобками для жертвоприношения. Я бросил взгляд на уже синеющее лицо девушки и понял, что времени слишком мало. Насколько возможно, я аккуратно положил ее на камень, но она почти свалилась от новой судороги, начиная извиваться на месте, до крови царапая ногтями шею и грудь.
Мне пришлось надавить ей на ее грудную клетку, отчего она охнула и втянула
долгожданный воздух сквозь болезненно сжатые зубы. Вот только я старался ее зафиксировать, а после достал ритуальный нож, что лежал тут же возле алтаря и грубо, глубоко рассек ее вены на запястьях, навалившись на девушку всем телом и удерживая раны на ее руках над желобками в изголовье.
Стоило первым каплям заструиться по желобу, как девушка задышала, а после, не имея ограничений, закричала во всю силу своих легких, отчаянно изгибаясь от боли. Ее эмоции больно били по нервам, лихорадочный, безумный взгляд метался из стороны в сторону, не имея возможности сконцентрироваться на чем-то одном, а с каждой каплей вытекала Сила. Но при этом она сопротивлялась, не желая покидать привычное, живое тело, цеплялась за сущность эльфийки. Магия жертвы была сильнее и упорнее, принудительно вытягивала Силу. Из-за сопротивления Иза потеряла уже слишком много крови, но рисунок на ее груди не померк и наполовину. Если так пойдет и дальше, то Чертоги просто иссушат ее, высосав всю жизнь Избранной до капли.
И я почувствовал панику. Самую настоящую. И в этой отчаянной панике поддался порыву и сам не понял, как с моих губ стали срываться слова молитвы Хаосу. И совершенно неожиданно он откликнулся, выходя на первый план, но не забирая контроль над разумом полностью. Он разжег на ладони остатки первоначальной Тьмы, а после вдавил ее клубы прямо в центр груди девушки. И ее крик стал еще громче, тело выгнулось с такой силой, что Хаосу пришлось приложить усилия, чтобы удержать Изабеллу.
Не успел я испугаться, что Хаос сделал только хуже, как душераздирающий крик Изы стал постепенно стихать, пока не сошел на «нет». Хрупкое тело расслабилось и замерло, словно она была сломанной куклой. Лишь высоко вздымающаяся грудь говорила о том, что девушка дышит.
Хаос ушел, а я понял, что он банально выкурил Силу Айне из тела Избранной, и та трусливо убежала, желая спрятаться от первоначальной Тьмы.
Я нервно хохотнул, а после с нескрываемым облегчением стал наблюдать, как татуировка на оголенной грудной клетке эльфийки меркнет и превращается в обыкновенный рисунок. После перевел взгляд на чашу, куда стекала кровь Изы и напряженно замер, пристально наблюдая за ровной гладью жидкости.
— Ну же... — бормотал я. Девушка уже не кричала, не стонала и не билась в агонии. Она просто лежала, пустым взглядом, полным непросохших слез, бездумно глядя в потолок. Но пугало меня не только это, а еще то, насколько бледной
