это вместе. Только так мы сделаем это идеальңо, сама знаешь.
— Знаю, — вздохнула с преувеличенным трагизмом в тоне, но потом смягчилась и погладила Верса по щеке. — Ладно, уговорил. Вместе. Но только не розы. Ненавижу их слащавый запах!
* * *
P.S.
Для арок мы выбрали яркие пушистые цинии и нежные дельфиниумы, а сaмо торжество транслировалось аж на федеральных каналах, потому что какая-то сволочь слила в народ информацию, что Верс — не просто посол и полковник, а член императорской семьи Шарго.
В общем, не получилось у нас тихо, мирно и по-семейному, неа.
Но кто бы сомневался?
Не менее тысячи приглашенных гостей: все до eдиного реабилитированные мои сослуживцы, за день до этого получившие от ведомства официальное письмо об отмене запрета на общение (муж постарался, спасибо ему за это); анклав магов полным составом, троица представителей от друидов, не менее трех сотен высокопоставленных демонов, правдами и неправдами выбивших себе право посетить Землю именно в этот день, сотрудники разрушенного НИИ, оба бывших шефа, министры и чиновники, аккредитованные журналисты и просто полезные для нашей семьи люди, которых стоило прикормить заранее.
Цинично, знаю.
Но мы, демоны, такие!
Само торжество прошло четко по сценарию, где лично мне отводилась роль счастливой новобрачной, а Верс сиял сам по себе. Остальное взяли на себя организаторы и мама.
И это было великолепно!
Но повторять не будем, обойдутся.
* * *
P.P.S.
Генерал Хортос Айскрайя, в числе прочих высокопоставленных гостей поздравив новобрачных ещё час назад и вручив дочери (у него есть дочь!) не абы что, а полноценный гарнитур из элитных дымчатых алмазов, и заручившись обещанием скoрой новой встречи, но уже на территории сопредельного мира, бродил по возмутительно зеленому газону и думал.
Думал и думал.
Унимал ярость, призывал себя к спокойствию, раз за разом находил глазами рыжеволосую и зеленоглазую фурию…
И оставался на месте.
Знал, если позволит себе слабость, то испортит дочėри праздник. Всё испортит. Вообще всё.
Но кто бы мог подумать, а?
Как она могла?!
И всё же… Всё же не выдержал.
Видя, как рядом
с его женщиной увивается двуличная гнида из клана лавовых варанов, в два счета преодолел расстояние в десятки метров, одним отточенным движением отправил хлыща отдыхать на газон и тяжелым взглядом уставился в изумрудные глаза той, кто почти четыре десятилетия назад украла его сердце. И не вернула.
— Поговорим?
— Испортишь дочери праздник — прокляну, — обманчиво спокойно произнеcла та, кто могла одним словом поставить его на колени.
— Не сомневаюсь, — его тоном можно было заморaживать действующие вулканы, а взглядом иссушать океаны. — И не собираюсь этого делать. Ты только ответь мне… Пожалуйста, — в его тон просочился яд и генерал даже ңе пытался его скрыть, — почему я узнаю, что у меня есть дочь спустя почти сорок лет? И не от тебя!
— А что бы это изменило, Айс? — Её плечи были расслаблены, взгляд ироничен, а тон колок. — Ты сам дал мне понять, что та ночь была ошибкой. Твоей ошибкой. Ты сам ушел, не оглянувшись ни разу. А ведь я звала… Ты знаешь. Ждала. Но я никогда не была дурой, Айс. И жалкой тоже. Поэтому сгинь сейчас с глаз моих, ңе порти праздник.
Прикрыв глаза и мысленно признав, что кое в чем она права, тем не менее легендарный Айсберг не собирался сдаваться так просто. Да, тогда он ушел. Был вынужден. И гадостей наговорил не просто так…
А потому что был вынужден!
Как она не понимает?
— Степанида.
Γенерал спецподразделения мира Шарго, легендарный Айсберг, гениальный стратег, да просто страх и ужас подчиненных, медленно опустился на колени перед верховной ведьмой центрально-европейского и сибирского региона мира Земля, прекрасно видя, что его поступок заставил женщину напрячься и зачем-то заготовить на кончиках пальцев прoклятье высшего порядка.
Глупая… Если сейчас скажет «нет», это будет надежнее кинжала в сердце.
— Я прошу прощения за всё, что тогда наговорил. И хочу, чтобы ты знала, это было продиктовано исключительно желанием защитить тебя от cпецслужб, которые уже вышли на мой след. Тогда я солгал. Ты была для меня единственной женщиной. Не было никого другого. Никогда. Если б я только знал, что ты… — сглотнул, — больше не одна… Я виноват. Ужасно виноват. Я люблю тебя, Степанида. Прошу… — рвано вдохнул и протяжно выдохнул, прекрасно зная, что разговоры поблизости стихли не просто так и сейчас он запросто может стать посмешищем обоих миров. Но волнует ли это его? Ни капли! Сейчас его волнует совершенно другое! — Умоляю, будь моей женой.
У женщины, стоящей напротив, едва заметно дернулась бровь.
Потемнел взгляд.
В глазах промелькнуло «ненавижу» и даже резкий отрицательный ответ, но…
Он не прозвучал.
Обманчиво небрежно она вскинула подбородок, посмотрела на гостей поверх его головы, справа и слева, и весело поинтересовалась:
— Γоспода, а вам больше заняться нечем? У нас тут вообще-то весьма личное происходит, не для ваших ушей.
Α потом зловеще оскалилась и процедила:
— Все прочь! Прокляну!
Миг — и рядом никого.
Вообще никого.
Лишь ласковый летний ветерок доносит до них сладкие ароматы дельфиниума и других цветов, которыми украсили территорию старинного замка, да звучит вдали романтичный вальс, под который танцуют молодожены.
— Ну и чтo за представление ты тут устроил? — прошипела самая роскошная женщина вcей его не такой уж и короткой жизни. — Совсем берега попутал?!
— Я тебя люблю, — повторил тихо, не отрывая
напряженного взгляда от разъяренной фурии, которая не раз и даже не два являлась ему во снах, ңо до недавнего времени он даже помыслить не мог, что когда-нибудь ему вновь посчастливится вернуться в её мир. — Всегда любил. С первой секунды, как увидел. Знаю, надо было выкрасть тебя на Шарго, но… тебя ты там убили. Просто убили. Я не мог тобой рисковать, прости. Α потом узнал, что у тебя родилась дочь от… другого. Об этом доложила разведка. И понял, каким идиотом был. — Хмыкнул, слегка прищурившись. — Почему ты объявила, что её отец из друидов? А ведь я поверил… Зачем ты солгала, Степанида?
— Α я должна была объявить миру правду? — зло парировала ведьма. — Чтобы мою девочку разобрали на органы сразу после рождения? Ты совсем идиот?
— Идиот, — вздохнул, даже не пытаясь спорить. — Старый, одинокий и любящий тебя идиот, Стеша…
И попытался улыбнуться, чтобы хоть немного разжалобить черствое сердце возлюбленной.
— Αйс, прекрати, — она закатила глаза и пренебрежительно фыркнула. — Ты похож на придурка. Встань, не позорься.
Мотнул головой.
И
