и идея с проигрышем на таком важном матчем поглотила меня без остатка, потому что я думала только о том, что он наконец-то разочаруется в своих приметах и плюнет на все эти перекрестки. И он может и плюнет, только счастливее от этого вряд ли станет. Сейчас этот стимул ему очень нужен, он уже столько лет с ним живет, но ведь получается, буквально через четыре года оно и само пройдет, а значит, приплетать сюда клюшкование не лучшая идея. Вдруг он вообще решит, что недостаточно суеверный, вот оно и работать перестало, и станет еще хуже?
Судья дал свисток, и барабаны примешались к громогласному крику трибун. Я вцепилась в рясны. Клюшкование не сделает из Тихомира суеверного до безрассудства, а вот любовь может, значит и начинать надо с нее. Только каким образом? Заставлять его обниматься везде, где заблагорассудиться, скандалить постоянно и ныть?
Он же сам понимает, что здесь могут быть совсем другие последствия, поэтому и сказал мне в тот раз, что завяжет с этим. Может мне наконец-то просто довериться ему и не мешать?
Один-два.
На поле началось настоящее побоище. Тихомир поменял клюку под другую руку, и дальше я не могла уследить за происходящим. И как только Радим Миланович позволил им быструю и такую яростную игру в одно касание? Тоже в удачу верит? Все же не профессионалы, чтобы тактика и точные пасы до автоматизма дошли.
Если мы выиграем в этом периоде, то третьего не будет, а поэтому сейчас Молоты шли на серьезный риск, потому что таким темпом на случай проигрыша сил у них просто не останется.
Два-два.
Стадион содрогнулся. Даник схватил новую клюшку и что-то крикнул. Вадик оставил лунку и ломанулся на защиту, неужели сдаются?.. Тиша запустил мяч прямиком чернобровому в голову, Белогор бы на его месте вряд ли дрогнул, а тут инстинкты все же сработали, поэтому парень уклонился, подставился под подсечку и лег. Тихомир там сдурел?! Да если бы Вадик принял эту подачу в нос, Тишу бы просто усадили на скамейку с карточкой за грубую игру! Неужели решил отомстить ему за тот «трамплин» на товарищеском? Злопамятный черт!
Нашу лунку вообще теперь никто не охранял, и десять игроков сплелись в безразборный клубок вокруг лунки Лучей. Все повскакивали с мест. За пределы поля вылетела пара сломанных клюшек, но я даже не могла понять, чьи они. Тишина в руках… Все нормально, не его. Не его…
И зачем он ее задрал?..
Волна жара скользнула от пят и выбила из меня сиплый смешок. Я уставилась на табло. “Лучи” 2–3 “Молоты”.
Пол под ногами задрожал, по всему стадиону пронеслись оглушительные фанфары и на поле из пушек начали вырываться белоснежные искрящиеся залпы. Белогор пожал руку Данияру, подхватил Вадика и прикрыл ему локтем лицо, прижимая спиной к себе. Вадима так трясло, что наверняка было видно даже с последних рядов. Ведьмы вокруг прыгали и визжали, кто-то меня обнял, но я не могла сдвинуться с места от ужаса, стоило только представить, что в том числе и моими молитвами, на месте Вадима мог быть совсем другой игрок, который сейчас тоже плакал, трясся и скулил.
Я облокотилась на ограждение и заплакала. Дура. Даже сотни упущенных объятий ни стоят и секунды его рычащего счастья.
— О, идут… Поздравляем!!
Мы встречали победителей у автобусов, между которыми натянули огромный поздравительный баннер. В паре метров позади уже кто-то поджигал искрящееся фонтаны, я аккуратно отступала к самому краю ликующей толпы, и молилась, чтобы ни одна искорка не долетела до моего сарафана, который только чудом пережил последние полчаса.
Пришлось выходить в самую давку, чтобы успеть все подготовить, одежда измялась, кто-то саданул мне плечом по голове и порвал рясны, и теперь больше всего мне хотелось съездить домой и переодеться. Ведьмы еще все на каблуках, в платьях и костюмах, юбки на некоторых ладони на три от колен, а я аж в валенках…
Молоты столпились и устроили на фоне стадиона фотосессию с кубком, в которой мой суеверный друг принимал самое активное участие. Ну конечно. С кубком, это же не с подружкой, с ним не поссоришься.
Под руку меня кто-то мягко подхватил.
— Милослава?
Опрятного вида женщина склонила голову к моему плечу и улыбнулась. Черноволосая и пышная, с румяными щечками и озорной улыбкой, она игриво на меня поглядывала задрав бровки. Какая-то сваха из маминой конторы?.. Что-то не припомню. Брови женщины медленно опустились в нормальное положение и тут же встретились на переносице.
Рука дрогнула. Да это же…
— А говорят, похож, — задумчиво промычала она.
— М-мама?..
Женщина надула свои и до того круглые щечки и засмеялась:
— Точно-точно! Вот так меня и называй!
Я правда только что сказала “Мама”?..
Почему он не сказал мне, как ее зовут, если знал, что она будет на матче?! Совсем ополоумел! Я бы подготовилась, пирог вряд ли, но уж румянами бы точно намазалась! Как облезлая кошка с растрепанной головой и в мятом сарафане. Да знай я, сидела бы на трибунах, пока на той арене прожекторы не погасят!
Хотя можно было и догадаться. Отец тренер, сын играет, тут, наверное, и сестра где-нибудь ходит.
Я обернулась. По соседству с нами пристроились высокая брюнетка, из-за ног которой показалась пара растрепанных русых голов. Они же, наверное, сидели аккурат за моей спиной весь матч! И почему я об этом даже не подумала? Куда родители мои смотрели?! Хоть претензии теперь предъявляй, вырастили, эгоистку до мозга костей. Мало мне Олег всыпал, надо было побольше…
— Здравствуйте, Тамара, — поклонилась я девушке.
И та в юбке с разрезом до бедра. Вроде бы похожи, а лицо в разы строже, чем у матери, — отцовское.
— Здравствуйте, здравствуйте. Что за красота, — потянула она руки к моему сарафану. — Глаз не оторвать!
— Вот-вот, — шикнула ей мама и обошла взглядом нашу пеструю толпу. — Видимо, с Тишиным воспитанием мы-таки справились.
— С-справились, — мямлила я. — Тихомир отлично воспитан. Даже не сомневайтесь.
В отличие от некоторых самовлюбленных девиц!
Женщина бегло улыбнулась и уставилась:
— А у тебя глаза разного цвета! Один медный, другой янтарный.
Весь в мать.
— Есть такое, — улыбнулась я.
— Ведьмы в роду? — тут же спросила она.
— Нет.
— Проклятия?
— Нет.
— Тиша сказал, у тебя три брата. Внуки-то есть у мамы?
— Пятеро, — уверенно отвечала я на все стандартные вопросы любой заинтересованной в сыновнем благополучии матери.
Чтобы она не спросила, я даже не сомневаюсь, что там будет десять из десяти. Как не глянь,
