— А твоя сила? — осторожно спросил цвак, — может остановить мицара?
— Мы настолько другие, — печально произнесла я. — Словно разные полюса. У меня — сила стихий, сила природы… можно сказать, сила жизни. У Роже — нечто иное, но жизни там нет в помине. Даже смерть более жизненна. Собственно, она часть жизни: что-то рождается, что-то умирает. Мицар хотел насытить камень магией стихий. Даже не знаю, что из этого может получиться. Знаешь, на самом деле Роже и не думал становиться мицаром…
— Как это? — опешил Ллер.
— А так, — улыбнулась я, чувствуя, как острая тоска проникла в душу, начав с упоением отгрызать по кусочку этой мистической субстанции. — Анах хотел уничтожить странный артефакт, оставшийся в память о колдуне. Но оказалось, что символ именно таким образом и подбирает своих носителей: слабых — убивает, сильных — награждает… собою. Так что, пытаясь уничтожить камень, Роже пришлось самому защищаться от артефакта, проснувшегося от прикосновения силы клана анахов.
— Но как же тогда старик?.. — нахмурился цвак.
— А что старик, — пожала я плечами. — Дальше угроз хранителю тогда дело не дошло — я уничтожила колдуна прежде, чем он напоил символ первой каплей магии Кеприи. Возможно, он пытался шантажировать Хен. Теперь этого не узнать.
— То есть, — подытожил маг, — Мицар все-таки движет мир к гибели. Причем, если он умрет, символ все равно закончит начатое… только если ты не поступишь с Рож'иальяром так же, как с колдуном. Хотя, и в этом случае символ будет жить — ведь он уже вкусил магии Кеприи. Да немало… Но это не значит, что все бесполезно!
— И что дальше? — закрыв ладонями лицо, всхлипнула я. — Убить мицара я не могу — люблю его. Остается только попытаться прожить оставшееся время в полную силу. Но Роже все еще злится. Вернуть любовь не получается — каждый раз словно натыкаюсь на скалу. Во мне его, казалось, интересует лишь сила… Смысл бороться дальше?
— А, — понимающе протянул Ллер. — То есть, ты уже готова упиваться поражением, заранее сложив лапки перед следующим поворотом судьбы? А что, если там, вместо чудовищной опасности, которую услужливо нарисовало неуемное воображение, лишь маленький тощенький червячок, которому уже давно надоело корчить из себя великую неприятность, но приходится: некий мастер стихий угрожает плетью, поднимает и велит: «А ну, раскрой глаза пошире! Да клыки побольше нацепи! Давай, рычи голосом ужасным, не отлынивай!»
Я весело расхохоталась, представив себе эту колоритную картинку: слезы мгновенно высушил легкий услужливый ветерок. Он нежно лизнул меня в щеку, словно верный пес, которого хозяйка наконец отпустила с цепи, за что он готов простить все обиды.
— Стихии больше не хмурятся, — я задумчиво посмотрела на тонкий след исчезающего солнца: мгновение, и яркий росчерк потух, предоставив сиять холодности звезд. — Они простили меня. Эх, Ллер, даже не подозревала, насколько жадная! Стоило увидеть тень могущества, так сразу захотелось его присвоить…
— Не казни себя, — философски пожал плечами цвак. — Ты лишь хотела вернуть силу мастера. Оказавшись в Кеприи, без нее почувствовала себя ненужной. Привыкнув к славе спасительницы, пришлось пережить унижение, которое спровоцировали разросшиеся сплетни, да видеть, как ускользает из рук такое, казалось, уже близкое женское счастье. И почувствовать себя слабой, беззащитной, не способной помочь друзьям и всему этому миру. Совсем не легкое испытание, я сам не уверен, что не хватался бы за любую, даже призрачную, соломинку…
— Ты умеешь утешить, — благодарно улыбнулась я цваку. — Интересно, как удалось выжить вам и остальным при таком буйстве стихии? Это все твоя защита?
— Да, — кивнул маг и безразлично пожал плечами: он не кичился своей силой, считая ее само собой разумеющимся — вот чему надо учиться, вместо того, чтобы упиваться своим эфемерным могуществом. — Я постарался ограничить действие бушующих сил этим островом…
— Ах, как это было чудесно! — вскричала Вера, которой, наконец, удалось перебраться на бревно. — Весь остров объял вихрь чудовищной силы. Он, казалось, отрывает куски скалы, крошит их в пыль, закручивает многочисленные смерчи! Было так страшно! — Глаза девушки горели просто неземным восторгом. — Дождь, ураганный ветер… и все это буквально в двух шагах от нашей лодки. А Ллер стоял, выставив руки, сосредоточено так, он словно держал весь этот ужас в прозрачном мешке. Неожиданно внутри мешка образовался прозрачный пузырь: мы увидели, как ты вся осветилась… и превратилась в огромную змею, ну словно из «Анаконды»! А потом большой взрыв! Меня даже из лодки выкинуло, Раду пришлось спасать!
— Она так засмотрелась на представление, что просто вывалилась из лодки, испугавшись взрыва, — снисходительно пояснил цвак: он надежно держал защиту, не давая стихиям ни малейшего шанса проявить свой гнев вне обозначенного круга.
— Понятно, — рассеянно кивнула я. — А почему вы все сюда рветесь? — удивленно уточнила я, увидев, как валл пытается перелезть на бревно, не потеряв при этом лодку. — Как же мы возвращаться будем? Или на старом дереве удобнее плыть?
— Романтичнее! — безапелляционно заявила Вера, прижимаясь к смущенному валлу, который все-таки упустил наше транспортное средство: суденышко медленно удалялось, сразу же подхваченное озорливым ветерком. — А может и не стоит возвращаться? Думаю, Марвии не особо понравится уничтожение одного из весьма недешевых островков.
— Стоит, — хихикнула я. — Может, она нам еще и приплатит. Хитрая Марвия сама добровольно отдала на растерзание этот остров, наверняка втайне надеясь, что мы избавим ее от необходимости следить за порядком на этом уродливом объекте недвижимости. Но извиниться все равно не помешает…
Валл отломил от коряги ветки потолще и торжественно вручил всем участникам заплыва. Увы, теперь стихии были мне неподвластны, а танцевать на шатком бревнышке, да в состоянии, близком к обмороку, пытаясь привлечь их изменчивое внимание, было верхом безрассудности. Так что пришлось использовать иные методы воздействия на океан: попросту поработать руками, пытаясь привести в движение огромное старое дерево.
Ллер бесцеремонно занял теплое местечко рулевого, но, подумав, я не стала возмущаться, так как не знала, ни куда править, ни, что самое главное, как поворачивать эту корягу. Когда мы доплыли до острова, на котором стоял дом Марвии, была уже глубокая ночь. Вывалившись на берег, я вдруг вспомнила про магию цвака:
— Ллер, — возмущенно простонала я, разминая натруженные пальцы: на более громкие звуки сил уже не было, — а почему ты не перенес нас на остров магически?
