с места – медленно, не поднимая глаз к принцу.
– Он повесит твою голову на первой же отвоёванной хансонской башне.
Ли Хон тоже поднялся. Когда Нагиль бросил на него короткий взгляд, тот улыбался – своей легкомысленной улыбкой, обещающей разрешение всех проблем.
– Так не дай ему захватить Хансон, капитан.
Хансон, Чосон, 1591 год,
год Металлического Кролика
Столицу накрыла беззвёздная ночь: после сезона дождей тучи не спешили покидать долину и заволакивали всё небо от открытого глазам горизонта до самых вершин Единых гор. Во дворце многие уже спали. Придворная дама Чхве оттащила любопытных служанок в их крыло, наказав не высовываться до утра, главный евнух отправил своих помощников спать, и Ли Хон на некоторое время был предоставлен сам себе.
Он выскользнул из своих покоев в хакчханги [95], спрятал голову под полями ката и теперь прогуливался вдоль пруда в дальней части дворца, не выслеживаемый никем из дворцовой свиты. Луна то скрывалась, то появлялась за густыми плотными облаками, её белые лучи попадали на волны в пруду и плескались среди больших цветов лотоса. Ли Хон смотрел, как вода разбивает лунный свет на осколки, и дышал размеренно и ровно.
Минуты спокойствия, такие редкие теперь, стали для него особенно важными, особенно нужными. После смерти наследного принца отец встретился с Ли Хоном только два раза, зато утроил его охрану, приставил к нему больше евнухов, повелел учителям обучать его ещё настойчивее… О праздной жизни пришлось забыть.
С матерью принц виделся последний раз в прошлом году. Дама Чхве сказала, что её отослали на север, чтобы она не мешала сыну познавать тонкости государственного управления. Чушь. Ли Хон знал, что отец отправил её подальше, потому что не мог вынести того факта, что наложница выжила при осаде Хансона. Что наложница была жива и здорова, а королева умерла.
Винить отца в слабости не было причин: Ли Хон и сам понимал, что рано или поздно мать отослали бы от него подальше.
– Великий принц, долго вы собираетесь прятаться от стражи?
Ли Хон тяжело вздохнул, игнорируя раздражение из-за неверного обращения [96]. Этого следовало ожидать.
– Господин Им, ваша проницательность начинает меня пугать.
Принц обернулся с традиционной улыбкой на лице. Командир его стражи, капитан Им, стоял перед ним в полном облачении и с мечом в руке, и даже за полями его ката Ли Хон смог заметить его сердитый взгляд.
– Прошу вас, вернёмся во дворец, – сказал он твёрдо.
Принц качнул головой, нитка сине-зелёных бусин ударила по щекам, словно сердясь на неумолимого капитана стражи. Днём Ли Хона в любом павильоне доставал главный евнух и начинал причитать о расписании, по ночам везде находил капитан Им. Казалось, глаза стражника видели сквозь стены, как бы искусно принц ни прятался.
– Капитан Им, – позвал Ли Хон, не сходя с места. Капитан скользнул к нему из тени деревьев, растущих вокруг пруда, и склонил голову.
– Да, ваше высочество?
– Если я заплачу́ вам больше, чем мой отец, вы оставите меня в покое на одну ночь?
Капитан удивлённо кашлянул и взглянул на Ли Хона так, словно подозревал его в серьёзном заболевании. Принц усмехнулся.
– Я богат, капитан Им. Смогу обеспечить вам и вашей семье безбедную жизнь на три поколения вперёд, если захотите.
– Ваше высочество. – В голосе капитана послышался укор, который тот постарался смягчить чуть менее, чем обычно, хмурым лицом. – Шутки неуместны в такое время.
– О, да я даже не начинал шутить, – отмахнулся Ли Хон. Капитана не пробивал ни его тон, ни вид: в халате учёного Тонводжона принц меньше всего походил на наследника престола, но, вырядись он даже в одежды бедняка, глава стражи остался бы непреклонен. Вот кому следовало передавать трон и управление всем Чосоном.
Принц зажмурился, чтобы согнать с глаз видение капитана Има в церемониальных королевских одеждах с символом дракона по всей спине и груди. Ему не пошёл бы красный.
– Ладно, капитан. Исполняйте свой долг, так уж и быть. – Ли Хон кивнул и дал увести себя от пруда, напоследок кинув прощальный взгляд на дрожащие на волнах лотосы. Назавтра он будет искать себе новое место для уединения, если настырный капитан Им продолжит бередить его мысли, когда не просят.
Они вдвоём вернулись во дворец, и капитан сдал принца в руки потеющего от волнения евнуха.
– Ай, да не беспокойтесь вы так, главный евнух! – приструнил его Ли Хон. – Ханбок на животе порвётся, будете так дрожать из-за каждой моей прогулки.
Главный евнух, как всегда, пропустил колкость мимо ушей и зашёлся новым воем, от которого впору было проснуться всему дворцу вместе с крылом служанок и злющей дамой Чхве.
– Ваше высочество, вам прекрасно известно, какое сейчас время! Негоже разгуливать без охраны по павильонам, когда и вас могут убить!
Принц фыркнул, стягивая с плеч халат. Евнух помогал ему переодеваться в ночное, заведя свою любимую песню из жалоб, ворчаний и причитаний. Слушать его не было сил, Ли Хон жмурился и еле сдерживал свой длинный язык, чтобы не облить евнуха чередой нелестных шуток, от которых тот только побледнеет ещё больше. Когда он так расходился, заткнуть его не представлялось никакой возможности.
Рявкнуть бы на этого негодяя, чтобы он поседел от страха. Но тогда с Ли Хоном вообще никто не будет разговаривать, кроме ворчливых учителей.
– Главный евнух, вот скажите мне, – позвал Ли Хон, когда евнух закончил с переодеванием.
Тот поклонился, стоя у самых дверей, куда намеревался выскользнуть, оставляя принца на ночь. Ли Хон сел на футоне, стянул в коленях шёлковое одеяло с вышитыми на нём лотосами – нет, ну просто издевательство какое-то! – и протянул взгляд в темноту своего зала, из которой бледно высвечивалась голова застывшего евнуха.
– Да, ваше высочество?
– Вы считаете, убийцы приходят за мной, потому что я наследный принц? Или потому, что Совет недоволен моими результатами?
Евнух подавился воздухом и закашлялся.
Говорить так было нельзя – даже думать об измене правящих кланов было кощунством. Но за последние полгода на жизнь наследного принца покушались уже три раза, и упорство потенциальных убийц наводило Ли Хона на подозрения, что приходящие по его душу были не японцами или минскими посланниками. Кому больше всех поперёк горла стояло положение Ли Хона, случайно ставшего наследником Чосона вопреки планам половины правящих кланов Совета?
Лю Соннёну из Восточной Фракции, главному советнику отца по государственным вопросам. Ким Мёнсуну из Южной Фракции, заведующему казной. Когда Ли Хон взойдёт на престол, богатства семьи его матери достанутся его будущей жене,
