все долгие годы были лишены. Была еще одна новость, которую Бен хотел сообщить Авроре лично, но не успел — она заговорила о Гроу. Теперь подумал, что это даже к лучшему, лучше сделать это вместе с детьми, когда все семья в сборе.
Кольцо уже лежало у него в кармане брюк, готовое перекочевать на ее палец. Временами ему начинало казаться, что эгоистичное желание, чтобы Гроу ей действительно отказал, чтобы она принадлежала ему, только ему, никогда больше не оставляла его и семью даже ради своих тренировок, способно накрыть его с головой и не отпускать, но…
Но он помнил, как сияют глаза Авроры, когда она занимается балетом. Пусть она так ничего и не вспомнила, это чувство, это стремление танцевать было живо внутри нее, как и бесконечная любовь к детям. К нему.
После всего, что было, она продолжала его любить. Так отчаянно, яростно, так искренне и так безусловно, что большего счастья сложно себе и представить. Если балет и постановка Гроу — ее счастье, то и его тоже. Повезло, что телепортационные волны для глубоководных драконов естественны по природе своей, а это значит, что она сможет проходить телепортом в Аронгару на репетиции и обратно хоть каждый день. Без малейшего вреда для здоровья.
Они ждали, пока Аврора переговорит с Гроу, и вот его смартфон полыхнул сообщением: «Возвращайся».
Загадочно дальше некуда! Что это значит?
— Пап, а мама будет рада тому, что мы скажем? — спросил Лар.
Бен кивнул.
— Уверен.
— Это так здорово! — Риа подбежала и обхватила его ногу. — Здорово же, правда?
— Еще как. Пойдемте. Мама уже нас ждет.
Отказал Гроу или нет, было непонятно, но Бен решил рискнуть и сразу взять детей с собой. К тому же, они уже устали, от такого перевозбуждения сил им хватит еще на часик, а потом стоило бы уложить их спать. Но не увидев Аврору еще раз, они не уснут, поэтому…
— Ну как? — спросил он, первым заглядывая в палату.
Довольная малышня тут же просочилась вперед него и побежала обниматься снова.
— Взял, — словно не веря тому, что говорит, произнесла Аврора растерянно. — Он меня все еще хочет видеть в этой партии, и даже готов ждать, пока я буду восстанавливаться!
— Ну а что я тебе говорил?
— Ура-а-а! Поздравляем!!!! — перебивая его, хором закричали дети, запрокинув головы и уставившись на нее такими счастливыми глазами, что она не выдержала и улыбнулась тоже.
— А вам, значит, папа все уже рассказал?
— Да! — довольно воскликнула Риа. — Он сказал, что ты скорее всего опять будешь танцевать, и что для тебя это очень важно.
Бен как раз нащупал коробочку с кольцом, когда его дочь выдала:
— А еще он сказал, что у нас скоро будет братик или сестричка!
От неожиданности он врезался ногтем в плотную крышку коробки до боли, но почувствовал ее скорее каким-то далеким фоном. Потому что Аврора, изумленно моргнув, посмотрела на него и спросила:
— Что?!
Почти девять месяцев спустя
— Как чувствуют себя мои девочки? — интересуется Бен.
— Лучше не бывает.
Сегодня после визита к врачу (в общем-то, у нас остались последние дни до появления на свет еще одной Вайдхэн) я не удержалась и решила залететь к нему в Ровермарк. Сама не знаю, почему. Просто позвало.
Поэтому я сейчас сижу в кресле в его кабинете, напротив него. Чувствуя себя очень тяжелой и очень неповоротливой. Ну очень. Хотя сложно, наверное, так говорить о той, кто буквально месяц назад перестала ездить на репетиции. Гроу по этому поводу ржал в голос и сказал, что я самое ценное его приобретение, в смысле — бесценное, потому что ни ради кого другого он не шел на такие жертвы.
По большому счету, у нас для постановки уже все было готово, старт откладывался только по причине того, что «главной злодейке» положено было вот-вот рожать. Разумеется, все мои тренировки и репетиции проходили под строгим контролем врачей, но черное пламя и моя страсть к балету делали свое дело. Ребенок, наша малышка, чувствовала себя отлично, я тоже.
— Как я счастлив, что она от меня не прячется, — произнес Бен, поднимаясь из-за стола и устраиваясь на краю рядом с нами. Пальцами легко касаясь моего живота, с такой нежностью и любовью, что мне оставалось только улыбнуться.
— По-моему, когда она родится, она сразу назовет тебя папой.
— Я буду только рад.
В ответ на его слова малышка пихнулась. Она действительно была в восторге от общения с отцом, и я понимала, как много это для него значит. В прошлую мою беременность он был лишен этого всего, да, если честно, и я была лишена таких вот прикосновений. Взглядов. Глубокой, бесконечной близости, любви и понимания, насколько желанна твоя дочь.
Роа и Риа прятались от него, потому что я как мать не признала их отца парой в тот момент. Такая вот особенность глубоководных: самки способны забеременеть и родить не только от пары, в этом они были гораздо ближе к людям или к иртханам. В смысле, они могли забеременеть, а потом уплыть и оставить самца думать о своем поведении (ну или о чем-то еще). Словом, глубоководные эти были полны тайн, как океанские глубины, и, хотя благодаря Бену нам удалось получить о них исчерпывающий объем информации, я подозревала, что впереди возможны еще сюрпризы.
Пока же с меня хватило и того, что я знала. Например, что дети глубоководных способны скрываться от отцов и после рождения. Именно так близнецы неосознанно маскировали даже состав крови, изменяя ее показатели с помощью выработки особых нивелирующих огонь веществ до определенного момента. Пока пламени не стало слишком много, что и привело к возникновению огненной лихорадки.
Информация про глубоководных девочек тоже подтвердилась: Риа действительно утратила пламя полностью, а потом вдобавок еще и расхотела заниматься балетом и начала рисовать.
Что касается Роа, он ходил за отцом и требовал, чтобы его научили всем премудростям поведения взрослых иртханов и говорили с ним про политику. Элегарда он так и не простил. Тот несколько раз пытался восстановить с детьми хоть какие-то отношения, но если Риа (довольно скупо на эмоции) все же согласилась на короткую встречу, то Роа к нему так и не вышел.
Нам с Элегардом тоже особо было не о чем говорить, поэтому та встреча и получилась очень скомканной. Я чувствовала, что он искренне расстроен и сожалеет, но его сожаления, увы, не могли отменить опасность, которой он нас всех подверг. Припоминать ему
