с точностью сказать, когда Рион перестал быть ей домом.
– Госпожа, вас желает видеть король Хелигарг, – взволнованно сообщила Нора, когда девушка уже была готова попрощаться с привычной обстановкой своей комнаты в замке Рион и отправиться в путь.
– Король здесь? – удивилась Мэй. – Когда он приехал?
– Только что. И сразу же велел позвать вас.
– Ну что ж, идём, чего застыла? Хелигарг не кусается, – Мэй ободряюще улыбнулась девочке, которая до сих пор так и не избавилась от чрезмерной робости.
Правитель Иллиафии ждал её в главном зале замка Рион, где к приходу госпожи уже успели собраться все её защитники – лорд Бавор, Тогард, Ланар, вся замковая прислуга и такое количество латернонских и рионских воинов, какое удалось впихнуть в заполненное людьми пространство.
– Мне кажется, что если я сейчас нечаянно чихну, от меня здесь и мокрого места не оставят, – тепло улыбнулся Хелигарг хозяйке Латернона.
Мэй честно попыталась изобразить подобающий случаю поклон, но присесть не рискнула и поэтому ограничилась приветственным кивком.
– Боюсь, такая участь постигнет любого, кто отважится чихнуть возле меня, – вернула она шутку. – Я рада встрече с вами, мой король. Что привело вас в Рион в такой спешке?
Несколько десятков пар глаз вопросительно уставились на повелителя в ожидании его ответа.
– Хотел лично принести вам извинения за коварную измену Йакара-сэ, – ответил Хелигарг, и Мэй поняла, что он лжёт.
– Не стоило, вы уже сделали это в нескольких письмах, которые я получила за время своего пребывания в Латерноне. И я отправила вам ответы на каждое из них.
– Да, я читал их, но бумага не в состоянии передать, как мне жаль…
– В этом нет вашей вины, мой король. Я уже объясняла, что толкнуло колдуна на эту подлость. Никто не мог предвидеть, что всё случится именно так. Ведь это не единственная причина вашего приезда, не так ли?
– Вы всё так же проницательны, леди Мэй, – усмехнулся Хелигарг. – Хорошо, я больше не буду играть с вами в эти глупые дипломатические игры и скажу прямо. При дворе пошли слухи, что вы держите пробудившегося дракона в подземельях Латернона…
– Если король Иллиафии не в состоянии укоротить языки своим приближённым, это проблема короля Иллиафии, – холодно отчеканила Мэй, чувствуя, как в груди поднимается волна гнева. – Простите, мой повелитель, но беременность и утраты некоторым образом портят характер. Я уже не та беззаботная девочка, какой была всего полгода назад. И я не отдам Латернон на растерзание вашей неугомонной родне. Вы ведь об этом хотели попросить, не так ли?
Свободное пространство вокруг них двоих уменьшилось настолько, что Хелигарг почувствовал чьё-то дыхание на своём затылке.
– Я вошёл в этот зал без охраны и всего лишь с одной просьбой, – обиженно ответил он на гневную отповедь своей подданной. – Я прошу лишь открыть замок Латернон для знатных гостей из Иллиафии, чтобы они могли убедиться…
– Мы обсудим это через месяц, – отрезала Мэй и бросила сердитый взгляд на людей, столпившихся за спиной короля. – Отойдите все, из-за вас здесь дышать нечем.
– Но, леди Хараган, ребёнок, насколько я понимаю, родится раньше, чем через месяц…
– Я поняла, на что вы намекаете, но это не изменит моего решения. Латернон – свободное лордство со своими законами, и я не считаю себя вправе менять их, не будучи уверенной, что проживу дольше ближайших двух недель. Если желаете, можете поехать с нами и лично осмотреть все до единого подземелья, какие есть на моей земле, но превращать Латернон в балаган для ваших родственников я не намерена. Для собственного спокойствия можете даже своих стражников прихватить, но они останутся в торговом городке. В замок я впущу только вас.
– Я принимаю ваше предложение, – ответил Хелигарг, не раздумывая.
– Хорошо, тогда не будем терять время.
Мэй тепло попрощалась с обитателями Риона и уже придирчиво осматривала закреплённое на спине Нежки седло, недовольная тем, что не сможет сесть в него самостоятельно, когда заметила, что Хелигарг смотрит на неё полным уважения взглядом.
Ему нравилась суровая госпожа, в которую превратилась эта неприметная девчонка меньше, чем за год. И он искренне завидовал той безграничной преданности, которой была окружена маленькая и хрупкая леди Алимея Хараган – хозяйка Латернона и подданная королевства Иллиафии одновременно. За неё готовы были стоять горой люди и на том, и на этом берегу реки Таор. Пожалуй, из леди Мэй вышел бы лучший правитель для Иллиафии, чем был сам король Хелигарг и все короли до него.
* * *
Путь в Латернон утомил Мэй гораздо сильнее, чем она могла предположить. Если бы не желание поскорее оставить за спиной земли Риона, грозившие гибелью её друзьям, она бы поберегла себя, но страх за чужие жизни заставлял её постоянно понукать Нежку, которая и без этого не слишком спокойно вела себя на размытой в непролазную грязь дороге.
Преодолев мост, девушка буквально свалилась с лошади на руки очень вовремя подоспевшему Ланару, да так больше и смогла вернуться в седло, потому что перед глазами постоянно мелькали разноцветные круги, а боль в пояснице стала совершенно невыносимой.
До самого замка Ланар нёс её на руках, лишь изредка делая короткие передышки, поскольку подниматься вверх по склону со столь ценной ношей было делом не из лёгких. Ему предлагали помощь, но он только злобно рычал на тех, кто решался приблизиться. Исгайл, нетерпеливо дожидавшийся возвращения хозяйки у переправы, бросал свирепые взгляды на незнакомых воинов и подставлял свою покрытую струящейся чёрной шерстью спину Ланару всякий раз, когда тому нужно было на что-нибудь опереться, чтобы перехвать Мэй поудобнее. Хелигарг смотрел на происходящее молча, поражаясь, на что способны латернонцы ради своей госпожи.
А Мэй не видела ничего из этого, поскольку провалилась в глубокий сон и очнулась только в своей постели от осознания того, что утомительная тряска в седле сделала своё дело – наследник рода Хараган решил появиться на свет раньше положенного срока.
* * *
Это была самая долгая ночь из всех самых долгих ночей, которые случались в жизни обитателей Латернона. О том, что миру вот-вот явится новый лорд Хараган, знали только в замке, а люди за пределами замковых стен с благоговением и ужасом наблюдали за тем, как внезапно появившийся над вершиной горы Таорнаг огромный дракон долго парил в небе, а потом с жалобным криком опустился на самую высокую
