сдавленно сглотнула, побледнев. Представила трагичный итог неудачного опыта и активно замотала головой, отказываясь.
– Нет уж, обойдемся без экспериментов.
Соглашаясь, Кин кивнул, но с заминкой, отметив для себя факт, что, пусть и односторонняя, возможность мысленного общения с «глухими» женскими особями реальна. Как и то, насколько заинтересовала эта догадка собратьев…
История 5
ТА, КОТОРУЮ ТОЖЕ СЛЫШАТ
Скрипнув, приоткрылась дверь, пропуская на залитую синеватым светом террасу светловолосую женщину. Конечно, она знала, где можно в это время отыскать подругу, неизменно сбегающую сюда, чтобы вспомнить о временах, когда Кин обещал ей вернуться.
Троя, отреагировав на звук, приоткрыла зажмуренные глаза, быстрым взглядом обежав ладную фигурку матери Михи. Бросив лаконичное «Нет», она снова прикрыла веки, откидываясь на спинку широкой скамьи.
Что это было? Наитие? Женская интуиция? Неизвестно. Но стоило Лайсе показаться – Троя все поняла.
– Что «нет»? – Лайса с неизменной неуверенностью оглянулась, не слышит ли их еще кто-то. Более осторожной и боязливой женщины мир еще не знал.
– У тебя на лбу все написано.
– Ты мысли читать научилась? – подруга хмыкнула, возвращая Трою к мыслям о Кине.
Грустная тема. И, если вдуматься, – форменная трагедия. Ведь никаких секретов и личного пространства.
– Эта шутка из твоих уст не звучит.
– Тогда как ты догадалась?
Хрупкая Лайса, при всей разнице в возрасте, неизменно казалась Трое юной и наивной. Бывает такой тип женщин, над которыми годы не властны. И материнство им только к лицу.
– Говорю, на лбу написано. Я одного не пойму: как вы умудрились? Кто верещал, закатывая глазки, что страшно-страшно? Что ближе чем на пару метров к нему – такому огромному, клыкастому и вечно угрюмо молчащему – не подойду? Явно же подошла… Или он пригрозил съесть тебя?!
– Нет, что ты, – смутившись, покраснела светлокожая Лайса, нервно теребя русую косу. – Он бы никогда…
– Ах, точно, прости. – Троя не сдержала смешка, продолжая наслаждаться игрой бликов закатного голубого светила на лице собеседницы. – Чтобы так пригрозить, надо же что-то сказать, облечь угрозу в слова… А он не говорит!
С молчаливостью и отрешенностью Зака могла соперничать только его невозмутимость. Логично, что именно ему доверили возглавить группу, добываюшую пропитание охотой.
Сверкнув глазами, блондинка плюхнулась на сиденье рядом. Терраса, вырубленная на правом склоне холма, обычно предназначенная для разгрузки мантов, сейчас пустовала – идеальное место для важного разговора.
– С Михой он говорит. Всегда. И когда охотиться учит, и когда показывает, как безопасно зияние распознать, и когда от щупов лесного угря уворачиваться тренирует…
– А от тебя в молчаливый ступор впадает? Выходит, все наоборот: это ты его тиранишь? А? Держишь эдаити в черном теле? Бедный мужик, угораздило… Сделала из него няньку, мамочка? С первой встречи, что пушинка на ветру, тряслась и в сторону шарахалась, а к сыну допускала.
– И вовсе я не делала. Миха сам его в отцы определил, расставаться не желал, все требовал, чтобы Зак к нам приходил.
– А дальше-то что? – Троя уже открыто улыбалась. – Раз пришел, два пришел. И все молчком? Вот и интересуюсь: как вдруг умудрились-то?
– Он приходил и… оставался. Сначала на час, потом на два. Сын его не отпускал, вот я и не гнала, постепенно привыкла. Как-то всю ночь у нас в каюте провел. А только с недельной охоты вернулись, я и осмелилась. Предложила отдохнуть, поспать. – Женщина запальчиво вскрикнула: – Им же тоже надо… отдыхать!
Троя громко фыркнула.
– Сон – это святое, а гостю – лучшее место. Рядом с хозяйкой… Ты мне одно скажи: вы хотя бы тогда… разговариваете?
Лайса смущенно замотала головой.
– Зачем? И так все понятно. Я что подумаю, он, если согласен, по голове гладит. Ласково так… Ух, до мурашек пробирает! Если не согласен – отворачивается. Молчун он просто. – Лайса притихла, словно что-то вспомнив, и вдруг потянулась к уху подруги. – Однажды мне такое привиделось… Зак тогда у нас спал, а я вдруг проснулась посреди ночи. Как толкнул кто. Смотрю, вокруг тела воздух будто сиреневым светом. Только это недолго продлилось. Пропало, точно впиталось в одеяло, которым Зак укрылся. Я подумала, что сон такой необычный, но покоя все не дает.
Сиреневое свечение?! Троя судорожно втянула воздух, осознав, что перестала дышать. А Зак отчаянный… Неужели решился и рискнул прикоснуться к понравившейся женщине сущностью эдаити? Вдруг он ее теперь тоже слышит? Это бы все объяснило…
Догадка по сути верная. Только говорить о ней подруге, пугать и настраивать ее против Зака Троя не стала. Пожала плечами, сделав вид, что никаких ассоциаций «сон» женщины у нее не вызвал. И предпочла найти подозрительной догадливости Зака иное объяснение:
– Как я ни посмотрю, так он всегда тебя по волосам гладит, при всяком удобном случае. Мы-то завидовали: на вид ужасный, но нежный внутри. Теперь же выходит – подкаблучник.
– И вовсе он не ужасный! – возмутилась мама Михи.
– Твое мнение в расчет не берем, ты просто во вкус вошла, – отмахнулась Троя. – Лучше скажи, вы, кроме детей и воспитания старшенького, еще что-нибудь вместе делаете?
Лайса снова покраснела.
– Мы многое делаем вместе. Например, он на манте меня катает. Я бы сама никогда не решилась, а с ним ничего не боюсь. Даже ультразвук не страшен. И слова никакие не нужны, он так обнимет…
Троя резко села, открыв глаза.
– Беги к Заку, скажи ему! Прямо сейчас! Вдруг не стерпит и ответит?
В самом деле, когда спустя почти полгода отношений мужчине сообщают о грядущем отцовстве – будет у Михи брат или сестра, – должно же это прорвать самую стойкую плотину безмолвия?
История 6
ТОТ, КТО ВСЕГДА ПРОТИВ
– Да что б тебя… – Игерь с раздражением пнул чан с раствором для вымачивания сопры. Емкость возмущенно качнулась в ответ, выплеснув едкую жидкость на ногу обидчику. Отскочил тот вовремя, лишь по счастливой случайности не наступив в другую лужу, образовавшуюся несколькими минутами ранее.
Обычно в пещере для обработки ткани было чисто и спокойно. Но не сегодня. Мало того что шумный механик создавал сумбур и беспорядок, так еще в глубине одного из выходов, ведущих во внутренние помещения, слышались негромкие стоны. Именно они и будоражили мужчину.
Троя же была спокойна. Расположилась в углу и ловко сшивала костяной иглой раскроенные куски мягких кожистых пластин. Одежда из кристаллической ткани была всем хороша – теплая, прочная, непромокаемая, похожая на кожу, – но лишь пока кристалл оставался под землей. Чем чаще и дольше он находился на свету, особенно под лучами голубого светила, тем быстрее терял свои качества и распадался, превращаясь в труху. А не выходить на поверхность, оставаясь постоянно в лабиринте подземелий, для людей было нереальным. Впрочем, необходимость менять износившиеся
