целителя. Иногда Эдвин говорил, что скучает по прежней службе – но госпиталь не покидал.
Рельднер Катнер был исцелён Эдвином от сердечной болезни, но не от душевного недуга. В конце года, рассказав суду и прессе о своей дочери, спасшей Эдмунду, он уехал в лечебницу в соседний городок, и больше о нём в Войдене не слышали.
Дин Квейн не слишком долго, но тяжело горевал по своей невзаимной влюблённости в Раву. Он даже ненадолго слёг с глубочайшей хандрой – но на эту болезнь нашёлся врач. Мей Нола приложила все старания, чтобы Дин выздоровел как можно скорее, и у неё неплохо получилось.
Родители Эдвина и мать Эдмунды переехали в Войден и поселились в маленьком домике соседей Нейтана. К тому времени, как те вернулись, Фаднор и Лайда начали строительство дома неподалёку, и какое-то время все Эдвертоны жили под навесом рядом с постройкой, но это никого из них не смутило. Погода тут почти всегда стояла прекрасная, а если портилась – всегда можно было укрыться в доме Нейта.
Вита Стил, поселившаяся в небольшой квартирке в тихом Цветочном квартале Войдена, какое-то время говорила, что не может простить свою дочь за то, что она целый год заставляла всех считать себя мёртвой. Но было понятно, что это лишь слова. Женщина была счастлива оттого, что дочь жива. И вскоре стала намекать, что более счастливой её смогут сделать лишь внуки. Эдмунда и Нейтан убеждали её, что работают над этим вопросом. И надо сказать, что трудились они немало!
Главарей абавийских банд, амша Бедэр и амша Каддик, а также некоторых участников цепи торговли запрещёнными в Эврое веществами осудили на долгие годы заключения. И хотя сложно было совсем прекратить оборот наркотиков раз и навсегда, Войденский участок совместно с участком Пыльного порта сумели сделать большой шаг в этом направлении.
Девушки, которых незаконно продали амшам, сумели выйти замуж, потому что выплаченные Каддиком и Бедэром за нанесённый им ущерб деньги оказались неплохим приданым. При этом Найдира не просто нашла мужа-эвройца, но и уехала с ним в Льюдейл, где собиралась учиться в одном из университетов. И все при горячей поддержке супруга!
Мертвитель Борссен был казнён спустя четыре месяца спустя после визита Нейтана в Льюдейл. Что до Мастера Кристы Алдер, то её оставили на службе после большого штрафа и понижения в звании. Нейтан хлопотал, чтобы она оставалась Мастером, но к его доводам не прислушались. Уолтер, напротив, давая показания, старался всячески очернить Кристу, пытаясь уволочь её за собой в заключение – но, по счастью, этого не произошло.
Механик Крис Ричер изобрёл новое передающее устройство, способное также и принимать сигналы, и был очень горд изобретением. Из столицы, где его награждали за этот артефакт, Ричер вернулся не один, а с очаровательной дамой, которая обожала разбирать боевых автоматонов и делать из них домашних помощников и офисных секретарей.
Лотти-Шалунья решила, что ей больше не хочется быть «украшением» публичного дома, и отбыла в Льюдейл, где, говорят, открыла частное детективное агентство. Нейтан говаривал, что с любовью откапывать чужие тайны и с потрясающей наблюдательностью у Шалуньи всё вполне может получиться. Эдмунда с негодованием фыркала: не то чтобы ревновала, но всё-таки считала себя обязанной возмущаться.
Так прошёл год – для кого-то радостно, для кого-то волнующе, для кого-то плодотворно, а для кого-то не очень.
– Всякий получил по заслугам, ибо какие семена бросишь в землю – такие плоды и получишь, – подытоживала Рава, слушая новости о друзьях и врагах. – Так говорят!
Пикник в честь двенадцатой годовщины свадьбы четы Хэрриганов был устроен с размахом. Благо погода в конце последнего месяца лета радовала как никогда! Было тепло, но не изнуряюще жарко, и на лёгком ветру полоскался большой тент в красно-голубую полосу, а в двух больших жаровнях на углях доходило аппетитно пахнущее мясо. Нейтан никого к жарке мяса не подпускал: он пристрастился к готовке и некоторые блюда не доверял даже любимой жене.
Сейчас производство кулинарного шедевра было в самом разгаре, поэтому нет-нет, да и подходили к жаровням, чтобы уточнить, когда же обед.
Рава Эдвертон держалась в сторонке. Она вдыхала аромат мяса, жарящегося на углях, без особого удовольствия, и Эдмунда уже по секрету шепнула Нейтану, что догадывается, отчего. Кажется, к двум сыновьям и дочке скоро прибавится ещё кто-нибудь. Первенцу, которого Эдвин и Рава назвали Сэймон, скоро должно было исполниться одиннадцать лет, а дочке недавно отпраздновали пять. Сейчас маленькие Эдвертоны дружно участвовали в постройке огромной башни из песка: руководил строительством Фаднор Эдвертон, а работали все дети.
Все – это достаточное количество, чтобы свести с ума кого угодно, если ты не Фаднор. Но старший Эдвертон оказался весьма устойчив к детскому гомону и умудрялся разрулить большинство конфликтов ещё на стадии зарождения.
Нейтан с удовольствием поглядывал, как дети возятся в песке. Смуглые отпрыски Эдвина Эдвертона и Равы были только частью этой компании. Вот, золотистый от загара, кареглазый, с торчащими тёмными вихрами, из кучи песка выкарабкался Эдвард Хэрриган, одиннадцатилетний сорвиголова, который никогда ничего не боялся, а за ним – его маленький хвостик, шестилетний Эдгар. Этот был более спокойный и всегда готовый прикрывать шалости брата. С самым честным взглядом, но хитрющий!
А вот с неистовым криком в гущу строительства ворвалась десятилетняя непоседа Мартина Квейн. Она набрала где-то сразу два жестяных ведёрка воды и теперь требовала окружить крепость рвом. Конечно, надо было куда-то вылить воду, не зря же она её несла? Фаднор отвлёкся, а в это время в яростном споре крепость решили оставить без рва, и поэтому вода вся без остатка была вылита на Эдварда и Сэймона. Девчачий визг, более солидные мальчишеские вопли, напоминающие паровозные гудки, спокойный командный бас Фаднора Эдвертона…
Нейтан с присущей ему интуицией почуял неладное и поспешил перевернуть мясо. Чуть не зазевался! Едва не погубил несколько порций чудесных стейков! Хорошо, когда есть чутьё на неприятности и оно не подводит.
Под зонтиком возле воды, рядом с матерью, сидела Эдмунда. Волны касались её маленьких изящных ступней. Нейтан не слышал, о чём говорит Вита своей дочери, но был уверен, что о чём-то хорошем и добром.
Но вот к ним подошла Рава – изрядно пополневшая, но ничуть не подурневшая за двенадцать лет. Всё такая же яркая и весёлая, она, смеясь, уселась рядом с подругой и о чём-то спросила Виту. Ответа Нейтан не услышал, но зато
