Наиме сделала вдох и медленно выдохнула, прощупывая себя, оценивая свой разум и тело. Всё в ней было взломано и оголено. Она уткнулась в руины своих планов. В её сердце вскрылась зияющая рана, оставленная смертью её матери и отсутствием силы её отца. Но всё было в порядке.
— Я плакала, — сказала она. — Он обнимал меня, и я плакала до тех пор, пока больше не смогла. Я чувствую себя более опустошённой, чем когда-либо.
Самира прекратила то, что она делала и повернулась к Наиме с поднятыми бровями и приоткрытыми губами. Наиме могла видеть её в отражении стекла.
— Всё начинается в пустоте, — наконец, сказала Самира, кладя маленький кусочек керамики, с которого она вытирала пыль, обратно на стол. — Это начинается в пустоте. Очисти старое и начни сначала.
Наиме не смогла сдержать лёгкой улыбки. История сотворения мира продолжалась именно так. Разными людьми объяснялось по-разному. Колесо представляло собой круг, и поэтому его можно было интерпретировать с любой точки. Но мало кто рассматривал пустоту как начало. Только конец, только разрушение, смерть, разложение. Самира разделяла с Наиме любовь к некоторым старым поэтам, которые часто утверждали, что на самом деле конец — это начало. Это творение не закончилось пустотой, а началось с неё. Из ничего возникает всё, и обратно в ничто, и снова.
Наиме прочитала так много книг на эту тему, что у неё закружилась голова. Но на самом деле она ничего не понимала. До тех пор, пока Макрам, который не боялся всё ломать, видел, что открывались новые пути. И как мог он бояться, тот который шёл с руинами за спиной и рассветом в поле зрения?
Как будто её мысли призвали его. Он стоял перед фиговым деревом, ожидая её, сцепив руки за спиной. Она поселила его в тех же комнатах, что и раньше, с Тареком. Должно быть, он прошёл через сад. На нём были только кафтан и сальвар, никаких поясов, ни энтари, ни фераче. Конечно, ему было холодно, когда он стоял на морозном воздухе.
— Я думаю, он был бы счастливее всего, если бы был твоей тенью, — упрекнула Самира, подходя к Наиме.
Он уже был тенью. От сумерек до её рассвета.
— Он хочет поговорить.
— Ммм, — промурлыкала Самира. — Тогда я оставлю вас с вашими дискуссиями.
Наиме толкнула её боком. Крошечный комочек дурного предчувствия скрутился у неё в животе. Самира тихо рассмеялась и сжала руку Наиме.
— Мы обещали никогда не лгать друг другу, не так ли? Я принесу тебе чай утром, хорошо?
— Да, — сказала Наиме и поцеловала подругу в щёку, в то время как её собственная вспыхнула от признания.
Чай, который она не принесла в Саркуме. Чай, который предотвратил неизбежные последствия свидания.
Когда Самира ушла, Макрам подошёл и встал по другую сторону стеклянной двери от неё. Наиме открыла двери. Она выдержала его взгляд, когда он вошёл внутрь и закрыл за собой двери. Он задёрнул занавески на стекле, затем повернулся к ней лицом. Она не знала, что у него была с собой книга. Он протянул ей её, и она взяла её.
— У меня не было возможности передать тебе это. Мы также доставили домой твоего стражника, который был очень тяжело ранен. Он пережил худшее.
— Спасибо. Бросив его там, я чувствовала себя монстром, — она прижала книгу к груди. — Оставляя тебя там… Я так волновалась.
— Не волнуйся за меня. Меня исключительно трудно убить, когда мне не отказывают в использовании моей магии.
— Ты действительно разрушил часть дворца?
Он пожал одним плечом, на его лбу появилась и исчезла морщинка.
— Эта часть была заброшена, но иногда моему брату для понимания нужно, чтобы вещи были сказаны самым очевидным образом.
Наиме подняла бровь. Её сердцебиение, казалось, не могло определиться с быстрым темпом или медленным, и её тело вспыхивало попеременно. Сначала её лицо, потом грудь, а теперь и руки стали липкими, и только её хватка за книгу не давала им дрожать.
— Почему ты здесь?
Макрам склонил голову набок, его пристальный взгляд скользнул по её лицу.
— Ты пригласила меня войти, — сказал он.
Напряжение между ними спало, и она тихо рассмеялась. Он повернулась и положила книгу на стол в центре комнаты.
— Я едва ли могла оставить тебя на холоде пялиться в моё окно, как заблудившегося бродягу, — поддразнила она, выпрямляясь и поворачиваясь к нему лицом.
Он прищёлкнул языком, преодолев несколько шагов между ними и поймав её за талию.
— Заблудившийся? — его брови приподнялись. — Не ужасающего мага смерти? Не иностранного принца? Не командующего армиями?
— И это тоже. Но ты всегда казался немного потерянным.
Она потянулась и коснулась его свежевыбритой челюсти. Его веки опустились от прикосновения, на лице появилась напряжённость.
— Я им и был, — сказал он.
— Больше нет? — её голос понизился.
Он дважды покачал головой, как в замедленной съемке.
— Я нашёл свет, который ведёт меня.
Его руки сжались на её талии, притягивая её к себе. Она скучала по этому, по ощущению его тела рядом со своим, по волне желания и безопасности, которую она чувствовала в его руках.
— Вот почему я здесь. Что-то во мне, моя магия или что-то ещё, притягивает к тебе. Тянет. Я не знаю. Это началось в тот момент, когда я понял, что ты хочешь выстроить Круг, и с тех пор не изменилось и не потускнело.
Она была одновременно очарована и разочарована его признанием. Притяжение? Нравится ли ей притяжение, которое она испытывала к нему? Физическое влечение? Чувство равновесия и завершённости? Или это было что-то магическое, какой-то магнетизм между их силами…
— Прекрати, — сказал он. — Наблюдать за тем, как ты думаешь, всё равно, что наблюдать за вращением мельницы. Не сегодня. Проанализируй меня как-нибудь в другой раз.
— Что бы ты предпочел, чтобы я сделала сегодня вечером? — спросила Наиме.
Она положила руки ему на грудь, рядом с первой пуговицей его кафтана, нервное возбуждение наполнило её желудок и горло.
Время подумать о новых последствиях его попытки узурпировать власть брата ещё будет. Что это может означать для них. Но, уговаривая её раскрыться, избавиться от всего своего страха и горя, он оставил её открытой. В ней было достаточно места, чтобы полностью прочувствовать в нём всё, что она сдерживала. Оно вылезало наружу, пока она не подумала, что лопнет вместе с этим.
— В Аль-Нимасе, — сказал он, — ты сказала, что для познания каждой части меня потребуется целая жизнь.
Она вспомнила, как лежала с ним в постели, прикасалась к нему и чувствовала, как время, которое у них было, ускользает с такой скоростью, что у неё защемило сердце.
— Никогда не знаешь, как длинна жизнь, — пробормотал он, — поэтому мы должны начать сейчас.
Наиме улыбнулась, издав тихий смешок, и кивнула.
— Такой практичный мыслитель, — промурлыкала она, расстёгивая верхнюю пуговицу его кафтана.
Он схватил её за бёдра и повёл назад, через гостиную, к двери её спальни. Она справилась с пуговицами так же, как и он, так что, когда они добрались до комнаты, он ослабил хватку на её бедрах и сбросил серый материал.
— Эти вещи дороги тебе?
Он потянул её за одежду, наклонил голову и провел губами по изгибу её шеи.
Её глаза закрылись.
— А что?
— Было бы намного быстрее…
— Не смей превращать мою одежду с помощью магии в пыль, — сказала Наиме.
Озорство засветилось в его глазах.
— Я никогда ни с кем раньше не была. Неужели у тебя не хватает терпения не торопиться?
— Я не буду торопиться, — сказал он, пальцами теребя пуговицы её кафтана, — с каждой частью тебя. Я только хотел убрать одежду с моего пути.
— Тебе придётся сделать это старомодным способом, — сказала она, и его глаза загорелись юмором.
— Магия была с нами с незапамятных времён, но использовать её это разве не старомодный способ? — он стянул с её плеч кафтан.
Наиме скользнула руками вверх по его бёдрам и талии, подтягивая второй, более лёгкий кафтан вверх и к его рукам. Он стянул его и отбросил в сторону.
