Сарафан свисал с потолочной балки, как флаг о капитуляции. Ума не приложу, как он там оказался. Было еще рано и довольно прохладно, но солнечные лучи уже врывались в полумрак чердака сквозь щели, и при каждом моем движении пылинки устраивали в них танцевальный флэш-моб.
Данила спал богатырским сном, серьезно и сосредоточенно, как будто выполнял важную работу. Будить его было жалко, но уйти, не попрощавшись — тем более. Была — не была. Длинная соломинка пропутешествовала по его лбу, потом проехала по щеке, задержалась на губах. Никакой реакции. Все-таки придется уйти по-английски. Я принялась пробираться к выходу, как вдруг в один момент оказалась снова в сене, аккуратно уложенная на обе лопатки.
— Снова сбежать от меня решила? — грозно поинтересовался кузнец. Он делал вид, что хмурится, и эта напускная хмурость совсем не шла к нежности в его глазах.
— Прости, не хотела тебя будить, — пискнула я.
— А зачем тогда соломинкой щекотала?
— Думала, ты проснешься.
— Ты просто воплощенное противоречие, — сказал он ласковым таким тоном, и мне сразу перехотелось уходить. Но все же я ухитрилась вывернуться и принять более приличествующее положение.
— Надо бежать домой, а то моей репутации будет нанесен непоправимый урон.
— А как насчет моей репутации? — кузнец беззаботно принялся вытаскивать соломинки из волос.
— Думаю, ей-то как раз ничего не угрожает, — усмехнулась я. — Скорее, наоборот.
— Распространенное заблуждение, — вздохнул парень. — Но мне тоже пора — к семи меня ждут взволнованные отцы чтобы продолжить поиски заблудших чад.
— Вам удалось что-нибудь разузнать вчера? — поинтересовалась я.
— Только то, что они взяли билет до конечной станции.
— Но сойти могли на любой, — догадалась я.
— Да, так что будем продолжать объезжать все по очереди и выспрашивать, не видел ли их кто.
— Значит, мы сегодня не увидимся, — погрустнела я.
Данила взглянул на меня и пообещал:
— Я постараюсь вернуться как можно скорее.
Утром куда проще поверить в чудо. Наверное, в каждом из нас коренятся крупицы первобытного страха, что когда-нибудь солнце не взойдет и мир погрузится во тьму. Поэтому вместе с пташками, приветствующими рассвет, нет-нет, и в душе что-то невнятно чирикнет на жизнеутверждающую тему «все будет хорошо».
Несомненно, что утреннее мое радостное легкомыслие проистекало из легкомыслия ночного, но я позволила себе помечтать, что все как-нибудь да сложится. Ведь это на самом деле чудо — я попала в параллельный мир, оказалась в возрожденной деревне своего детства, наконец, встретила Данилу! Ну и что, что мы здесь не очень-то желанные гости. Так ведь мы и незваные гости! Чего еще мы ожидали, нарушив законы мироздания? И на том спасибо, что все еще живы и здоровы, высшие силы пока ограничились лишь предупреждением. И теперь я не намерена терять ни минутки драгоценного времени!
Стараясь соблюдать конспирацию, я сделала крюк, обогнув огороды, и выбежала к трем столбам. Там постояла, выравнивая дыхание, и пошла неторопливым прогулочным шагом. Вошла во двор и сразу столкнулась с Зинаидой, которая шла доить корову.
— Доброе утро! — поздоровалась я, как ни в чем не бывало.
— Доброе! — протянула она, с подозрением оглядывая меня с головы до ног. — Ты откуда в такую рань?
— Да вот, проснулась пораньше, решила прогуляться по росе, пока не жарко, — бодро отрапортовала я. Потом невинно улыбнулась и с достоинством прошествовала мимо нее в дом, где уже скребся и поскуливал услышавший мой голос Шарик.
Уж не знаю, как кузнецу это удалось, но едва солнце перевалило за полдень, как он был у моих ног. Вернее, я у его, потому что он вновь восседал на Звездопаде и, кроме того, привел для меня слегка ошарашенную Кальдерику.
— И как же тебе удалось отделаться от глав обоих равноуважаемых семейств? — вопросила я, взирая на него снизу вверх и щурясь от солнца?
— Я наставил их в поисках и предоставил возможность скрепить возрожденную дружбу совместными действиями, — беспечно отмахнулся Данила.
— Что-то судьба подруги тебя уже не так сильно волнует, — съехидничала я.
— Просто после некоторых событий я, так скажем, пересмотрел свои взгляды на судьбы влюбленных, которым судьба подстраивает козни! — вдохновенно продекламировал кузнец и немедленно скосил глаза, наблюдая за моей реакцией.
Я, естественно, сделала вид, что не понимаю, о чем это он, и отправилась переодеваться. Снова влезла в свои родные джинсы, которые за время пребывания в параллели стали ультра-модными, обзаведясь множеством потертостей и дыр. Так как футболка после ночного купания в озере превратилась в пахнущую тиной тряпку, пришлось надеть сомнительную блузку без рукавов с оборочками по вырезу. Вид у меня стал как у какой-нибудь Красотки Сью из рекламы жевательной резинки, только ковбойской шляпы не хватало.
Данила восхищенно присвистнул, увидев меня. Он-то с нарядом не напрягался: изрядно потертые брюки неопределенного цвета и растянутая майка. Кузнец подвел кобылу к крыльцу, и я постаралась грациозно вскарабкаться на нее. Кальдерика была такой же высокой, как Звездопад, но тоньше и изящней, с более плавными движениями. Поначалу я чувствовала себя на ней ненадежно, уж больно ногам не хватало ощущения округлых конских боков — словно лошади под тобой и вовсе нет, одно седло. Кобыла тоже нервничала — как всадница я была ей незнакома. Хорошо, что рядом был Звездопад. Он вел себя как настоящий мужчина — шел рядом с кобылой бок о бок, время от времени ободряюще тыкался ей мордой в шею и успокоительно пофыркивал. Такая слаженность движений позволяла нам с Данилой ехать нога к ноге и держаться за руки. Сегодня не хотелось стремительных галопов и свиста ветра в ушах — хотелось вечно ехать вот так рядом по бесконечному залитому солнцем полю.
Добравшись до леса, мы собирали землянику на опушке, пока лошади мирно паслись в тени березовой рощи. Блестящие темно-красные ягоды притворялись, что прячутся в густой траве, но на самом деле так и манили к себе. Столько земляники я не ела с детства, а такой вкусной, по-моему, вообще никогда. Может быть, в этом сыграло роль то, что Данила собирал для меня самые крупные ягоды, а потом целовал меня ("Должен же я быть уверен, что они достаточно сладкие")? После мы отправились к реке.
