И я уже не вижу, что творится над головой. Не вижу, сколько ледяных копий преодолели нашу защиту. Потому что недавний день в считанные минуты превратился в кромешную тьму – злую, голосящую, полосующую до самой кости.
Ветер настолько силен, что даже сбивает с ног нескольких человек и тут же сбрасывает их во внутренний двор.
В стороне, на самом пределе взгляда, в бурлящем грязном безумии что-то взрывается и распадается на части, тут же подхваченное и растащенное жадным ветром.
А потом все резко стихает.
В ушах еще воет и ревет, но никакой бури уже нет – лишь плотная завеса грязного запыленного воздуха вокруг.
— К оружию! – уже не кричу – реву, когда вижу, что за стеной разворачивается полноценная атака – и мятежники уже приставляют к стенам лестницы и стремятся поскорее на них вскарабкаться.
Глава шестьдесят восьмая: Анвиль
Глава шестьдесят восьмая: Анвиль
Старая добрая честная схватка – неплохое продолжение дня. И, признаться, я бросаюсь в нее с полнейшей отдачей. Потому что брехливые магистры и магические выпады – все это не мое. Я – солдат, как ни крути. Мое место в бою.
На мне лишь легкая кожаная броня, а в руках пара коротких мечей.
Нам нужно немного времени, чтобы прийти в себя и закрыть оборонительные порядки после минувшей бури. И я смещаюсь на большой площади крепостной стены, прикрывая наиболее слабые места. Ничего страшного, ничего критичного, все под контролем. Люди, ошарашенные безумием стихии, быстро приходят в себя и заступают на свои места. Лучники открывают огонь по подбегающему противнику. Расчеты с длинными жердями и топорами заняты отбрасыванием штурмовых лестниц, которых, к слову, не так уж и много. Там, где противнику все же удалось прорваться наверх, его быстро скидывают.
Грохот со стороны главных ворот сопровождается ощутимым толчком в ноги.
Бегу по стене и вижу, что там, внизу, прикрываясь щитами, приближается крупная группа мятежников. Обычно так выглядит «черепаха» - стенобитное орудие, с боков и сверху прикрытое стальными пластинами. Но здесь только люди.
Снова грохот – и снова сильная дрожь камня под ногами.
Там маг!
Еще пара таких ударов – и от поднятого моста не останется ничего.
Что ж…
— Держать ворота! – отдаю приказ. – Лучники – сконцентрировать огонь.
Разбегаюсь и с легкостью перемахиваю через стену.
Меня все еще беспокоит раненая спина, которую столь нещадно сжимала Изабелла, но не настолько, чтобы отсиживаться в спокойствии. Немного боли даже к месту – бодрит и злит.
Кажется, для штурмующих это небольшая неожиданность.
Здесь, среди тяжеловооруженного противника, я абсолютно беспомощен… казалось бы. Но скорость и точно решают очень много. Я обращаюсь туманом, чтобы быстро маневрировать в рядах нападающих, атакую и снова исчезаю. Быстрые выверенные движения. Острая сталь между сочленений доспехов. Уколы, что выдергивают из «черепахи» бойцов одного за другим. В ответ они рубят мечами, ощетиниваются копьями, но этого недостаточно для скорости дракона.
Хуже становится, когда подходят арбалетчики, но их без внимания не оставляют лучники на стене Драконьего гнезда.
Упоение боем, пустая холодная голова.
Я сразу везде, я – смерть.
И понимание, что ты ничего не в состоянии противопоставить противнику, заставляет «черепаху» дрогнуть. Теперь это не единый, хорошо защищенный организм, теперь в ней есть значительные бреши, в которые я и врываюсь.
Маг успевает ударить по воротам еще раз – и краем глаза отмечаю, что оковывающая их сталь изгибается, поддается под натиском стихии, но все же выдерживает, а вот толстенные деревянные доски переламываются.
Взрезаю «черепаху» изнутри – врываюсь в брешь и, орудуя с обеих рук, выкашиваю остатки выживших. Кто-то бросает щит и пытается достать до меня мечом – неудачно. Кто-то разворачивается и пускается прочь. Спастись пытается и маг – средних лет мужчина в не по росту подогнанной броне. Он явно не боец, но он пришел убивать.
И убегает очень неловко – ему тяжело, непривычно и неудобно.
Когда настигаю его – разворачивается и метает с раскрытой ладони темный сгусток. Очень неудачно, очень неточно.
Легко уворачиваюсь еще на его развороте, а потом вгоняю ему сталь под подбородок. Крови много, но он даже ничего не почувствовал. Кроме страха.
Снова обернувшись туманов, возвращаюсь обратно на стену, а вскоре вдали трубят рога – и мятежники поворачивают обратно. Отходят беспорядочно, не заботясь о собственных раненых и тем более убитых.
По стене Драконьего гнезда проносится победный клич.
Поднимаю меч, благодарю каждого, кого внес свой вклад в защиту замка, но особой радости не испытываю. Мы хорошо выполнили свою работу, но расслабляться еще очень рано. Это не был полноценный штурм – разве что попытка прощупать нашу слаженность и готовность. Теперь Магистр знает, что мы готовы. И теперь он ударит в полную силу. Сегодня или завтра? Вопрос открытый.
Людей ему не жаль, сегодня я получил этому очередное доказательство. Но насколько же он вгрызся им в мозги, что те, не имея ни серьезной подготовки, ни даже магической поддержки, все равно шли на смерть?
А пока у нас есть время, чтобы оценить собственные потери. И они, разумеется, есть. И убитыми, и ранеными. Раненых особенно много, но в основном это последствия бури, то есть абсолютная ерунда.
Ледяные копья, что раз за разом валились на замок, полностью разрушили две башни и еще несколько хозяйственных построек. А еще внутренний двор теперь – нечто вроде выгребной ямы, куда набило мусор со всей округе. И от этого мусора требуется избавиться, потому что в противном случае мы банально не сможем нормально передвигаться, а еще останемся без одного из самых важных источников воды.
При этом надо понимать, что магическая атака может накрыть вообще в любой момент, потому наши маги, хотя бы частично, но всегда на посту. И это, разумеется, проблема. Потому что мы не в состоянии прогнозировать магические действия противника и вынуждены на них лишь реагировать. Если в какой-то момент времени окажется, что наша защита недостаточна, это сразу же может обернуться большой бедой.
В замке пересекаемся с Изабеллой. Та уже во всю занята помощью раненым. Выделяем друг для друга всего несколько коротких мгновений – обняться, просто постоять и понять, что мы все еще вместе, что есть друг у друга. Этого достаточно.
В этот день нас больше не атакуют. А как только на улице темнеет, снова отправляюсь в лагерь мятежников. Там никакой паники, никаких сомнений. К тому же успеваю как раз на что-то вроде воодушевляющей речи Магистра. На самую концовку.
— И помните, Отец наш Безначальный все видит и все внемлет, - говорит он сильным вдохновенным голосом, стоя на наспех сооруженном помосте. Вероятно, использует магию, потому что его голос в равной степени слышен даже на краю лагеря. – И он примет в свой благоухающий сад каждого, кто погибнет, исполняя Его волю. Мне здесь – всего лишь песчинки в Его бесконечном замысле. И не нам, грешным, уразуметь всю грандиозность этого замысла. Но нам, в меру слабых сил наших, стараться оправдать надежду, что наш Творец возложил на нас. Да, он верит в нас, верит в нашу любовь к нему.
Не помню, что бы когда-то Великий Магистр прибегал к словам веры. Он всегда находил подход к другим, этого у него не отнять, но всегда действовал более приземленно, более жестко и, часто, прямолинейно, играя на слабостях и желаниях тех, от кого хотел чего-то добиться.
— Каждая наша жизнь – не напрасна, - продолжает Магистр. – Всевышний любит нас. Но мы должны показать ему, что достойны этой любви. Должны очистить нашу землю от грязи и разврата, что угнездились в стенах Драконьего гнезда, некогда обители наших богоизбранных правителей, а нынче – лишь змеиное гнездо, наполненное ядом и подлостью. Несчастные беженцы из земли лорда Фарфурда принесли мне страшные новости о выжженом замке и отравленных землях – то месть проклятого дракона, что нынче узурпировал трон. Он убил богобоязненного лорда Фарфурда с его сыном и всеми слугами, а земли обратил в вечное напоминание о собственной животной ярости. И за что убил?
