— Он этого не сделает, — сказала я Кэррану. — Когда он решит покончить с нами, он сделает что-нибудь изощренное, например, пошлет нам волшебные семена, из которых вырастут прекрасные цветы с ядовитой пыльцой. Пыльца пустит корни по нашим венам, мы умрем в агонии, но наши трупы будут покрыты великолепными цветами. Если ему захочется сделать заявление, с цветов будет капать кровь забавы ради.
Роланд улыбнулся.
— В смерти должна быть ужасная красота, вам не кажется?
— Чего ты от нас хочешь? — спросила я.
— Я хочу узнать тебя. Ты дорога мне, как была дорога твоя мать до тебя. Но я не могу позволить тебе возглавить Стаю. — Он посмотрел на Кэррана. — Ты один уже представляешь достаточную угрозу. Вы двое вместе у руля такого количества оборотней — это слишком громкое заявление, чтобы я мог его игнорировать. Вас будут считать активно выступающим против меня.
— И? — спросил Кэрран.
Роланд посмотрел на меня.
— Я хочу, чтобы ты покинула Стаю.
Мое сердце забилось чаше. Кэрран никогда не уйдет из Стаи. Он Царь Зверей. Он собрал ее воедино, он дал ей законы и структуру, он жил и дышал ею. Оборотни были его народом. Если я останусь с ним, я буду консортом, даже если откажусь иметь что-либо общее со Стаей. Это не сработает, и мой отец знал это. Единственным способом, которым я могла бы уйти в отставку — это уйти от Кэррана.
— Взамен я позволю тебе сохранить заявленную тобою территорию, — сказал Роланд. — И твой город.
— Этого мало, — сказал Кэрран.
Он действительно думал об этом. В этом был смысл. Мы избежали бы кровопролитной войны. Мы могли бы спасти так много жизней…
— Очень хорошо, давайте подведем черту. Я обещаю не предпринимать никаких прямых действий лично и не давать указания моим людям предпринимать какие-либо действия против кого-либо на территории, на которую претендует моя дочь, в течение следующих ста лет. Если кто-нибудь из моих людей бросит тебе вызов, они сделают это без моего разрешения и навлекут на себя мой гнев. Однако я сохраню численность Племени в Атланте, и их бизнес будет продолжаться в обычном режиме.
Мой мозг лихорадочно заработал.
— Я хочу большего. Я хочу, чтобы ты пообещал, что ни ты, ни люди, действующие по твоим приказам, никогда не причинят вреда Кэррану или Джули, ни на моей территории, ни за ее пределами.
— Я довольно щедр. Это уже хорошая сделка, — сказал мне Роланд. — Ты хочешь защитить свой народ. Я — самая большая угроза, с которой ты сталкиваешься. Устрани меня как опасность. Если ты откажешься, Цветок моего сердца, я приеду в Атланту и принесу огонь и разрушения. Я зачищу Крепость так же, как зачистил Омаху.
Землетрясения в Омахе унесли жизни тысяч людей. Но они всегда рассматривались как причудливый катаклизм, вызванный вспышкой, мощной магической волны.
— Ты…?
Он кивнул.
— Зачем?
— Была местная сила, которая решила выступить против меня, — сказал Роланд. — Не я нанес первый удар, я просто отомстил. Тебя это беспокоит?
— Да.
— В конце концов, ты поймешь. Ни один вызов, каким бы незначительным он ни был, не может остаться без ответа. Даже крик в пустыне должен быть услышан, потому что кто-то мог его услышать. — Роланд улыбнулся. — Мне повезло, что ты выжила. Будет так интересно наблюдать, как ты растешь. У нас в запасе нет ничего, кроме времени.
— Ты предлагаешь мне отказаться от человека, которого я люблю, — сказала я.
— Я не могу сказать, что одобряю твой выбор. Он могущественный, но в то же время параноик и ксенофоб. Его будет трудно подчинить.
— О, очуметь, — сказал Кэрран.
Я разжала зубы.
— Я могу прожить годы, не беспокоясь, одобряешь ли ты меня. И я не заинтересована в том, чтобы подчинять его. Он мне нравится таким, какой он есть. Ты не имеешь права комментировать мои отношения.
— Я твой отец. Это великая привилегия родителей: мы можем комментировать все, что захотим.
— Я не хочу, чтобы ты был моим отцом.
— Еще бы, — сказал Роланд. — Ты хочешь, чтобы тебя любили, точно так же, как все мы хотим, чтобы нас любили наши родители. Разве ты не хочешь узнать о своей матери? Какой она была? О нашей семье?
— Наша семья состоит из монстров.
— Да. Но мы — великие и могущественные монстры. Любовь требует жертв. Когда ты любишь кого-то так, как ты любишь своих людей, Цветочек, ты должна заплатить за это. Кроме того, я не заставляю тебя оставить его, только положение власти, которое приходит с ним.
— Как именно это связано с тем, что я бросаю тебе вызов?
— Ты заявила на территорию. Я в отместку заставил тебя уйти в отставку. Это демонстрирует тем, кто наблюдает, что у меня есть власть над тобой, и наши отношения гораздо сложнее, чем простое твое восстание против меня.
— Ты невероятно силен, — сказала я ему. — Но я твоя дочь. Если ты причинишь вред Кэррану или Джули, я буду охотиться на тебя. Я посвящу каждое мгновение своей жизни тому, чтобы убить тебя, и я добьюсь успеха. Может быть, не сейчас. Может, через столетие или два, но я никогда не сдамся. Твои способности работают в половине случаев, когда магия действует. Мой меч работает всегда. Обещай мне, отец. Обещай.
Роланд посмотрел на Кэррана.
— Да будет так, но это последняя уступка, на которую я готов пойти.
— Итак, сделка, — сказал Кэрран.
Мое сердце разлетелось на мелкие неровные осколки.
Роланд снова улыбнулся.
— Я всегда давал своим детям то, что, как мне казалось, они хотели. Обычно они хотели власти. Вместо этого я даю тебе то, что тебе нужно. Считай это преждевременным свадебным подарком.
Свадьбы не будет. Царь Зверей и Стая были единым целым. Даже если бы мы попытались ее устроить, то потерпели бы неудачу. Стая стала бы тянуть и давить на него, чтобы он проводил время в Крепости, где я не могла быть, в то время как я тянула бы и давила на него, чтобы он остался со мной.
Роланд встал.
— Вам двоим нужно сделать кое-какой выбор, поэтому оставляю вас наедине. О, и я бы хотел, чтобы меня пригласили на свадьбу.
— Нет, — одновременно сказали мы с Кэрраном.
Роланд остановился у двери, его лицо было мудрым, а глаза — неподвластные времени.
— Я часто спрашивал себя, почему я никогда не мог воспитать своих детей такими, какими я их себе представлял. Я думаю, это было потому, что они росли со мной. Власть развращает, это правда, но никто не поддается ее разложению так легко, как молодежь. Ты не под тем углом смотришь, но то, что я даю вам сейчас — это благословение. Со временем ты все поймешь.
Он положил руку на дверную ручку.
— Чуть не забыл. Телепортация через воду требует заклинания и незнания или согласия того, кого телепортирует. Аар натале.
Слова всплыли у меня в голове, их значение стало ясным.
— Прервать?
Отец кивнул.
— Это все, что тебе нужно сказать, чтобы остановить заклинание телепортации.
Он вышел.
Если я останусь с Кэрраном, Атланта сгорит, а Стая погибнет. Я никак не могла остановить это.
— Бороться с ним будет трудно, — сказал Кэрран.
— Да. — Преуменьшение года.
— Тебе нравится быть консортом? — спросил он.
— Ты издеваешься надо мной, да?
Он подошел, присел рядом со мной и взял мои руки.
— Кейт, тебе нравится быть консортом?
Я не могла просить его отказаться от Стаи ради меня, но и солгать ему я тоже не могла.
— Нет. Я никогда не хотела быть консортом. Я просто хотела тебя.
— Тогда проблема решена. Барабас! — закричал Кэрран.
Дверь открылась, и Барабас вошел внутрь с озадаченным лицом.
— Я только что видел, как уходил мужчина. Я был на посту охраны с тех пор, как мы приехали. Я уверен, что он не заходил. Если только я не сумасшедший, никто из нас не впускал его внутрь.
— Я хочу, чтобы ты сделал общее объявление для Стаи, — сказал Кэрран.
— Может, мне взять ручку и бумагу?
— Не надо, оно будет коротким.
— Я готов, — сказал Барабас.
Кэрран посмотрел на меня.
