— Че-е-ет… Уже все? Мы в храме?
Аджан не отзывался, и я открыла глаза.
Открыла и поняла, что я где угодно, но только не в храме Многоликого. Оглядеться как следует не успела. Боль, сильная, ослепительная, обожгла затылок, и я поняла, что подаю. Во тьму, которой, казалось, не было конца и края.
♡ Глава двадцатая, про искры в пустышках и эффект неожиданности
Открыв глаза, не смогла сдержать стона. Уж не знаю, чем меня приложили, но сделали это от души. Удивительно, как еще череп не раскололся…
Взгляд никак не желал сфокусироваться. То ли от того, что вокруг было слишком темно, то ли из-за сильного удара по голове. Дернула руками и, к своей досаде, поняла, что связана. Да еще и лежу на чем-то твердом и холодном в совершенно неудобной позе.
— Очнулась? — заботливо поинтересовался кто-то из полумрака.
Я промолчала, лихорадочно пытаясь понять, куда подевался аджан. В то, что он меня бросил, не верила ни на грамм. Не мог! А значит, с ним тоже что-то случилось. Понятно, что и мне не светит ничего хорошего, но за чертяку почему-то переживала даже больше.
Глаза резануло светом, неожиданно полыхнувшим на стенах. Не сразу сумела рассмотреть обстановку незнакомого дома и замершего неподалеку мужчину, обратившегося ко мне. Кого-то он мне напоминал… Казалось, я где-то его уже увидела… Но пока никак не могла разобраться, собрать в кучку мысли — голова раскалывалась.
— Добро пожаловать в гости, княжна Вяземская. — Облаченный в длинные бесформенные одежды мужчина шагнул ближе к свету и изобразил шутовской поклон, а потом вскинул взгляд, и я поняла, что уже видела его и не раз.
С ним, именно с ним встречалась Татьяна, передавала часы князя!
— Княгиня Воронцова, — хрипло поправила я. — Вот уже два месяца как.
— Два месяца — пыль на весах нашего бога.
Да уж, отлично сходила теневою тропою. Вместо храма Многоликого в логово хаосита. И судя по тому, что я связана, а на нем тряпье ритуальное, «пригласили» меня явно не на чай.
— Что вам от меня нужно?
— О, сущая ерунда, — улыбнувшись на манер акулы, радостно объявил маньяк. — Ваша магия и жизнь, душа моя. Лишь магия и жизнь… Все во славу великого бога!
Ну у него и запросы. Мягко говоря, нескромные. А если грубо, то дальше пойдет сплошная нецензурщина.
И, кстати, я не согласна. Вот вообще ни разу! Пусь и голова трещит, и руки связаны, но у меня все еще остается магия!
Где там мое ревущее пламя?!
— Наша встреча состоялась бы намного раньше, знай мы, что наследница Вяземского наделена огненным даром. Но вы так ловко ввели всех в заблуждение… — Хаосит усмехнулся и, словно прочитав мои мысли, догадавшись про попытки призвать колдовскую силу, стал раскладывать на полу какие-то предметы. — Это амулеты… особые… Они не позволят вашему огню вырваться на волю. Можете не пытаться его призвать — все равно не отзовется. Только ослабните еще больше.
Мысленно послав гада по всем известному адресу, едва не призналась, что у меня и помимо огня магии хватает. Благо, несмотря на туман в голове, сумела быстро совладать с чувствами и даже язык прикусила, чтобы ни один звук не прорвался наружу.
Этому типу точно не стоит знать, что я не местная, да к тому же еще и наделена магией равновесия. Надеюсь, против нее у него не найдется в карманах побрякушек.
— Что же вы молчите, княжна Вяземская? Вам совсем не интересно, как именно умрете? — явно горя желанием поболтать, спросил маньяк.
— Надеюсь, что быстро, — буркнула я, мысленно взывая ко второй своей силе. Все же равновесие — это не только погибель, но и целительство. Убрать бы боль в голове… Сразу бы стало лучше. — И вы опять забываете, что я княгиня Воронцова.
— О, нет, деточка, вы еще не стали женой князя Воронцова, уж такие вещи я вижу. И безмерно этому рад. Чрезвычайно рад!
Хм, у меня что, на лбу написано, что я девственница?
Липкий страх скользнул по коже, грозясь перерасти в панику и ужас. На ум приходило немало кошмаров, для которых могла потребоваться невинная дева.
— Наш бог получит славную, прекрасную жертву! А мы благодаря вашей магии еще на шаг приблизимся к завершению двадцатилетнего плана!
— Двадцатилетнего? — Я сглотнула ставшую вязкой слюну. — И к чему вы так долго рвались, я могу полюбопытствовать? Зачем столько ждали?
— Ах молодость, ах глупость! Все бы вам, молодым, торопиться! Потому и оступаетесь, ошибаетесь и в итоге… вас приносят в жертву великому богу, — жестко закончил он и процедил: — Двадцать лет мы шли к тому, что для нас жизненно важно — к обладанию великой державой. Славной матушкой-Россией! — Лицо хаосита искривилось в презрительной гримасе. — Впрочем, от былого величия немного осталось… Маги вырождаются, но наш бог и наша вера все исправят. Россия снова воссияет, а следом за ней к нашим ногам падут и другие великие империи и королевства!
Я наконец поняла, где лежу и почему мне так жестко. Поняла и с мрачной иронией подумала о том, что меня вполне можно сравнить с лакомым поросенком в яблоках. Я, как и он, готовенькая лежу на столе в ожидании, пока меня сожрут. Ну то есть убьют, но легче от этого не становилось.
Наоборот, страх нарастал, накатывая волнами дрожи. Снова и снова.
— Жаль, что не вышло завербовать Воронцова. Такие, как он, в ярости практически неуязвимы, — с горечью в голосе сказал хаосит. — Нам нужны такие воины…
— Не получилось? — уцепилась я за фразу, продолжая мысленно взывать к магии. — А что, пытались?
— Конечно, первый шаг — ты в невестах, но князь оказался слишком благородным для того, чтобы роптать и пойти против слова императора. Хоть осадок, конечно, у него остался.
— Значит, нападение на меня в Пламенном подстроено вами?
«Тетка» удавилась бы от разочарования. Она-то все лавры себе приписала.
— Всего-то и стоило шепнуть вашей тетушке, что заполучить Вяземского станет проще после вашего замужества. А цесаревич нам помог, очень помог…
— А Татьяна и рада стараться, — усмехнулась я и с трудом подавила улыбку, ощутив едва уловимый отклик силы. — А потом? Зачем потребовалось меня убивать?
— Все для того же, милая, для того же, — пробубнил хаосит. — Чтобы заполучить Воронцова. Император грозил, что, если с вашей княжеской головушки хоть волос упадет, посыплются на Воронцовых кары небесные. Отлучением рода от царской милости пугал, а может, даже и ссылкой… Любит ваш батюшка-император Вяземского, для него старался. А для Воронцова сестры и мать дороже жизни. Он бы не позволил Наташеньке да Аннушке стать простыми девками и прозябать в нищете.
— То есть, по-вашему, ополчившись на императора, Андрей бы стал куда сговорчивее. Отрекся бы от веры, от данных России клятв и переметнулся бы на вашу сторону?
Сердце больно заныло, стоило вспомнить о злосчастном зелье. Мне было плохо, горько от обмана князя. От того, что травил меня подачкой Шуйского, этой неизвестной дрянью! И вместе с тем я ни на секунду не сомневалась, что Андрей не способен предать императора и свою страну.
— Переметнулся или нет — поздно уже говорить. Он нам больше неинтересен. Другое дело вы, княжна. Пора, душа моя. — Лицо безумца искривилось в неприятной, мерзкой усмешке. — Вижу, вы уже готовы послужить благому делу. А даже если и нет, готовы мы. Ваше высочество, вы вовремя! Как и обещал, она вся ваша.
Я прикрыла глаза, осознавая всю глубину… ситуации, в которой оказалась. Ваше высочество? Действительно, как могло обойтись без этой мрази…
Да никак!
Последнее, что услышала, прежде чем хаосит скрылся, было раболепное и заискивающее:
— Развлекайтесь, ваше высочество. И пусть крики жертвы станут для вас усладой.
А потом я увидела выступившего из темноты Игоря.
Цесаревич успел не только переодеться, но и, похоже, принять душ. Светлые волосы казались мокрыми, а хищный, сальный взгляд липким, словно подтаявшая на солнце жвачка, в которую меня угораздило вляпаться.
Еще и эта гадкая ухмылочка на чуть пухлых губах… Так и хотелось по ним треснуть, чтоб в кровь, чтоб навсегда ее стереть! Да только как бы ни пыталась вырваться, я будто к чертовому столу прилипла! Чувствовала себя насекомым, запутавшимся в паутине, и смотрела в глаза надвигающегося паука. Я была слаба, связана и явно не только веревкой, но и какой-то магией, отчего шевелиться почти не получалось.
