«О, г-жа Флауэрс, а мы так надоедали вам!» — произнесла Мередит помимо своей воли.
«Вы были спасением для меня, дети. Дорогой Стефан был началом, но как вы уже догадались, он не хотел показывать мне кто он есть на самом деле, и я с подозрением относилась к нему. Но он всегда был так добр и почтителен, а Елена всегда была как солнечный свет, а Бонни живой словно смех. В итоге я избавилась от своих предрассудков, это все потому что вы молоды. Я не буду говорить комплементы о вас, чтобы не смущать Вас, но Вы сделали мой мир ярче и добрей.»
Мэтт управляя авто пропустил ещё один знак Стоп, и прочистил горло. Тогда, руль, дрогнул немного, и он снова откашлялся.
Тут вступила Мередит. «Я думаю, что Мэтт и я хотим сказать, … нууу, что вы были очень добры к нам, и мы не хотим что бы вы потсрадали. Это сражение —”
«Это сражение за все, чем я дорожу. За все мои воспоминания. Много лет тому назад, когда я была ребенком, и пансион построили для того, чтобы он служил домом, тогда, я была очень счастлива. Также счастлива, как когда была молодой женщиной.
И теперь, когда я действительно прожила уже достаточно долго, чтобы считать себя старухой, кроме вас ребята, у меня все еще есть такие друзья как София Элперт и Орайм Сэйтоу. Они занимаются исцелением женщин, и очень хорошо с этим справляются. Мы с ними все еще болтаем о различных способах использования моих трав».
Мэтт щелкнул пальцами. «Это другая причина моего смущения,” — сказал он. «Ведь доктор Элперт сказала, что вы с г-жой Сэйтоу были такими хорошими людьми. Я подумал, что она имела в виду старую г-жу Сэйтоу».
«Та кто не 'г-жа Сэйтоу' вообще», — почти жестоко сказала г-жа Флауэрс. «Я понятия не имею, как именно ее зовут, вполне возможно, что она действительно Инари, пришедшее в упадок божество. Десять лет назад я ничего не знала о том, что, столь внезапно, сделало Орайм Сэйтоу такой замкнутой и тихой.
Теперь я понимаю, что это началось только тогда когда её 'мать' перебралась к ней. Я очень люблю молодую Изобель, но она внезапно стала — отстраняться — неискренним способом. Теперь я понимаю. И я настроена бороться за нее — и за Вас — и за город, который стоит сохранить.
Человеческие жизни невероятно драгоценны. И вот — мы здесь».
Мэтт только что повернул в квартал Сэйтаус. Мередит уделила минутку, чтобы пристально глянуть на цифры, светящиеся со стороны переднего пассажирского сиденья. «Г-жа Флауэрс!» — воскликнула она.
Это, в свою очередь, заставило Мэтта обернуться, чтобы посмотреть назад, и то, что он увидел, заставило его подрезать Фольксваген Джетта, припаркованный у тротуара.
«Г-жа … Флауэрс?»
«Теперь Мэтт, пожалуйста, припаркуйся. Ты можешь не называть меня г-жой Флауэрс, если не хочешь. Я вернулась к времени, когда была Теофилией, тогда мои друзья назвали меня просто Тео».
«Но как? Почему?» — спросил заикаясь Мэтт.
«Я же сказала Вам. Я чувствовала, что время пришло. Сейдж оставил для меня подарком, который помог мне измениться. Бороться с врагом это не ваша задача. Я чувствовала это ещё в пансионе. И все это время я. Последнее сражение с истинным врагом Фелс — Черч.»
Сердце Мередит готово было вылетить из груди. Она должна была быть спокойной — спокойной и рассудительной. Она много раз видела волшебство. Она знала какаво это, чувствовать его. Но в большинстве случаев она была слишком занята, успокаивая Бонни, или помогая Бонни принять то, с чем она сталкивается.
Теперь, здесь были только Мэтт и она — и у Мэтта взгляд был настолько удивленный и пораженный, как будто он в жизни не видел волшебствае. Как будто он мог бы потярять рассудок.
«Мэтт», Мередит позвала его громко, затем еще громче, «Мэтт!» только тогда он повернулся чтобы посмотреть на нее, его голубыми дикими и темными глазами.
«Они убьют ее, Мередит!» сказал он. «Шиничи и Мисао — Вы не знаете каково это …»
«Давай," сказала Мередит. «Мы должны убедиться, что он не убьет ее.»
Ошеломленный взгляд исчез и Мэтт успокоился. «И мы это сделаем,” он просто согласился.
«Правильно», сказала Мередит, наконец отводя от него взгляд. Вместе они вышли из автомобиля, чтобы поддержать г-жу Флауэрс — нет Тео.
У Тео были волосы, которые ниспадали до талии; столь светлые, что выгядели серебрянными в лцнном свете. Ее лицо было — завораживающим. Оно было молодым; молодым и гордым, с классическими чертами и мудростью во взгляде.
Так или иначе за время поездки, ее одежда тоже изменилась. Вместо пальто, покрытого клочками бумаги, на ней было белое платье без рукавов с легким шлейфом. По стилю оно немного напомнило платье «русалки» Мередит, которое она надевала на бал в Темном Измерении. Но в том платье Мередит выглядела всего лишь страстной, а Тео выглядела… величественно.
Что касается Post‑It амулетов … часть листков исчезла но рисунок вырос неимоверно, менясь в огромные буквы, которые покрыли все белое платье. Тео был буквально вся окутана защитой от темных сил.
И хотя она выглядела худой словно тростинка, она была высокой. Выше чем Мередит, выше чем Мэтт, и даже выше чем Стефан, где бы он ни был в Темном Измерении. Она была такого роста не только из–за того, что так сильно выросла, но еще и потому, что шлейф от ее платья лишь касался земли. Она полностью преодолела силу земного притяжения.
Кнут, подарок Сейджа, был намотан вокруг ее талии, сияя как серебро так же как волосы.
Мэтт и Мередит одновременно закрыл двери внедорожника. Мэтт оставлял двигатель включенным, на тот случай если им необходимо будет бысто удрать.
Они обошли вокруг гаража, что бы увидеть поляну с обатной стороны дома, Мэридит не волновало, как она сейчас выглядит, держит ли она себя под контролем, или еще что то, она вытерла вспотевшие руки о свои джинсы. Не заботясь о внешнем виде, главное что у тебя внутри.
И она, и Мэтт остановились, когда они увидели фигуру, топчущуюся перед крыльцом. Это не был кто ли бо относящийся к этому дому, они не могли узнать его. Но тогда малиновые губы раскрылись, нежные руки взлетали, чтобы обнять их, и смех, как ветра перезвон пришел откуда–то из нутри.
На мгновение они могли только смотреть, очарованные, этой женщиной, которая была одета все в черное. Она была также высока как Тео, такая же тоненькая и изящная, она как будто плыла над землей. Но то, на что уставились Мередит и Мэтт, были ее волосы, которые были как у Шиничи и Мисао — только наоборот.
И если у Шиничи с Мисао волосы были черные с темно–рыжими кончиками, то эта женщина обладала очень длинными волосами с соболиным окрасом, темно–рыжие с черными концами. И это были не все отличия, ее тонкие лисьи уши были черными, а ее длинный гладкий хвост — темно–рыжим, с черной кисточкой.
