— Это и стало причиной того, почему я смог увидеть тебя лишь годы спустя? Ты исцелялся?
— Да, а еще потому что ты как-то блокировал меня. Но я всегда был рядом, делая все возможное для твоей защиты. Шептал на ухо варианты правильного выбора, которые, как ты думал, исходили от тебя. Но потом произошла та драка в школе, ты так расстроился. Сила твоих эмоций, должно быть, прорвала все барьеры, которые ты выстроил.
— Я рад, что мне удалось увидеть тебя.
— Я тоже.
— Но…
— Но ты хочешь вернуться.
— Да.
Печаль появилась в глазах Икса, когда он сказал:
— Я не путешествую посредством солнечной вспышки. А всего-лишь перемещаюсь между этим миром… и тобой. Я смог принести тебя сюда, потому что все еще связан с этим миром, но не в силах вернуть тебя на Землю.
— Нет, — сказал Соло, качая головой.
— Ты был единственным, что связывало меня с землёй, и ты больше не там. Я… надеялся, что ты обрадуешься, несмотря на потерю Вики. Это был единственный способ спасти тебя.
Потеря Вики. Потеря. Вики. Нет. Никогда. Он в ней нуждался. Она должна принадлежать ему.
— Без нее я ничто. Я связан с ней, с Землей. Должна быть возможность отправиться к ней.
Плечи Икса поникли.
— Ты не можешь. И мне жаль, Соло. Действительно жаль.
Переводчики: maryiv1205, marisha310191, silvermoon; редактор: natali1875, Shottik
Подвигом добрым я подвизался, течение совершил, веру сохранил.
— Второе послание к Тимофею святого апостола Павла 4:7
Таргон оставался на ферме несколько дней. Он помог Вике оплатить и уволить работников ранчо, нанятых Соло, и наконец, оставил ее, пообещав, вернутся через несколько недель и проверить, как она.
Он ей нравился, она ценила его помощь, но обрадовалась одиночеству.
Ей не нужны были зрители, когда вернется Соло. Вика желала броситься в его объятия, целовать, обнимать его, раздеть и повалить на пол, а потом заняться с ним любовью. И она так и сделает. Однажды.
Да, однажды.
Но прошло еще несколько дней, а Соло так и не появился. Ее надежда начала таять.
Прошло еще несколько недель, а Соло так и не появился. Ее надежда разбилась на мелкие осколки и сгорела.
Он никогда не вернется, не так ли? Ее «однажды» никогда не наступит.
Ужас охватил ее, когда она стояла на кухне, всматриваясь в окно и вспоминая время, проведенное в Сибири, затем вдруг рухнула, неудержимо рыдая, пока не выплакала все слёзы, пока не начала задыхаться. Что ей делать без него?
Что ты делаешь — жалеешь саму себя? Он не умер.
Но если Соло жив, то должен быть здесь.
Откуда эта уверенность?
Это правильно. Раньше, когда она держала его кровоточащее тело в руках, то знала, что он выживет. Вика не могла позволить шуму заполнить свою голову и отвлечь от истины.
Она закрыла глаза, фокусируясь на образе Соло. Такой высокий, сильный, красивый. Такой идеальный. Глубоко внутри нее, в водовороте инстинкта, распустился букет надежды, что сумел выдержать пламя, лепестки цвели… открывались… и понимание росло.
Ох, да. Она все еще знает. Он жив.
Облегчение накрыло ее, и Вика засмеялась. Засмеялась! Соло жив, и он вернется. Когда будет в состоянии, то вернется. К ней, или на ферму или к обоим, ее не волновало. Все что имело значение, это то, что он вернется.
И все же, он хотел, чтобы она осталась и присматривала за животными и садами. Хотел, чтобы Вика заботилась о его вещах. Поэтому Соло пытался нанять ее, в конце концов. Теперь она будет делать это. Бесплатно.
Вика поднялась на дрожащих ногах и направилась в ванную, чтобы принять ферментный душ. Она одела одну из футболок и пару тренировочных брюк Соло.
Одежда из цирка сожжена, так что у нее не осталось ничего своего. И, кроме того, Вике нравилось знать, что она надела нечто, что соприкасалось с сильным, красивым телом Соло.
Она вышла на улицу. Солнце ярко светило, согревая кожу. Вика провела так много времени под его лучами, что уже загорела.
Коровы, куры, свиньи, овцы, ослы и козы все еще не хотели иметь с ней ничего общего, всегда бросаясь, прочь, когда она подходила.
— Вы полюбите меня, — разговаривала с животными Вика. — Я позабочусь об этом. А если нет, то заберу своего тигра из Сибири, и он преподаст вам несколько уроков.
Одна из коров замычала. Несколько свиней захрюкали.
— Ладно. Я хочу забрать его, но никогда бы не использовала его против вас.
Нет ответа.
— Вы знаете, у меня есть опыт работы с такими как вы.
Осе л лягнулся, и она отпрыгнула в сторону, чтобы избежать удара.
Погрозив ему пальцем, Вика сказала:
— Сделаешь так снова и будешь зваться Принцессой Воздушных Пирожных.
Он задрал свой нос и ускакал прочь.
В полдень она начала пропалывать сорняки в огороде, собирать созревшие овощи и срывать фрукты с деревьев. Здесь были акры и акры земли, которые Соло еще не начал использовать, а там где-то бесчисленное множество женщин.
Женщины, ставшие жертвами насилия. Пострадавших женщин, которые думали, что им некуда идти. Женщин, которые предполагали, что стали заложниками ситуации и обстоятельств, как и она. Они еще не знали, что возможна лучшая участь.
Но они узнают. Соло показал Вике, а она научит остальных.
Да. Она построит дома и создаст пристанище для женщин и их детей, куда можно сбежать и спрятаться. Место защиты и безопасности. Возможно, ее цель даст выход боли. Женщины смогут помогать ей с землей и животными и, в конце концов, поймут — насколько они важны в действительности.
Соло определенно это одобрит.
Когда солнце село за горизонт, бросая фиолетовую и розовую дымку на небо, Вика несла корзину с едой на кухню. Дверь с сеткой скрипнула, когда закрылась за ней. Она…
Увидела незнакомого мужчину, прислонившегося к столу, и пистолет лежал прямо перед ним. Не было сомнений, что даже расслабленный, каким он казался, он мог нажать на курок достаточно быстро, чтобы проделать дырку в ее груди, если она сделает малейшее движение в его сторону. У него такой же уверенный взгляд, как и у Соло.
— Кто вы и чего хотите? — спросила она с усталым вздохом.
— Я буду задавать вопросы, девушка. Кто ты и что здесь делаешь? — потребовал он. — И не смей лгать. Я узнаю правду и очень разозлюсь.
— Сэр, вы не сможете мне сделать ничего такого, что со мной еще не делали, — сказала она. Более того, самое худшее, что может случиться с ней, уже произошло. — И если честно, сейчас я слишком устала, чтобы волноваться о ваших действиях.
Он нахмурился:
