Ох, как нехорошо!
— Послушай! — Наследник склонился к лицу девушки и тихонько зашептал:
— Как тебя? Розетта? Нет, Арфина? Точно, Арфина! Посмотри на меня! Мы же виделись вчера вечером, помнишь? Я тот самый коварный мужлан, который приехал в ваши Винограды за своей невестой? Помнишь?
— Невестой… — шепотом повторила Арфина. — Невестой…
Прижалась к Каю всем телом, зеркально повторив поведение козы, и затихла.
А за пределами кустов, судя по звукам, происходило что-то малоприятное. До затаившейся троицы долетали отталкивающие чавкающие звуки, словно невидимый великан топтался на оном месте в огромной глинистой луже, попеременно поднимая ноги и глядя на то, как с гигантских ступней стекает вода.
"А я-то зачем прячусь? — растерянно подумал Кай. — Мэтр Лин говорил же, что либо я — либо никто. Либо Наследник — либо самозванец. И никак иначе".
Молодой человек попытался оттолкнуть от себя козу и одновременно избавиться от удушающих объятий Арфины. Какое там! Они словно сговорились! Девушка сжала руки изо всех сил, а проклятое животное, на всякий случай, вцепилось зубами в край наследной куртки. И почти сразу великан перестал двигаться в своем невидимом болоте.
Арфина, кажется, перестала дышать, а коза сквозь куртку добралась до кожи. Наследник зашипел сквозь зубы:
— Да твою ж мать!
А потом легко двинул плечами — и в следующее мгновение обе его спутницы недоуменно смотрели на то, как он поднимается на ноги.
— Надоело все! — сообщил им Кай проникновенным голосом, а затем подмигнул вдруг и криво улыбнулся:
— Девочки, вы лучше не шумите. Мне на сегодня вот так, — чиркнул кончиками пальцев по горлу, — хватило женского писка. Договорились?
Женщины ответили разноголосо, но, в принципе, одинаково утвердительно и недоуменно:
— Ме!
— Договорились…
— Вот и умнички! — Наследник кивнул и вышел из кустов, бормоча себе под нос:
— Кто здесь за великана?
А точнее, за великаншу.
На пороге храма, спиной к Наследнику стояла высокая женщина в парчовом платье. Высоко зачесанные темные волосы открывали мощную шею и широкие плечи, почему-то показавшиеся Каю знакомыми. Лица незнакомки не было видно, потому что она внимательно следила за тем, что происходит за левой храмовой стеной. Именно оттуда раздавались чавкающие звуки, умолкнувшие было на секунду.
Молодой человек шагнул в сторону, чтобы посмотреть, что там так привлекло внимание женщины.
Шагнул и замер от отвращения, потому что не замереть было невозможно. На земле в луже крови лежало наполовину съеденное тело. Тут же, на кротко стриженной траве сидело нечто похожее на человека, но не могущее им быть. Потому что люди же не едят себя подобных, не смакуют, урча и облизываясь, куски мяса, вырванного из развороченного живота. И у людей совершенно точно не бывает таких лиц.
Перекошенная маска безумия, острые клыки, глаза горящие голодным огнем…
— Кушай, мой хороший! — проворковала женщина, и Наследник вздрогнул, словно его ударили, потому что он знал, кому принадлежит этот голос.
— Господи! Пусть мне показалось! Пожалуйста! — прошептал он.
И в тот же момент странное существо оторвалось от своего ужасного пира и посмотрело прямо на Кая, засмеялось счастливо и несдержанно хлопнуло в ладоши. После чего женщина порывисто обернулась, и Наследник понял: нет, он не ошибся, ему не показалось. Это действительно была она.
Необъятная грудь, пальцы в перстнях, на мощной шее ожерелье из драгоценных камней, название которых Кай опять забыл. Женщина окинула молодого человека удивленным взглядом и по-доброму улыбнулась, блеснув золотым зубом.
— Тамма?
— Мальчик мой! — густой бас, словно укутал в мягкое покрывало. — Какой неожиданный, но весьма приятный сюрприз!
Она щелкнула пальцами, и немедленно ее питомец плавно поднялся на ноги и двинулся на Кая.
— Это что такое? — рот наполнился вязкой горькой слюной и Наследник сплюнул на землю, заметив под ногами что-то подозрительно напоминающее ошметки человеческой кожи.
— Именно, ЧТО! — Тамма рассмеялась. — Они пока еще не КТО, для того, чтобы им стать кем-то, еще надо много чего сделать.
Еще один щелчок пальцами и из-за угла храма появился второй, отличающийся от первого только степенью окровавленности одежды.
— Я бы больше обрадовалась, если бы здесь была твоя сестра, но она, как назло, все время выкручивалась. Два раза вырваться из чарусы — это, знаешь ли…
Она говорила, а Кай следил за тем, как на храмовую площадь стягиваются монстры. Хорошо все-таки, что он оставил Вишню с Хозяином Дорог. Плохо, если не получится к ней вернуться.
— Разве много я просила?
Почему молодой человек никогда не обращал внимания на то, что у женщины совершенно безумные глаза? Были ли они безумными всегда или стали такими только сейчас? И что должно было произойти такого, чтобы человек согласился пойти на сотрудничество с… чарусниками? Ведь это чарусники? Или нет?
— Не много, — улыбка сползла с лица Таммы, а брови сошлись на переносице. — А просить я не люблю. Не люблю… Я просто хотела взять своё, то, что принадлежит мне по праву рождения… Но разве же он отдал… Нет. Поэтому теперь я возьму всё.
О чем она говорит?
— Тамма, — Кай не определился, в каком тоне лучше говорить с женщиной, но на всякий случай поднял руки в примирительном жесте. Пока.
— Тамма, я не понимаю, что происходит.
— Вот и славненько! — улыбка вернулась на ее лицо. — Вот и славненько, мне и не надо, чтобы ты что-то понимал. Так-то оно поспокойнее будет…
Одно из чудовищ подошло к молодому человеку вплотную, и Наследника окутал запах скотобойни. Легким движением руки он остановил чарусника, и тот замер в неестественной позе, словно доисторический муравей в капле янтаря.
— Это осложняет ситуацию, — женщина закатала рукава платья до локтя, а когда солнечный свет коснулся ее кожи, Кай заметил, как в странном танце двигаются татуировки на ее руках, — но думаю, мне под силу с этим справиться.
С кончиков пальцев на землю одна за другой полились черные и густые, как деготь, капли и Наследник в последний раз попытался достучаться до женщины:
Маленький кусь для затравки. И я все помню про завтра
— Постой! Давай поговорим! Я обещаю, что выслушаю и не трону, только объясни…
Она подняла на Кая глаза, пустые и мертвые, и проговорила не своим глухим голосом:
— Это было моё место. Оно моё по праву, — неестественно и страшно наклонила голову к левому плечу и, глядя на своего собеседника пустыми черными глазами, произнесла:
