на нашем пятачке. Армии стихли и смотрели, как Эль поднимается с земли, кивает мне и встаёт за моей спиной. Я окинула взглядом два враждующих народа. Моих народа, ибо я тоже часть Мира.
– Отныне и до скончания веков, не будет больше травли и насилия одного народа над другим, а любого, кто задумает подобное, да поглотит земля!
Мой голос легко доносился до самых дальних рядов солдат. Послышался треск и грохот, и я поняла, что советники-предатели и их сообщники в прямом смысле слова провалились сквозь землю. В небольшие, но бесконечно глубокие расселины, которые вдруг появились под их ногами. Откуда-то я знала, что и в подвале дома, куда Эль унёс заговорщиков перед нашим уходом, образовался провал.
– Отныне и до скончания веков, ни один правитель не имеет права носить корону, если не совершил паломничества к Горе и не получил благословения Богини! Те же, кто считает себя выше этого, да получат урок!
И я знала, что в этот момент Владыка с криком ужаса осел на землю, держась за свои уши. Он оказался слишком зависим от чужого мнения, шёл на поводу, понимая под волей всех эльфов желания горстки аристократов. Уши, его гордость и показатель высокого статуса почернели и высохли. Теперь эльфам придется выбирать нового правителя. И, надеюсь, он окажется достаточно мудрым, чтобы сходить к Горе.
Я что-то ещё говорила, указывала на стоящих по разную сторону разлома, награждала их и карала. Моё тело и мой голос мне не подчинялись, это говорила и делала сейчас не я, но сама Богиня. Мне казалось, что я наблюдаю со стороны за кем-то другим, а потом я поняла, что просто вижу себя так, как видит меня Мир, его глазами. Закружилась голова.
Чья-то рука невесомо легла на плечо, и через секунду мы с Элем стояли на вершине Горы. Стало легко, как будто это и есть моё место, будто я бываю здесь каждый день. Да, теперь именно это мне и предстоит. Я огляделась. Разлом дошел и сюда, но разбился на две ветки, обогнул Гору по широкой дуге и вновь соединился.
Получилась долина, со светлым лесом с одной стороны и изумрудными полями с другой. Со стороны обоих земель, и человеческих, и эльфийских, вели через каньон перешейки вроде того, на котором стояли мы с Элем между армий. Подо мной, казалось, был весь мир. Я могла делать, что хочу. Ветер нёс ароматы цветущих трав и лесной свежести. Чирикали птицы, Солнце пригревало, хотелось жить и наслаждаться жизнью. И вдруг я поняла, что больше всего на свете хочу быть собой. Простой человеческой девушкой, которая мечтает о любви и семье. Я хмыкнула.
– Эль, перенеси меня домой.
Через миг мы стояли перед палаткой Дика. Дом там, где любимый.
– Эль, прекращай светиться, на нас уже косо смотрят, – притворно буркнула я, оглядываясь по сторонам.
– Ты думаешь, это не потому, что произошло на Разломе? – улыбнулся Эль.
Он счастливо смотрел вокруг, с явным удовольствием глубоко вдыхая лагерный воздух со всеми его запахами: костров, готовящегося ужина, потных тел, пыльной одежды, оружейной смазки, древесины, лошадей.
Вокруг нас на некотором расстоянии друг от друга стояли палатки. Они были мало похожи на тесные спальные навесы из моего старого мира. Это были настоящие шатры, в которых можно ходить, не пригибаясь, поставить походную кровать и стол или удобно разместить толпу народа.
Вокруг сновали люди, громко переговаривались, носили туда-сюда какие-то вещи. Чуть поодаль горели большие костры, над которыми жарились туши, очень напоминающие кабанов. Какой-то солдат подбежал к нам и, схватив Эля за руку, принялся восторженно причитать:
– Вы это видели? Сама Богиня явилась нам! Неслыханно! Такого даже мой дед не помнит! Я теперь буду рассказывать детям, что своими глазами её видел! – я опешила. Он видел Богиню, но не понял, что там стояла я? Эль мягко остановил солдата.
– Прости, друг, мы спешим. Ты не знаешь, где может быть Родицит?
– Знаю, – закивал солдат. – Он на поле, помогает уносить раненых. Тех, кто пострадал в первой атаке, до того, как земля разошлась. Нет, ну это же чудо! Земля затрещала, разверзлась, но никто в разлом не упал! А потом явилась сама Богиня!
Мы поблагодарили восторженного солдата и пошли в сторону противоположную той, куда направился наш собеседник. Какое неизгладимое впечатление я произвела, однако.
– Тебя не узнали, – тихо прокомментировал Эль, когда мы отошли достаточно далеко.
– Похоже на то, – отозвалась я, провожая голодным взглядом костёр с мясом, мимо которого мы сейчас шли. От всех переживаний я изрядно проголодалась, но это подождёт.
Родицита мы так и не нашли. Казалось, что он уходил буквально за минуту до нашего появления, и нас отправляли то в штаб, то в лазарет, то снова в поля. Ещё несколько раз нас останавливали солдаты, поздравляя с явлением Богини и спрашивая наше мнение по поводу разлома.
Потом начались пьяные песни у костров, и нас утащили в один из таких кружков. Я не слишком сопротивлялась, надеясь на вкусный обед. Мясо было жестковатым, но после столь бурного дня и оно казалось даром богов. А уж если запивать пивом или чем покрепче…
– Рита? – родной голос раздался за спиной.
– Род… ик!.. Дик! – выговорила я, собирая мысли в кучку. Не стоило столько пить.
– Ты пьяна! Эль, куда ты смотрел! – Дик выглядел сердитым.
– Не ругай… ик!.. ся, он хороший, – выдала я, пытаясь встать. Получалось плохо.
– Ох, чудо ты моё пьяное, – устало вздохнул Дик. – Пойдём, тебе уже хватит.
Я послушно позволила поднять себя и повисла на шее у Дика.
– Эль, поможешь донести её?
Вместо ответа Эль положил руки нам с Диком на плечи, и в следующий миг мы оказались уже внутри палатки. Дик, подхватив меня на руки, отнёс к стоящей у стены шатра узкой кровати, Эль отодвинул одеяло, чтобы меня было удобнее укладывать. Мне это казалось ужасно забавным, я чувствовала себя маленькой девочкой, и хихикала Дику на ухо.
– У тебя есть вода? Она хочет пить, – Эль, снимая с меня ботинки, заговорщически подмигнул и приложил палец к губам. Я послушно промолчала. Было интересно, а что же дальше?
А дальше, стоило Дику отвернуться, как Эль провёл надо мной руками. Весь хмель из головы ушёл и стало ужасно стыдно. Как я могла напиться! А ещё Дик видел меня в таком состоянии!
Эль подмигнул, шепнул одними губами: «Хорошего вечера», и, обернувшись Малышом, нетрезвой походкой направился в сторону выхода. Лапы заплетались, но
