— Детка, какие у нас на сегодня планы? А то я бы хотел, чтобы мы…
— У меня другие планы, Маркус, — быстро перебила, отчего он снова нахмурился и с подозрением уставился на меня. Я же осторожно продолжила. — Папа прилетел и ждет дома. И знаешь, какое-то время я буду занята: получение диплома впереди…
— Еся, а ты не хочешь пригласить меня на вечеринку по случаю окончания академии? Ты спрашивала недавно.
Я зло хмыкнула. Еще месяц назад на мое предложение пойти вместе на эту вечеринку Маркус отделался невнятным бормотанием. Сейчас же сам вспомнил. Почувствовал изменение моего эмоционального фона и решил подсластить наши отношения.
— Я подумаю, Маркус! Извини, но сейчас некогда разговаривать: домой тороплюсь.
Уже перед тем как отключить связь, на миг поймала ошарашенное выражение лица Маркуса. Явно не ожидал подобного ответа на свое предложение, и его это выбило из равновесия. В очередной раз хмыкнула, но уже печально — грустно осознавать себя марионеткой в грандиозных планах. Не буду громко посылать его в глубины космоса и шумно разрывать наши отношения. Такие фанатики могут быть опасны, поэтому наши отношения сведу на нет постепенно, без ненужных скандалов и истерик. Пусть ищет себе другого подопытного. И все же, пока я летела к дому, чувствовала, как слезы тонкими ручейками, нет-нет, но сбегали по щекам. Первый мужчина и, наверное, все же слишком сильные чувства. Я словно оживала, стоило рукам Маркуса коснуться моего тела. И что бы он Витасу не говорил, чувствовала, что ему нравится касаться меня, заниматься со мной любовью — тоже. В такой момент сложно скрыть эмоции, а мне — полностью защититься от чужих.
Получилось так, что первой домой вернулась я, а не папа. Первым делом умылась, а потом ринулась готовить праздничный ужин. Это поможет отвлечься от случившегося и, возможно, отец не почувствует моих эмоций. Хотя вряд ли: он — слишком сильный эмпат, а у меня внутри бушует смесь боли и обиды от очередного предательства, оскорбления, наконец.
Шум в дверях подсказал, что вернулся папа, и радость от нашей скорой встречи приглушила все остальные чувства. Птичкой… откормленной… я кинулась к нему обниматься.
Сильные руки отца меня буквально сдавили и прижали к его крупному телу. Как же хорошо ощущать его так близко — он неизменно дарил чувство семьи, безопасности и радости просто находясь рядом. Всегда берег и называл своим главным сокровищем, любил искреннее, и дома я всегда опускала ментальные щиты, чтобы отдохнуть, зарядиться положительными эмоциями и насладиться бескрайней отцовской любовью.
Папа поцеловал меня в макушку и отпустил.
— Рад, что ты первая дома оказалась. Кушать хочется, дочь, а то многострадальный желудок сам себя съест.
Я начала быстро суетиться, накрывая на стол, но неожиданно почувствовала сильную тревогу и напряжение, исходящие от отца. Ведь он, так же как и я, не привык скрывать свои чувства передо мной. Папа всегда считал, что семья тем сильней, чем меньше в ней секретов и тайн.
Мы дружно сели за стол, и я осторожно спросила, заглядывая в его синие глаза:
— Пап, что-то случилось? Как прошла ваша экспедиция? Малех…
Меня тут же прервали жесткие слова отца, в которых слышалась огромная печаль и сильная усталость:
— Малех погиб. А теперь и нам грозит опасность.
Я замерла с вилкой в руке на полпути ко рту. А отец начал подробный рассказ того, что им случилось пережить. Его вилка в конце рассказа полетела на стол, со звоном ударившись о тарелку, но отец был погружен в свои мрачные воспоминания и мысли, и даже не обратил на это внимания.
— Так что, Еська, придется нам позаботиться о себе заранее.
— И каким образом? — я все еще переваривала тот факт, что корпорация, от которой зависит судьба моего проекта и, соответственно, получение огромных денег, участвует в подобных авантюрах — спонсирует черных археологов…
— Нам придется сменить место жительства, а еще лучше — звездную систему. Здесь 'Анкон' — реальная сила, с которой вряд ли можно как-то бороться или от которой можно спрятаться.
Я похолодела, затем опустошенно выдохнула:
— И куда мы можем податься? Думаешь, нас не найдут? — затем, словно очнувшись, резко изменила тон. — Отец, они не знают, что вы нашли. Значит, отыскав корабль там, где ты его оставил, будут искать Малеха, а не тебя…
— Есения, послушай меня внимательно. Всегда рассчитывай на развитие худшего варианта, тогда, возможно, если все пройдет более успешно, для тебя это будет приятным бонусом и подарком судьбы. Отследить меня, если у кого-то появится такое желание и тем более есть такие возможности, не составит большого труда. Так что мы собираемся и улетаем как можно скорее.
Подавшись вперед, буквально ложась на стол грудью, в отчаянии произнесла:
— Папа, но ведь у меня через неделю вручение диплома, я столько лет угрохала на учебу, а сейчас сбегу? А что потом?
Отец встал и, подойдя ко мне, успокаивающе погладил по волосам.
— Есь, я позвоню в ректорат, у меня там друзья и должники, попрошу выдать тебе его завтра. Просто, чем скорее мы отсюда уберемся, тем здоровее будем. Я боюсь не столько за себя, сколько за тебя, дочь. То, что лежит в том мертвом городе, никогда не должно достаться алчущим власти беспринципным господам. Не хочу, чтобы из-за нашей с Малехом глупости погибли невинные. Мне не страшно умереть, Есенька, мне становится не по себе только от одной мысли, что они могут воспользоваться тобой, чтобы надавить на меня и выяснить все секреты. Я прожил уже триста лет, и хотя для нас это середина жизни, иногда кажется, что это слишком долго.
Я по-детски шмыгнула носом и мрачно заметила:
— Да-а-а, а вот Маркус буквально одержим идеей продлить жизнь не только самому себе, но и расе рольфов, хотя бы вдвое. Хотел с помощью меня выяснить причины нашего долголетия…
Папа опустился передо мной на корточки и, взяв мои ладони в свои, спросил, глядя в глаза:
— Так ты из-за этого сегодня такая подавленная? Из-за своих дум даже не сразу смог разграничить наши эмоции, только потом понял, что тебя тоже что-то сильно расстроило.
Я согласно кивнула, а отец весело хмыкнул:
— Ой, ну и дурак же он… Долгая жизнь несет кучу проблем, это редкое исключение, когда кто-то все эти годы живет как в сказке, а в большинстве случаев длинная жизнь лишь продлевает чьи-то страдания или тяготы.
Снова посмотрев на меня, печально улыбнулся и продолжил:
— Прости, девочка моя, просто мысли всякие черные в голову лезут, вот я и впал в меланхолию. Твоя жизнь будет светлая и радостная. И мужчину нового найдешь. Этот рольф мне никогда не нравился, я его чувствовал, но ты не слушала меня, да и себя тоже. Нельзя тебе полностью отгораживаться от мира, надо учиться жить с чужими эмоциями: когда-нибудь это может спасти тебе жизнь. Лучше жить с поднятым забралом, как в древности говорили, и прямо смотреть опасности в глаза. Возможно, ты не упустишь ее обманный маневр и уйдешь от смертельного удара клинка.
