— Я подожду полицию в своей квартире, — солгала она.
— Нет, — сказал Энрике. — Ты…
Развернувшись, она вышла из кафе с высоко поднятой головой. Благо никто не попытался остановить ее, даже Птенчик № 2. Ночь была теплой, наполненной огнями неона и толпой. Ей казалось, что она подсвечена прожектором и все прохожие таращатся на нее.
Господи, что же ей делать?
Девушка ускорила шаг, почти побежала. В кармане лежало сорок долларов. Хватит на автобус куда—нибудь. Но куда ей направиться? Может быть, в Джорджию. Персиковый штат был довольно далеко. Что более важно, она будет проезжать через Оклахому и сможет поискать бабушку.
Эта мысль едва успела оформиться, как нечто ударило ей в спину, отправляя в темный проулок. Споткнувшись, она упала на тротуар с такой силой, что перехватило дыхание, и искры полетели из глаз. Камни впились в кожу сквозь свитер и футболку.
— Шлюха демонов! — прорычал мужчина у ее виска, брызжа слюной.
Птенчик № 2. В конечном итоге они не дали ей сбежать.
— Неужто ты возомнила, что я снова позволю тебе убежать? Ты наша, детка, и ты будешь страдать, так же, как и твои дружки. Мне не позволено убивать их, но ты… ты будешь молить об этом.
Инстинкты снова пришли в действие.
«Не ори, просто бей. Не отвечай, просто бей».
Слова отпечатались в ее мозгу и теперь казались такой же частью ее как рука или нога. Когда нападавший схватил ее за волосы и потянул вверх, она резко крутанулась волчком. Кожу запекло от боли, когда она рванулась на свободу, но это не остановило ее. Она ударила мужчину по горлу, чтобы лишить воздуха и выиграть время на побег, пока тот будет приходить в себя. Контакт.
Послышался хрюканье и скулеж. Мужчина ослабил хватку.
Теплая жидкость потекла по ее пальцам.
«Что за!..»
Осознание происходящего обрушилось на нее. Даника по—прежнему сжимала в руке карандаш и сейчас резко всадила нападающему в горло его кончик. Сделала то, от чего отказалась в кафе.
— О, мой Бог. О, мой Бог!
Изумляясь, она поднялась на ноги. Покачнулась, ухватившись за плечи мужчины, чтобы устоять на ногах. Волна ужаса практически накрыла ее с головой, когда тот, хрипя, упал перед ней на колени.
Лунный свет лился вдоль окружающих их зданий, освещая его бледное, искаженное болью лицо. Он пытался заговорить, но не раздалось ни звука.
— Мне жаль!
Даника разжала пальцы, полностью его отпуская. Подняла руки ладонями вверх, кровь стекала по ним. К ее страху присоединилась паника. Не время цепенеть. Не сейчас.
Один шаг, другой, она пятилась назад. О, Боже. О, Боже.
«Убийца», — вопил ее мозг. — «Ты убийца»
Металлический запах его крови смешивался с ароматам мочи и немытого тела.
Птенчик № 2 рухнул на асфальт. Голова свернулась на бок и его глаза сфокусировались на ней, когда грудь мужчины перестала вздыматься.
«О, Боже».
Ком встал в горле.
«Ты должна была это сделать. Он бы убил тебя».
Не зная, что делать, Даника отвернулась, побежала и затерялась в толпе. Неоновые вывески освещали ее каждое движение, а хриплые вздохи барабанным боем отдавались в ушах. Никто и не попытался остановить ее.
Две недели назад в Нью—Йорке один из инструкторов самообороны сказал, что у нее нет инстинкта убийцы.
Куда уж там.
«Я такое же чудовище, как и монстры»
— Я знаю, где твоя женщина.
Рейес выпрямился на диване, кончик его кинжала проткнул руку. Он вогнал его глубже, так глубоко, что рассек вену пополам. Но рана очень быстро зажила, затягиваясь вокруг лезвия. Кровь высохла на коже.
Он спрыгнул с крыши три дня назад и только сейчас смог ходить. К сожалению. Его Демон Боли звучал громче и требовательней обычного, желая большего. Чего, Рейес не знал. Этот порез не помог даже самую малость.
Он резко вытащил нож из руки — рана открылась заново. Облизал нижнюю губу, пытаясь насладиться болью. Эта ранка зажила так же быстро. Недостаточно больно. Никогда не хватает боли.
— Нечего мне ответить?
— Ты такой же гад, как и Гидеон.
Он глянул на Люциена, что стоял в дверном проеме. Темные волосы волнами спадали на плечи мужчины, а разноцветные глаза светились ожиданием.
— Стал бы я врать.
Они были одни в комнате развлечений. Парис, которого можно было обычно застать здесь за просмотром одного из «пиршеств плоти», шатался по городу, набираясь сил в постелях со смертными подружками. Мэддокс и его женщина Эшлин были у себя в спальне. Как и всегда.
Сабин и другие воины в данный момент столпились на кухне — Рейеса они выгнали давным—давно за то, что он заляпал кровью стол — и разрабатывали план посещения Храма Неназываемых в Риме.
Рейес сомневался, что храм укажет путь к Всевидящему Оку, или Покрову Невидимости, или Разделяющему Жезлу, чем бы они ни были, но он был в меньшинстве, потому и помалкивал. Все же, он знал, что был прав. Если бы среди камней, водорослей и ракушек что—то и было, они бы уже давно это нашли. Кроме того, Клеть Принуждения, которую они отыскали после того, как принесли жертву в Храме Всех Богов, все равно не помогла им в поисках ларца.
Да, Клеть была неплохим оружием. Кого бы они ни заключили в нее, он был бы вынужден выполнять все, что прикажет ее владелец. Но кого они должны поместить туда? Что должны приказать ему? Он подозревал, что пока они не найдут ответов, Люциен с Аньей будут играть с Клетью наподобие озорных детишек.
— Рейес, — сказал Люциен, — мы говорили о Данике.
— Ошибаешься.
Он хотел выкинуть ее из головы, но начинал подозревать, что она стала частью него самого. Как его демон. Только хуже. Она разрушила его драгоценное ощущение умиротворения, которое не возвращалось, даже когда он лежал весь изломанный, бьющийся в блаженной агонии.
— Сказать, что я знаю о ней? — спросил Люциен.
Не попадайся на крючок. Тебе лучше не знать. Если Рейес не будет подвергать себя постоянной боли, его демон вырвется из—под контроля, жаждя чьих—нибудь телесных страданий. Его собственных или чужих. Неважно. Это была одна из причин, почему он отослал Данику. Найди он ее, и в один прекрасный день он может нанести ей непоправимый вред.
— Скажи мне, — потребовал он хриплым голосом раньше, чем осознал это.
— Три дня назад она зарезала мужчину.
Этот милый маленький ангелок причинил вред другому человеку? Рейес фыркнул.
— Да ладно. Теперь я уверен, что ты лжешь.
— Разве я обманывал тебя раньше?
Нет, Люциен никогда не лгал ему. Рейес проглотил вставший в горле ком, последовавшие за этим слова прозвучали натянуто и сухо.
