Мама оглядела комнату, ожидая его появления, но этого не произошло.
— Первое – друдены, теперь это, — сказала я. — Я говорю. Кульминация.
— Во имя… Эдем. Постарайся не расстраивать свою маму, — сказала папа, сжав зубы.
Было уже поздно. Мама побледнела, ее губы раскрылись, пытаясь ухватить побольше воздуха.
— Джаред, — позвала она моего отца. Ее тон был предупредителен, она ждала от него ответов, прежде чем спрашивать что-либо самой. — Что ты от меня скрываешь?
Папа протянул руку, и она сделала то же самое. Он притянул ее к себе в объятия, как обычно это и делал, когда она была испугана чем-то из нашего мира.
— Ничего, милая. Это абсолютно ничего не значит.
Мое лицо вытянулось, когда папа уткнулся в волосы моей мамы, а потом он взглянул на меня. Он не хотел расстраивать маму, поэтому просил меня отступить. Я поплелась вверх по лестнице в свою комнату, оставляя на ковре позади себя следы от грязи. Мама оперлась о перила и окликнула меня:
— Эдем, спустись вниз, дорогая. Мы что-нибудь придумаем.
— Все мы лжецы, — сказала я себе под нос, зная, что мама не услышит этого.
Я легла на спину, на свою кровать, глядя в потолок и думая о привычных радужках, парящих сегодня днем надо мной. В глазах Леви не было намека на убийство, но любопытство, может быть даже немного азарта. Изучив книгу пророчеств, отец говорил, что Левиафан и я замешаны вместе и прольется достаточно много крови. Леви, сын Сатаны, поставит под угрозу баланс, и случится одно из двух: либо я убью его, либо он меня. У Леви была возможность, но он не колебался. У него была цель, но не убийство меня. Иначе бы он признался, что не страшится последствий, а я бы приписала ему, что он больной подросток.
Но это было чем-то большим.
Леви был прав. Я не пыталась. Я не собиралась показывать ему свои полные возможности. Я прокрутила все в миниатюре. Было так много вопросов, но ни одного ответа в нашем мире. Это не должно стать еще одной проблемой, и я не хочу разбираться в этом, но Леви покинул меня взволнованным – такое ощущение, что я была знакома с ним.
После мягкого стука, Клэр позвала меня по имени:
— Эдем? Можно войти?
— Да, — ответила я, все еще глядя в потолок.
Секундой позже она присоединилась ко мне и так же уставилась в потолок.
— Там нет ответов. Поверь мне, я высматривала. Нигде, не на одном из них нет ответов.
— Я не ищу их, — сказала я.
— Да, верно. Все мы. И ожидание в них самое удручающее.
Я сжала свои губы вместе.
— Скажи, что ты знаешь о пророчестве, Леви, и зачем он сегодня приходил?
— Я не знаю.
Я застонала и отвернулась от нее.
— И ты тоже.
Она обняла меня крепче и притянула к себе. Наклонившись, она прошептала мне на ухо:
— Он вынюхивал здесь, почти что год.
— Знаю. Я имею в виду… я не знала, что это был он, но чувствовала кое-что. Это было нечто большее.
— Эдем, скажи мне правду. Почему ты не стала защищаться, когда он начал нападать на тебя? — спросила Клэр.
Мне не надо было предугадывать, что она обеспокоена.
Я задумалась на мгновение.
— Правда?
— Конечно, дурочка!
После короткой паузы я произнесла те слова, о которых думала, и не узнавала их, пока те неслись из моих уст.
— Я думаю, что знаю его.
— Как? — спросила она.
— Это просто предчувствие, — сказала я. — Я не могу объяснить этого, но я знаю его. А он знает меня.
Клэр повернулась на спину и уставилась в потолок, ища собственные ответы на свои же вопросы.
Я никогда еще не видела своих одноклассников такими счастливыми, с горящими глазами свободой и в темно-бордовых одеяниях. Свобода действительно действует по-особому на людей. Вот почему, я, наверное, была единственной, кто не улыбался во весь рот.
Бабушка, бабушка Лилиан, Клэр, Райан, Бекс и мама с папой по очереди с фотоаппаратом запечатлели меня с каждым из них, в разных позициях и вариациях из моей семьи.
Я несла шляпу, которую только что подбросила в небо, хорошее заключение человеческого жизненного опыта, как и настаивала мама. Не то, чтобы я не радовалась этому. Посетить школьные танцы, также казалось лицемерным, как и сама церемония вручения дипломов. В основном я старалась притворяться, ради перспективы бесполезной траты человеческого времени.
Я посмотрела на маму. Безумна счастливая, она вытирала с глаз проступившие слезы, смеясь и качая головой. Лицемерить или нет, но видеть ее счастливой это того стоило.
— Я полагаю, тебе пора на выпускной бал? — спросила мама. — Ты поедешь домой переодеться?
Я расстегнула свою мантию и отдала ее ей в руки.
— Можешь забрать ее домой?
Она кивнула.
Но бабушка как всегда выглядела чем-то недовольной.
— Серьезно, Эдем? Обязательно надевать кроссовки под красивое платье?
Я посмотрела вниз на платье цветом слоновой кости, что Клэр выбрала для меня. Мои пальцы прикоснулись к оголенному участку кожи, к неприличному V-образному вырезу, переходящего к большим складкам на юбке.
— Никто не увидел, что я была одета в красивое платье.
Бабушка прищурила на меня свои глаза.
— Я уверена, они и не догадывались, что увидят тебя в красивом платье с грязными кроссовками.
— Извини, — сказала я.
Бабушка Лилиан обняла ее и увела в сторону.
— Но разве это не проявление своей индивидуальности? Я просто обожаю ее стиль.
Бабушка вежливо стала неподвижной, и тогда Лилиан отпустила ее, а затем осторожно отошла в сторону.
— Ладно, — мама обвела руками вокруг моей шеи и притянула к себе в объятия, — увидимся позже.
— Помнишь, когда мне было четыре, я сломала себе ключицу? И до этого я думала, что с тобой мне было легче, чем с папой? — спросила я, сразу же проклиная себя за неспособность фильтрации речи.
Мама отпустила меня, поджав губы.
— Ты пытаешься заставить меня расплакаться?
Я поморщилась.
— Я пытаюсь тебя рассмешить.
Она захихикала, а затем смахнула слезы с глаз.
— Конечно, сейчас это смешно.
Клэр улыбнулась, и ее глаза были почти что незаметными под большими очками авиаторами.
— Это все равно смешно.
Мама стрельнула взглядом в нее, также как и бабушка Лилиан.
— Ну ладно, — сказала я, немного заерзав.
— Ступай, — сказал папа. — Увидимся позже.
— Ладно, — ответила я, отмахиваясь. — Я буду с Морганом.
Бекс начал следовать за мной к Ауди.
Я указала на него.
— Нет.
— Что? — спросил Бекс, и его брови взлетели вверх.
— Никакого сопровождения сегодня вечером, — сказала я.
— Я останусь в машине.
