Я сразу же почувствовала укол совести.
— Спасибо, — сказала я, зная, что она действительно так думает.
Весь оставшийся урок я не могла забыть разговор с Дрю. Технически, я не делаю ничего неправильного прося его помочь мне, но у меня было ощущение, словно я предаю Челси и Джереми.
И я все еще не могла понять, зачем он вообще предложил помочь мне.
Возможно, он хотел спросить о Челси, поскольку то, что мы друзья, должно быть выяснилось в одном из их разговоров. Однако, я сомневалась в этом — Дрю не казался тем, кто разыскивает информацию, если заинтересовался девушкой — он скорее просто действует.
Так что если это он делает, но со мной, а не с Челси?
Дрю должен был скоро приехать в библиотеку, и я спорила сама с собой, стоит ли упомянуть завтрашнее двойное свидание. Я откинулась назад на подушке и глубоко вдохнула, убеждая себе не волноваться. Не нужно было все усложнять. Когда Джереми вернется с тренировки, я просто скажу ему о наших планах. Мы ходили на двойные свидания с Челси и парнями, с которыми она встречалась, уже много раз. Но этот раз будет отличаться тем, что она будет с Дрю, которого я не могу выбросить из головы.
Глядя в большое окно, я постаралась отвлечься, наблюдая за красками осени.
Листья в конце сентября выглядели, как на картине пуантилиста, с различными оттенками красного, оранжевого и желтого, и я достала альбом и начала рисовать пейзаж за окном, концентрируясь на деревьях. Я пыталась их изобразить настолько хорошо, насколько могла.
— Я не знал, что ты художник, — знакомый голос Дрю застал меня врасплох. Наверное, я так увлеклась рисованием, что не услышала как он вошел.
Положив карандаш в книгу, я обернулась посмотреть, как он закрывает дверь. Температура в последние недели упала достаточно, чтобы его кожаная куртка больше не выглядела не к месту. Темные глаза сфокусировались на мне, так же, как тогда в коридоре.
— Мне нравится рисовать иногда, — сказала я, пожимая плечами и глядя на рисунок. — Я не так уж хороша.
— Не возражаешь, если я посмотрю? — спросил он, оставаясь на месте в ожидании ответа.
— Конечно, — не раздумывая, ответила я. — Но это просто для урока.
Ничего слишком сложного.
Вместо того, чтобы подождать пока я встану и дам ему альбом, он сел ко мне на подушку, оставляя всего несколько дюймов между нами. Было невозможно думать, сидя так близко к нему, и я старалась оставаться спокойной, не желая дать ему понять, какой эффект он на меня оказывает.
Напомнив себе, что он хотел посмотреть рисунки, я подвинула альбом в его сторону.
— Выглядит неплохо, — сказал он, сравнивая его со сценой на улице. Я не знала, кажется мне или нет, но был какой-то след разочарования в его тоне.
Может, он не любит пейзажи.
— Тут есть другие рисунки, — сказала, переворачивая страницы и показывая ему рисунок с первого дня школы — с девушкой в летящем платье.
Он молчал, придвигая альбом ближе. Мое сердце замерло в груди, пока я смотрела, как он изучает его, гадая, молчит ли он потому, что ему нравится, или потому, что не нравится, и он думает, что бы сказать.
Он провел пальцем по бумаге, дотрагиваясь до каждой линии.
— Это прекрасно, — наконец сказал он, поднимая глаза и встречаясь со мной взглядом.
Я покраснела и посмотрела обратно на рисунок.
— Спасибо, — сказала я мягко, забирая альбом к себе на колени, — Джереми он не понравился, и я рада узнать, что все не так уж и плохо.
— Джереми не прав, — сказал он. Его глаза стали темнее обычного шоколадного оттенка. — Он наверное совсем слепой.
Я пожала плечам.
— Ему просто больше нравятся пейзажи. И когда я рисую его, играющего в футбол.
Он опять посмотрел на рисунок.
— Это интереснее, чем Джереми, играющий в футбол.
— У меня есть еще несколько похожих, — сказала я, удивленная своим желанием делиться рисунками.
— Можно увидеть? — спросил он, ожидая моего ответа, а не хватая альбом, как Джереми.
Он постарался не дотрагиваться до моей руки, когда я передавала ему альбом, и я опустила глаза, стараясь не показывать разочарования.
Мои ладони стали липкими, пока он изучал каждый рисунок, и я была удивлена тем, что он ценил каждый из них. Я смотрела на них вместе с ним — первый был с девушкой, которая напоминала меня, в белом утреннем платье из начала девятнадцатого века.
Она ела завтрак на деревянном крыльце, с видом на задний дворик, исчезающий в лесу. На следующем, она лежала на диване с войлочными подушками, читая роман у зажженного камина, пока садящееся солнце отбрасывало тени на ее лицо через прямоугольное окно у дальней стены. После этого было много рисунков: написание письма, игра в карты, катание на лошадях. Дрю листал их, молчаливо изучая каждый рисунок, так же тщательно. Я боялась дышать, испуганная, что любой звук нарушит волшебство тишины.
Он достиг конца и поднял взгляд впервые за это время.
— Где ты взяла идеи для этого? — спросил он.
— Мы читаем «Гордость и Предубеждение» на английском, — объяснила я. — Думаю, она вдохновила меня.
Он кивнул, соглашаясь.
— Это хорошая книга.
— Что-то всем этом кажется таким знакомым, — сказала я, пытаясь объяснить.
Я так четко представляю, как все должно было выглядеть тогда, и рисую все так легко. Будто эти картины прямо передо мной, а не в моем воображении.
Его глаза не отрывались от меня, пока я говорила. В комнате было тихо, не считая мягкого завывания ветра на улице, и чувствовала электричество в воздухе.
Он смотрел на меня с вопросом, словно видел что-то, чего не мог видеть раньше и пытался понять, что это означает. — Это знак великого художника, — сказал он через несколько секунд.
— Спасибо, — ответила я, смотря на альбом. — Если хочешь, можешь взять один.
Я провела рукой по бумаге, слегка задев Дрю. Небольшое прикосновение вызвало волну жара по моей руке. Я остановилась, прижимая руку к себе секундой позже.
— Мне не стоит брать твою домашнюю работу, — сказал он, также прижимая к себе руку, — Ну ладно, мы должны начать повторять французский. Тест уже через три недели. Из того, что я видел сегодня в классе, нам надо много чего выучить.
— Точно, — я пыталась игнорировать жар, распространяющийся по руке от того места, где мы прикоснулись. — Хотя, как я уже предупреждала, я безнадежна.
Он встал с нашей подушки, и пересел на соседнюю, доставая тетрадь из сумки. — И как я уже говорил, я сомневаюсь в этом.
Я не стала опровергать этот комментарий, но шансы того, что я справлюсь со следующим тестом были такими же, как выиграть лотерею. Однако, раз уж он казался настроенным помочь, я решила приложить усилия.
