— Что с ними случилось? Они вместе умерли?
Она резко повернула голову в сторону Озера.
— 1960… Одним туманным вечером ноября они поехали к ее бабушке. Ходили слухи, что они собирались украсть ее деньги. Прежде, чем они добрались до места, Дама забрала их. Машина съехала с дороги. Очевидцы утверждали, что они не превышали скорость, ехали на дозволенной. Было холодно, но дорога была сухой. Вот они были на дороге, а мгновение спустя, въехав в ограждение, оказались в Озере. Машина оказалась так глубоко, что ее так и не нашли. Как и тела, — она замолчала.
Я закрыла глаза, думая о бабушке с дедом. О Даме, утягивающей их своими ледяными руками. Медленно в моем сердце разгоралось пламя, и я сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться. Какой бы сильной не была моя ярость от того, что Озеро потребовало Лилу, правда в том, что, если вы живете в Уиспер Холлоу, вам приходиться принять факт, что вам не избежать шанса оказаться следующим, кого она утащит на дно.
— Что сказали копы?
— Немного. Ты же знаешь, как здесь это происходит. Официальной версией объявили убийство-суицид. Но все понимали, что произошло на самом деле.
Я посмотрела на могильную плиту. Значит, могилы пусты. Но нельзя же установить надгробие на поверхность озера.
— Получается они все еще там… чтобы от них не осталось.
— Вместе с Бог знает сколькими еще душами. Вместе с твоим дедом. Элия мягко покачала головой, положив руку мне на плечо. — По крайней мере, Дама имела уважение вернуть тело твоей бабушки. Но дело вот в чем: Томми и Бетти ни разу не появлялись… до последнего времени. Я сыграла им на похоронах, и они ушли на покой. Я была тогда совсем юной, но была уже прекрасно готова работать с твоей прабабкой. Бэтти и Томми начали появляться около трех месяцев назад, и мы с Лилой ничего не могли сделать, чтобы вернуть их за Завесу, к Пенелопе. Думая об этом, понимаешь, что они давно должны были быть за Завесой и двигаться дальше, так что получается, что даже там что-то неладно. Независимо от причины, мы должны изгнать их прежде, чем им в головы взбредет обрушить свой гнев на город, ведь после стольких лет они все еще сумасшедшая парочка. Чему бы они не научились после смерти, что ж, если это было чем-то хорошим, с ними оно не вернулось.
— Так вы с Лилой пытались отправить их назад?
Она кивнула.
— Несколько раз. Я играю возле их могил дважды в неделю с тех пор, как они были впервые замечены, но, кажется, все без толку. И магия, которую использовала Лила… что-то противостояло ей, Кэррис. Кто-то, — она опустила взгляд на футляр для скрипки. — Поначалу я было решила, что теряю хватку. Что пришло время начать тренировать кого-то другого.
Я кивнула, осторожно садясь на надгробные камень.
— Но ведь дело не в этом? Элия, ты играла мертвым задолго до моего рождения. Ты не потеряешь хватку, пока не перейдешь границу мира мертвых.
Она улыбнулась.
— Спасибо. Да, у меня есть дар, и он будет со мной до конца. И ты права, может мне и семьдесят пять, но у меня еще много здоровых лет впереди. Моя семья… из долгожителей, — прищурившись, они оглядела кладбище. — Без твоей бабушки все стало только хуже. Необходимо, чтобы ты сменила ее немедленно, а затем нам необходимо выяснить, что же проникло в город, прежде чем…
Она посмотрела на Озеро и перешла на шепот. Налетел ветер и холодные мурашки страха пробежали по моей спине. Что-то скользило по нему, некая ведьма на помеле смеялась в свое удовольствие. Голые ветви поблескивали в свете кладбищенских фонарей, дым из городских труб проплывал по небу, город погрузился в холод осенней ночи.
Элия вздрогнула и, медленно сняв перчатки, потерла руки.
— Сегодня мы уже ничего сделать не можем. Я пойду домой после того, как сыграю пару песен, чтобы вечер прошел спокойно. Ты уж не жди, езжай домой.
Я не хотела оставлять ее здесь одну и возразила.
— На улице опасно. Знаю, ты живешь совсем рядом, но…
Она засмеялась, ее голос эхом раздался по всему кладбищу.
— Кэррис, это мой симфонический зал. Я играю здесь и при свете луны и без него. Это мой второй дом, а скоро станет и твоим тоже. Не волнуйся за меня, я буду в порядке. Я хочу опробовать новую балладу, которую выучила на прошлой неделе. Хочу узнать, получится ли удержать кого-нибудь еще от блужданий. А ты иди домой. Поищи Дневник Теней своей бабушки. У нее есть тетрадь, где она вела записи будучи медиумом. Тебе нужно найти его и прочитать, потому что он может рассказать тебе намного больше, чем мы.
Я кивнула и, вздохнув, добавила:
— Ясно. Многое предстоит сделать, да?
— Больше, чем ты хочешь знать, — с этими словами она бросила перчатки на надгробие и села на стоящую рядом скамейку. Она открыла футляр и достала скрипку. Как только смычок коснулся струн, скорбный стон нот наполнил воздух.
— Скорбящая песня для мертвых, — сказала она, когда я уставилась на дрожащие струны. — Но что я без твоих сил? С тем же успехом я могу выбросить смычок, — с этими словами она закрыла глаза, и ее песня разнеслась по кладбищу, словно серебряная паутина заунывной колыбели, усыпляющей мертвых. Ветер подхватил листья, и они пронеслись мимо нас, кружась под ритм ее песни.
Я вернулась назад сквозь года, в ночь с бабушкой Лилой. Внезапное воспоминание о том, как они с Элией танцевали по кладбищу, колдуя, чтобы усыпить духов, заполнило мое сознание, и я почти могла коснуться паутины, которую они плели.
Отгоняя навязчивые мысли, я направилась к машине. Элия может за себя постоять. Она была права. Она такая же часть кладбища, как надгробия и мемориальные доски. Она принадлежит этому месту, и скоро к нему присоединюсь и я. Убедившись, что этой ночью ей ничего не угрожает, я пристегнула ремень безопасности и, положив руки на руль, уставилась в темноту. За двадцать четыре часа пятнадцать лет остались позади, и я вернулась в мир, который поклялась оставить. Но я чувствовала себя так естественно, так правильно, что только маленькой частью своего сердца я удивилась, зачем вообще уехала в начале. Отодвинув мысли, роящиеся в моей голове, я завела мотор и поехала домой.
* * *
Я повернула на Брамблвуд Вэй, когда вокруг машины начал быстро сгущаться туман. Он быстро распространился по всей дороге. Я ударила по педали тормоза, когда темная фигура выскочила из-за деревьев у края дороги, прыгнув на дорогу. Она была точь в точь как огромный волк, горбатый и уродливый. За ним последовала другая фигура, человеческая, и я завернула в сторону, пытаясь избежать столкновения. Когда мне удалось остановить машину, меня кинуло вперед, но ремень безопасности удержал меня от удара об руль.
Я задохнулась от боли в ребрах, но в целом я была цела. Я крепко взялась за руль одной рукой, переключая рычаг управления внедорожника на «парковку».
Что, черт возьми, сейчас произошло?
Трясущимися руками я медленно расстегнула ремень и вытащила припрятанный под креслом лом. Будучи одинокой женщиной в большом городе, я научилась защищать себя всем, что только под руку попадется. Секунду помедлив, я вытащила из бардачка складной нож и сунула его в карман куртки. Поколебавшись еще мгновение (там мог быть кто угодно — от койота до серийного убийцы), я, наконец, открыла дверь и вышла из машины.
Я стояла там, осматривая улицу, зажав в одной руке лом, а другой сжимая нож в кармане куртки. Я знаю, как нанести удар, и довольно хорошо обращаюсь с бейсбольной битой, но все это зависит от того, кто мой противник.
На дороге было тихо, все было в тумане. Мой дом был в полутора кварталах отсюда, но сейчас это казалось мне целым километром. Мое дыхание превратилось в облачко белого пара, и я решила выяснить было ли мне вообще кого бить. Ни единой души на дороге — проверено. Ни следа той собаки… волка… кем бы ни было существо, выскочившее на дорогу — проверено.
— Вы в порядке?
Вздрогнув от неожиданности, я повернулась, замахнувшись ломом. Слева от меня стоял человек ростом примерно сто восемьдесят сантиметров. Он был стройным и подтянутым, и стоял так близко, что мог схватить бы меня за руку. Я осторожно сделала шаг назад.
