Мони бросает взгляд на Терекса, и тот подходит ближе с ножом в руке. Мое сердце почти останавливается, но он просто использует его, чтобы разрезать рукав моей пижамы, разрезая материал, пока он не падает, обнажая мой многострадальный локоть.
Рука вся в синяках и опухла, и я до сих пор не могу пошевелить ей, чтоб при этом не испытать ужасающую боль.
Мони берет мою руку, молча изучая в течение долгого времени. Она делает знак одной из женщин, и та передает ей миску с чем-то похожим на зеленую кашицу. Я вздрагиваю, когда она наносит ее мне на локоть, вскрикивая, когда я причиняю себе боль этим движением. Терекс придвигается еще ближе, кладя свою огромную руку на мою, где я сжимаю свое запястье.
— Осторожно, Элли, — шепчет он, и, даже когда я борюсь со слезами от боли, мое сердце екает от того, как он произносит мое имя.
Что бы ни было в зеленой пасте, оно начинает печь, и я снова кричу. Я хочу выдернуть руку и стереть пасту, но знаю, что любое движение только усугубит боль.
— Успокойся, дитя, — говорит Мони. — Ты не сможешь исцелиться без боли. Возможно, это то, что ты не сразу осознаешь, м?
Она на мгновение заглядывает мне в глаза, и мне кажется, что она смотрит прямо в мою душу. Я вздрагиваю, и это чувство проходит, жжение начинает ослабевать, мой локоть словно онемел под пастой.
Мони снова осматривает его, удовлетворенно напевая от того, что видит. Затем она тянется за куском чистой материи, умело складывая его в гораздо лучшую перевязь, чем та, что была у меня. Она прикрепляет ее на место, и я снова могу ясно мыслить, не отвлекаясь на боль.
— Спасибо, — говорю я, и она просто улыбается и кивает мне.
— Подумай о том, что я сказала.
Мони протягивает Терексу немного мази, чтобы он намазал мне ноги, как только я их вымою, а потом я смотрю, как приводят в порядок остальных. У Вивиан был глубокий порез на спине, о котором она никому не сказала, а колено Невады распухло вдвое больше обычного. У Алексис вывихнута лодыжка, но к тому времени, как мы покидаем кради целительницы, все мы чувствуем себя намного лучше, чем когда впервые вошли сюда.
Терекс ждет, пока остальные удаляются на несколько метров, а затем притягивает меня ближе.
— Я хочу, чтобы ты спала в моем кради, крошечная самочка. Что нужно сделать, чтобы это произошло?
Я напрягаюсь.
— Ты что, смеешься надо мной?
Терекс хмурится.
— Не понял. Я просто не хочу выпускать тебя из виду. Ты останешься со мной?
Я отстраняюсь, внезапно приходя в ярость.
— Это Вивиан тебя подговорила? Что она пообещала?
Он сердито смотрит на меня.
— Хватит! — рявкает он.
Я моргаю, отступая назад.
— Ты ведешь себя странно, вероятно, потому, что устала и тебе больно. Я готов быть терпеливым, но ты будешь спать там, где я смогу тебя видеть.
Я моргаю, глядя на него, совершенно сбитая с толку. Мир вращается вокруг меня, и я так устала, что, должно быть, у меня галлюцинации.
Терекс воспринимает мое молчание как согласие, и снова одаривает меня своей крышесносной улыбкой.
— Пойдем, самочка, я накормлю тебя, и ты поспишь.
Его голос низкий и довольный, и я погружаюсь в него, когда он ведет меня к своему кради, в то время как я практически сплю на ходу, следуя за ним. Только когда он открывает занавес своего кради и жестом приглашает меня внутрь, я замираю.
«Что я здесь делаю?»
Терекс смотрит на меня.
— Элли?
— Не думаю, что спать здесь — это хорошая идея.
— Я не причиню тебе вреда, крошечная самочка. Клянусь честью. Я просто хочу видеть тебя в безопасности и довольстве этой ночью.
— Терекс…
— Чего ты хочешь? Я заключу с тобой сделку.
Я пристально смотрю на него. Я хочу его. Я хочу чувствовать, что это не сон, и такой парень, как он, может хотеть меня как женщину, не потому, что ему жаль меня и он видит во мне своего рода домашнее животное, или потому, что кто-то убедил его поиграть со мной какое-то время.
Я вздыхаю. Я хочу и других вещей.
— Я хочу найти Чарли.
— Одну из самок. Ту, что с травмой головы?
— Да. Я наблюдала за боем. Ее забрал не вуальди. Ей было больно, но она была сильной. Она бы сопротивлялась или подала какой-нибудь звук, если бы могла.
Внезапно меня охватывает чувство вины. Надо было остаться и поискать подольше. Что, если бы это я оказалась брошенной подругами?
Терекс изучает мое лицо.
— Мы обыскали окрестности, Элли. Мы обыскали большую территорию, чем она могла бы пройти одна, и искали во всевозможных местах, где она могла бы спрятаться, если бы испугалась. Оставаться там на дольше было бы бесполезно.
Я киваю.
— Ну, в любом случае, она где-то там. Невада права, и если она отправится за другими женщинами, я хочу, чтобы ты помог мне найти Чарли.
Терекс изучает меня еще мгновение, а затем кивает.
— Если ты этого хочешь, я это сделаю. Я помогу тебе найти твою подругу, и ты останешься в моем кради.
Я смотрю на него.
— Я не буду заниматься с тобой сексом.
Его зрачки расширяются, глаза темнеют, фиолетовый становится темно-фиолетовым.
— Когда мы совокупимся, это произойдет не из-за сделки, — говорит он. — Это случится потому, что ты будешь страстно желать, чтобы я оказался в тебе.
Я резко втягиваю воздух. О боже.
Глава 5
ТЕРЕКС
Я веду самочку внутрь моего кради, триумф наполняет меня, когда она облегченно вздыхает, сразу направляясь к огню. Мой кради большой и удобный, как и подобает моему статусу, и я горжусь тем, что дарю Элли комфорт и тепло.
Ее большие глаза изучают обстановку, и я почти улыбаюсь, когда она скользит взглядом по мехам с одной стороны кради. Она нервная самочка, и хотя я не понимаю почему, я готов быть терпеливым.
Я подожду, пока она будет готова совокупиться со мной. Даже если ожидание убьет меня.
Я размышляю над этим, пока Элли исследует мое пространство, заглядывая в маленькую комнату, используемую для купания. Я никогда не испытывал такого чувства к самке, никогда не чувствовал необходимости, чтобы самка находилась рядом, чтобы обеспечивать ее безопасность.
Вздох Элли говорит мне, что Арана наполнила ванну, и я улыбаюсь, направляясь туда, где она смотрит на нее с тоской.
— Ты сперва хочешь искупаться или поесть? — спрашиваю я.
У нее урчит в животе, но она кивает в сторону ванны. Когда она закончит, ее будет ждать еда.
— Тебе понадобится помощь, чтобы раздеться, — говорю я, и она бросает на меня быстрый взгляд.
— Нет, не нужно, — быстро отвечает она. Она жестом велит мне уйти, и я чуть не смеюсь. Иногда она пуглива, как дикий зверек, а иногда она резко приказывает мне, словно она воин.
Я поднимаю бровь, когда мне приказывают выйти из собственной ванной. Румянец заливает ее лицо, но она смотрит на меня, упрямо выпятив подбородок.
— Тебе больно, — пытаюсь я еще раз. — Я помогу.
— Я справлюсь.
Я издаю низкий рык, она вздрагивает, и именно это убеждает меня выйти.
— Ты позовешь меня, если тебе понадобится помощь.
Она с облегчением кивает, и я иду к огню, где Арана оставила достаточно еды, что хватило бы на небольшой пир. Она прекрасно понимает, что воину нужно топливо, особенно когда он возвращается с охоты.
Я пытаюсь не обращать внимания на звуки падающей на землю одежды и сажусь, сосредоточившись на огне. Я не знаю, почему эта упрямая крошечная самочка так привлекает меня, но она будет рядом, пока не узнаю ответ.
Я напрягаюсь от ее вздоха, а затем поднимаюсь на ноги, когда до меня доносится слабый, болезненный стон. Я в мгновение ока оказываюсь в ванной комнате и ошеломленно останавливаюсь, встретившись взглядом с Элли.
Она смотрит на меня через плечо.
— Что ты делаешь? Не смотри!
Я подношу дрожащую руку ко рту и отвожу взгляд, но ничто не сотрет это видение из моей памяти. Элли отвернулась, пытаясь снять рубашку, по ее коже скользят блики свечей, ее роскошная задница обнажена.
