Додумать Исса не успела — слева на них неожиданно бодро, словно не знала о том, что должна быть медлительной, прыгнула зверюга размером с мелкого бычка. Массивное зеленовато-бурое тело, коротенькие лапки, широко раззявленная пасть, усаженная мелкими острыми зубками — это все, что Исса успела запомнить, отправляя в нежное розовое нутро пасти ледяной шар. Тварь машинально сделала еще шаг и рухнула — клинки Ильнара завершили дело, отделив башку болотника от его головы.
Но на этом нападение не закончилось — только началось. Со всех сторон на дроу ринулись потоком ящерки-«водомерки», отличающиеся от обычных тягой к мясу, прожорливостью, ядовитыми зубами и тем, что парочка водомерок ревностно оберегает свой ареал обитания, жестоко отгоняя всех остальных прочь — охраняя свою пищевую базу. Они просто не могли сбиться в такую стаю — об этом твердили знания Иссы. Опыт наглядно показывал, что теория может и врать, а тренировки заставили мгновенно среагировать, покрывая все вокруг льдом. Памятую об охоте на болоте — толстой, прочной коркой льда, намертво вмораживая в него водомерок. Однако лед не стал помехой товаркам «бычка», с успехом бегущим по оледенелостям, вцепляясь в них когтями. Лед неприятно хрустел под острыми когтями тяжелых тушек, шел трещинами, из которых тут же пытались пробиться наружу зеленые чешуйчатые лапки «водомерок».
Болотники вели себя ненормально, но подумать об этом времени не оставалось. Исса только и успевала, что подновлять ледяную корку и пытаться помочь Ильнару справиться с «бычками». Те оказались бронированными, шкуру не пробивало даже ледяное копье, и никто из них больше не разевал приветливо пасть перед магом. Все торопились к мужчине, опознав в нем основную опасность для себя. Даже видя смерти собратьев и чувствуя запах крови, продолжали ломиться тупым, нерассуждающим стадом, что гонит вперед лесной пожар.
Иссе оставалось лишь злиться и изо всех сил стараться не мешать Ильнару, мысленно благодаря дядьку, вымуштровавшего ее для парного боя с воином.
Со стороны дроу напоминали пару, танцующую на диво сложный и слаженный танец, во время которого партнеры не касаются друг друга, но движутся в унисон.
Повернуться, пустить струю холода к лесу, наклониться, пропуская сабли Ильнара, подновить лед, уклониться от зубов твари, перекатиться чуть дальше, давая простор партнеру…
Они могли так танцевать часами — на тренировках. Во время реального боя усталость приходила быстрее, но еще раньше наступало магическое истощение. До него было еще далеко, но и болотники все не заканчивались. Из леса появлялись все новые и новые твари, заменяя погибших. Явно не травоядные, а плотоядные «бычки» даже не старались урвать кусочек вкусно пахнущего свежего мясца с трупов своих собратьев, лишь отшвыривали их с пути, как подгнившую падаль. Вскоре все вокруг покрылось кровавыми потеками, гнилостный запах болотников смешивался с ярко-железистым вкусом крови, противно оседая на губах и в горле. Но больше всего напрягала тишина, нарушаемая лишь хрустом вытаптываемого кустарника, треском льда и тоненькими повизгиваниями недобитых «бычков». Лесные звери и птицы, затаившись, молчали, не решаясь даже убежать или улететь прочь от внезапного нашествия магических созданий.
И тем неожиданнее оказалась негромкая, нежная музыка, полившаяся из леса тоненьким ручейком незатейливых аккордов, небрежными щипками извлекаемыми из лютни. Мелодия чудилась мороком или блажью, наводимой каким-нибудь лесником — в помощь своим болотным братьям, пока один из «бычков» вдруг не споткнулся, замерев тупым баранчиком перед нежданным препятствием, чтобы тут же попасть под клинки и рухнуть разрубленной напополам тушей. Остальные «бычки» нерешительно потоптались и принялись пятиться, пока не сорвались в обратный бег. Даже парочка еще живых недобитков, жалобно вереща, попыталась поползти вслед за стадом. От вида этих полумертвых, еле ползущих тварей и издаваемых ими звуков, Иссе стало дурно, и она торопливо отвернулась, сглатывая тошноту. Два коротких взвизга за спиной и хруст льда заставили быстро взять себя в руки.
— Госпожа?
От слышимого беспокойство в мужском голосе, Иссе стало внезапно приятно — как от теплого горюч-камня, и она быстро взяла себя в руки, лишь бы не показать накрывшее ее отвращение.
— Что это было? — женщина уже довольно спокойно повернулась к спутнику.
— Я не знаю, — покачал головой Ильнар, и Иссе захотелось стереть с его лица буроватую кровь. Чужую, кисло пахнущую кровь болотника.
— Я знаю, — из леса опасливо показалась тощая фигура, готовая мгновенно занырнуть обратно, под спасительный покров кустарника и деревьев. Фигура, прижимающая к себе обеими руками лютню.
— Кто ты? — резко бросила Исса, позабыв о принятой на себя роли ученика. Впрочем, немудрено — после внезапного нападения тварей.
— Санах, — покорно отозвался лютнист и сделал крохотный шажок к дроу. От лютниста настолько сильно разило страхом, что оставалось удивляться, откуда взялась смелость выйти на тракт.
— Это ты вчера играл в таверне?
Санах покорно кивнул, судорожно стиснул лютню и быстро выпалил, пока страшные темные фаери не передумали и не порезали его на кусочки. Такие же, как валялись вокруг них.
— Возьмите меня с собой! Я могу вам помочь!
— Помочь? — ухмыльнулась Исса, за правым плечом которой молчаливой поддержкой возвышался воин. — Ты — нам?
Лютнист судорожно закивал, подрагивая головой, как припадочный. Исса с трудом сдержала презрительный смешок.
— Чем ты нам можешь помочь?
— Йа мгу упрвлть тварьми! — выдохнул Санах. Он торопился с ответом и глотал часть слов (или от страха язык заплетался), но сказанное без проблем угадывалось.
— Ты? — ласково уточнила женщина и прищурилась, скользнув поближе к лютнисту. — Так это ты…
Тот вновь затрясся, но в этот раз отрицательно мотая головой.
— Не-не! Не я! Мешок! Еда!
Повторять не требовалось, и Ильнар принялся сноровисто распаковывать еду, принесенную утром служанкой, пока Исса гипнотизировала совсем не случайно появившегося на их пути человечка.
Когда мужчина крепко выругался, Исса быстро глянула в его сторону. Ильнар брезгливо стряхивал с рук в грязь, перемешанную с кровью, белесый порошок, пытаясь полностью от него избавиться. Крупинки настойчиво липли к коже, окончательно очистить руки от них не получалось.
— Что это? — Исса настойчиво обратилась к лютнисту.
— Приманка для болотников, — выдавил тот, стараясь поймать женский взгляд и одновременно страшась смотреть прямо. От чего глаза грязно-болотного цвета в обрамлении белесых ресниц бегали из стороны в сторону, усиливая и без того жалкое ощущение от человека.
— Откуда ты знал, что она у нас?
Санах выдохнул, переступил с ноги на ногу.
— Догадался. Я следовал за вами в надежде поговорить, потом отстал. А когда догнал, на вас уже напали.
— Следовал за нами? — дроу недоверчиво приподняла совершенной формы бровь. — Где твой мешок?
— Там остался, — лютнист махнул в сторону леса. Не сказав ни слова, Ильнар тенью растворился под сенью деревьев. Исса же продолжила разглядывать человечка, решая, что с ним сделать.
— Зачем ты пошел за нами? Решил проверить правдивость рассказов про нас? — женщина недобро улыбнулась, чуть обнажив зубы. Блеснули короткие хищные клычки, наглядно показывая, что перед лютнистом находится не человек, но одна из тех, чьи предки с удовольствием охотились на предков юноши, как на зверей. В том числе не брезговали и попробовать на вкус загнанного «зверя».
Впечатленный Санах сглотнул и выпалил:
— Это правда, что вы идете в Рощу Пророков?
— Кто тебе сказал? — неслышно появившийся из леса Ильнар бросил перед госпожой полупустой и знавший лучшие времена мешок — такой же худой, как и нескладная фигура лютниста перед ними. Исса брезгливо ткнула мешок мыском сапога. Мягкий. Не звенит. Ничего твердого.
— Я случайно услышал, — глазки человечка бегали из стороны в сторону, словно крыски, пытающиеся выбраться из западни.
