— Хорошей ночи, Госпожа, — пожелал Ильнар, начав неторопливо избавляться от одежды. На стул отправилась куртка, и мужчина принялся расшнуровывать сапоги.
— Где ты собираешься спать? — поинтересовалась Исса, скрестив руки на груди.
— Здесь, — воин указал на лавку, словно ожидал подобного вопроса.
— Нет, — Исса покачала головой и вздернула подбородок. — Ты спишь здесь.
Тонкий палец ткнул по направлению к кровати. Ильнар растерянно покосился на кровать.
— А вы?..
— Я — тоже там, — решительно ответила Исса, взявшись за шнуровку своей куртки.
— Но…
— Тебя что-то смущает? — опасно прищурилась Исса, оценивающе глядя на воина. Ну же, посмей хоть еще что-то сказать либо возразить. Она не желала наказать, сделать больно или унизить. Даже если бы Ильнар посмел напасть, в своей победе Госпожа не сомневалась — не зря все мужчины-дроу становились воинами, владеющими слабыми магическими способностями. Воин против мага не выстоит даже в этой тесной клетушке, где слышится стук сердца. Но — как полностью довериться изгнаннику? Как выявить границы его покорности?
Смешно: поверив в его слова, Исса сдала свой род и замок врагу. Но поверить до конца в его преданность лично ей, довериться — так и не смогла.
— А как же вы? — Ильнар продолжал напряженно сидеть в ожидании ответа, следя, как женские пальцы быстро расправляются со шнуровками на рукавах куртки.
— Я тоже буду там спать, — почти равнодушно отозвалась Исса, распуская ворот. — Нужно восстановить силы.
— Слушаюсь, Госпожа, — Ильнар, как ни в чем ни бывало вернулся к своему занятию. Сапоги отправились под стул, а сам дроу с удобством расположился на кровати. Снимать всю одежду на ночь глупо, ведь в случае нападения теряются драгоценные мгновения, что может стоить жизни.
Исса легко скользнула под одеяло и прижалась к мужчине.
— Я и забыла, какой ты горячий, — еле шепот растворился в ночи, словно его и не было. — Спи.
* * *
Проснувшись на рассвете от дробного стука в люк, Исса не сразу открыла глаза. Что-то не так, и она хотела понять, что именно.
Небо только начинало светлеть, становясь серым с нежным розоватым отливом. Тени в комнатах оставались глубокими, скрывая от людских взглядов все, что творилось под покровом ночи.
Женщина лениво протянула руку и нахмурились — постель была холодной. Царящая вокруг тишина (не считая повторившегося стука) заставила насторожиться и глянуть сквозь полуоткрытые веки на распахнутое окно, самолично закрытое на ночь.
Исса моргнула, и на фоне неба возник мужской силуэт, словно соткавшись из теней. Ильнар — она узнала бы его из сотен. Но сейчас поклялась бы, что еще миг назад его не было.
Скрип петель, негромкий разговор, запах запеченного мяса, стук люка — таверна просыпалась вместе с городком.
— Госпожа, — теплое дыхание коснулось щеки, отозвавшись мурашками в позвоночнике. — Нам пора.
— Встаю, — недовольно буркнула Исса. И, не сдержавшись, добавила: — Не делай так больше.
— Не то? — отозвалась со смешком темнота за спиной.
Ночь не только давала им силы, но и пробуждала не самые лучшие черты характера. Заносчивость. Непокорство. Строптивость. Однако слово Матери оставалось законом всегда.
— Накажу, — спокойно отозвалась Исса, поднимаясь с постели. Из-за остриженных волос голова была непривычно легкая, что вызывало недовольство, и женщина с досадой взъерошила жалкие остатки косы, ставшие торчащими вразнобой кудряшки.
— Слушаюсь, — покорно поклонился Ильнар, вновь вызвав назойливый рой вопросов у своей Госпожи. Действительно подчиняется или нет? Она и сама прекрасно понимала, что по-детски зацикливается на болезненном любопытстве, что отгоняло прочь иные тревоги и сомнения, но ничего не могла поделать.
Хотелось протянуть руку, коснуться волос, зарыться в них пальцами, жестко сжать и запрокинуть голову мужчины, воина, с жадностью вглядываясь в его потемневшие глаза, гадая, что именно на этот раз вызвало тьму. Желание? Отпор? Унижение? Люди бы добавили: любовь. Но дроу, привыкшие не жить, а отвоевывать себе жизнь, не знали этого слова. Даже самыми жаркими ночами в самых желанных объятиях ни одна из Матерей ее уровня не скажет этого. Даже мысли не возникнет.
Хотелось… Но вместо этого Исса вновь досадливо фыркнула и легко спрыгнула с кровати, сбрасывая с себя сон.
Готовые дорожные сумки дожидались их на скамье. Ильнар как раз затягивал ворот своей, упаковав в нее еду. Через пару оборотов часов, когда небо превратилось в нежно-розовое, две замотанные в плащ фигуры молчаливо, скрытно покинули таверну и замерли сборку от ворот, ожидая когда стражники лениво примутся за свое дело.
Неподалеку ждали своей очереди пара телег, с впряженными в них понурыми лошадками и очень похожими на них возницами — такими же унылыми и равнодушными ко всему вокруг. Рядом толпились несколько охранников, своими скабрезными шуточками вносившими разнообразие в тишину промозглого утра. На облучке одной из телег нахохлившейся вороной сидел то ли купец, то ли управляющий, приставленный к обозу.
Исса взглядом показала на караван, но Ильнар отрицательно качнул головой. Путешествовать вместе с обозом было бы безопаснее, но тяжеловозы будут тащить купеческое добро слишком медленно и размеренно, а им следовало торопиться.
Городовой с вышки подал сигнал — дорога чиста, болотников и лесников не видать, и парочка то ли невыспавшихся, то ли страдающих похмельем «охранников» потянули натужно заскрипевшие засовы. Петли ворот также жаждали смазки, но подобные мелочи городовых не смущали.
Мельком подумав, что за подобное разгильдяйство дроу получили бы плетей, Исса вслед за Ильнаром шагнула во внешний мир — туда, где она еще ни разу не бывала.
Следовало признать, что и Покоище являлось для нее местом, где дроу никогда не бывала, но все же деревенька тонула одним краем в топи и слишком сжилась с ней, чтобы считаться чем-то неведомым. А людское государство, по одной из дорог которого быстро шагали дроу, действительно расстилалось как нечто неизведанное. Никакие разговоры не передадут то, что можно увидеть своими глазами. Никакие рассказы не заставят почувствовать иной вкус воздуха, воды, еды. Запах цветов, трав, деревьев, животных и тех, кого следовало опасаться больше, чем все зверье — людей. И если вкус природы Иссе нравился, то человеческий — нет. Слишком резкий и неприятный. Становились понятны многочисленные ухищрения, на которые шли промышляющие зверьем, чтобы перебить людские запахи. Например, куртки, что сейчас носили дроу.
Обоз давно остался позади, монотонная дорога убаюкивала, и Исса погрузилась в свои не слишком веселые мысли, сквозь которые красной нитью проходил вопрос, уже многократно себе задаваемый — правильно ли она поступила, поверив? Поверив от и до, сделав именно то, что было сказано. Предав род, сдав свой замок, покинув родину и следуя за изгнанным в Рощу Пророков. Сомнения останавливало одно воспоминание. И не о стрелах с зеленым опереньем, а о взгляде из-под капюшона и улыбке того, кто в одиночку убил всех. Почти всех — кроме нее. От одной картинки хотелось съежиться и очутиться подальше. Недостойное Матери желание, но женщина ничего не могла с собой поделать. Нападавший вызывал не просто страх — животный ужас, от которого никуда не деться.
Погруженная в раздумья Исса не сразу поняла, что что-то изменилось. Внешне такой же спокойный, Ильнар перешел на другой шаг, более хищный, упругий. Она машинально перестроилась за ведущим, что и вывело из дорожной дремоты. Вслед за этим пришло понимание — изменились звуки, заставив опытного бойца насторожиться. Пропал щебет птиц, зато шуршание с обеих сторон от дороги усилилось. Птицы и мелкое зверье попряталось и затаилось от крупных хищников, вышедших на охоту. И пусть в этот раз добыча беспечно идет по дороге, лучше переждать, а потом подобрать остатки пиршества — если что-то перепадет.
Сменившийся ветер принес легкий гнилостный запах, и Исса скривилась — болотники. Только у этих тупых тварей хватает наглости вот так, посреди дня нападать на тракт. И все же странно. Болотники хоть и не отличались интеллектом, но их охотничьи угодья редко когда располагались вне болот. На берегу большинство тварей становились неуклюжими, да и прятаться негде, не занырнешь под тину, чтобы нежданно всплыть в другом месте.
