Но все же потупившейся Иссе достался острый взгляд, дисгармонирующий с блекло-голубыми, выцветшими глазами и старческой кожей медикуса. Неприятный взгляд, принадлежащий не престарелому чванливому лекарю (еще бы, единственный на много миль вокруг!), а совершенно иному человеку.
Деревенька стала нравиться Иссе еще меньше, и с каждым гонгом (пусть даже у людей и не отмеривали время ударами гонга, дроу везде жили по своим обычаям) неприязнь усиливалась. Купцы слишком неторопливо торговались, важничая и выставляя себя благодетелями Охотников. Недальновидно, ведь после такого отношения самое ценное всегда приберегается для продажи в крупных городах, где умеют ценить добытое почти ценой своей жизни. Прохожие то беззастенчиво таращились, то торопились побыстрее пройти мимо, прикрывая лица платками — дурацкий обычай против дурного глаза. Сбившиеся в стайки дети следили, шмыгая за заборами и придерживая неизвестно откуда взявшихся псов, то и дело разражавшихся брехом.
Но на все это можно было бы не обращать внимания — если бы так и не исчезнувший тяжелый взгляд в спину, от которого свербело между лопатками и все время хотелось обернуться.
Раздражение нарастало и достигло апогея незадолго до заката, когда стало очевидно, что придется задержаться в Покоищах как минимум до нового дня. Отправляться на ночь глядя вдвоем — не самый хороший способ продлить свою жизнь. Даже днем лучше бы примкнуть к каким-нибудь купцам или обозу. Чем больше людей, тем меньше шансов наткнуться на бродячих искателей удачи или нечисть.
— Госпожа, нам нужно отдохнуть, — твердо проговорил Ильнар, с беспокойством поглядывая на Иссу, наблюдающую за стражниками, готовыми запереть город на ночь.
Иронично — от топей, полных чудовищ и ядовитых гадов, деревеньку ограждал лишь воздушный щит, а со стороны тракта — высокий частокол с добротными воротами, доходящий до непроходимых болот. Более ясно показать, что люди страшнее самых ужасных тварей, сложно.
— Мне нужно отдохнуть, — поправился Ильнар, видя, как женщина недовольно кривит губы. Сомневаться в силе Матери можно лишь молча, не высказывая подобных идей вслух. — Восстановиться. Пришлось потратить много сил, чтобы найти вас и вывести из топей.
Исса устало провела рукой по лбу. Признаться, она и сама чувствовала себя не лучшим образом, несмотря на все усилия Ильнара. Пусть предчувствия и понукали покинуть людское поселение, разум поддерживал воина — нельзя пускаться в путь усталыми.
— Веди, — коротко выдохнула Исса. По крайней мере, можно будет заказать на ужин мясо и вина. Если они есть в этих забытых всеми богами Покоищах.
Как бы дроу не относились пренебрежительно к человеческим городкам, в Покоищах было целых три таверны и в придачу еще парочка кабаков, долгие годы передаваемых от отца к сыну. Так что можно было твердо сказать — процветающие заведения в деревне существовали, давным-давно поделили ее на части и совместными усилиями топили (иногда — буквально) появляющихся неразумных конкурентов. Охотники, даже самые бедные, всегда останавливались в самой дорогой таверне, иначе нельзя — подорвется престиж клана. Именно туда Инальр и направился.
Жарко натопленная зала встретила дроу негромкими, степенными разговорами, стуком ножей о деревянные тарелки и мелодичным пением лютни. Судя по чистоте звука, притулившийся в углу менестрель заплатил за свой инструмент немалую сумму. Странно для бродячих певцов. Вдвойне странно оказалось услышать в переборах отзвуки песен дроу и альвов. Рваный ритм и переходы, недоступные человеческим голосам, не оставляли сомнений.
Исса скользнула безразличным взглядом по менестрелю. Для дроу разглядеть его не составило проблем, хоть тот и пытался забиться в самое темное место. Обычный человек. Разве что слишком бледно и болезненно выглядящий, в остальном ничем не примечательный. Копна русых волос, невзрачная дорожная одежда, растоптанные сапоги, что вот-вот запросят каши. И лютня — на вид такая же невзрачная, как и сам владелец, если не слышать звук.
Слишком много странностей для одного поселения. Однако выбора не оставалось. Приходилось, изображая равнодушную ко всему статью, терпеливо ждать, пока Ильнар сторгуется на комнату под крышей и закажет еды.
В открытом камине как раз дожаривали кабана, и запах капающего в огонь с румяных боков сока мог заставить заурчать от голода даже сытый желудок. Вышедший из кухни повар щедро полил будущее жаркое вином с приправами, и ко всем вкусным запахам прибавился вкус кардамона и брусники. Принюхавшийся повар одобрительно кивнул и отправился в свою вотчину, а следящий за кабаном поваренок принялся неторопливо поворачивать вертел, продолжая время от времени брызгать на него принесенным поваром вином.
Тщательно пересчитав монеты и спрятав в карман, хозяин таверны кивнул на лестницу, отправляя постояльцев в их комнату. Рассушенные ступеньки, по которым за день проходили десятки сапог, ботинок, а то и босых ног, натужно скрипели, как и пол на втором этаже. Ведущая в мансарду лесенка оказалась новой, из недавно срубленного и ошкуренного дерева, выделяясь белизной на фоне посеревших от времени и вечной влаги стен.
Иссе это не понравилось. Впрочем, ей, находящийся в состоянии подозрительности, мало что могло понравиться, скорее все вокруг вызывало подспудную тревогу.
Люк на полу надежно отсек мансарду от остальной таверны. Первым делом Исса распахнула окно и глянула направо.
Ворота выглядели надежной и солидной охраной, вселяя в людей уверенность, что ни одна ночная тварь не доберется до них. Справа же все заполонил редкий зеленоватый туман, бессмысленно тыкающийся в воздушный щит и стекающий вниз крупными облачными хлопьями, которые присоединялись к уже лежащим на земле платам. К рассвету за барьером будет стоять туманная стена, в которую никому в здравом уме не захочется соваться. Лишь авантюристам, Охотникам и беглецам.
Исса высунулась по пояс, стараясь разглядеть крышу, буреющую грязноватым мхом, под которым неизвестно что может находиться. Скорее всего, сама крыша надежная и крепкая, иначе бы все стены были в потеках. Однако подскользнуться на слабо цепляющемся за дранину мхе — запросто. Судя по полосам, заботливо заново выложенным принесенной из леса корой с «кукушкиным льном», не так давно то ли вор, то ли беглец покинул крышу не самым приятным для себя способом. Усмехнувшись, женщина вернулась к осмотру комнаты.
— Одна постель? — Исса выразительно глянула на Ильнара.
— Увы, Госпожа, нам следует поддерживать легенду, — спокойно отозвался тот, распаковывая нехитрый скарб — проветрить, проверить все ли цело, высушить, раз выдалась такая возможность. — Ученик либо греет постель учителю, либо спит на лавке — смотря чего достоин.
Исса фыркнула и отвернулась к окну, скрестив руки на груди — в попытке отгородиться от обуревающих мыслей или чувств. Ее хваленое хладнокровие все никак не желало возвращаться, и причиной являлся не взгляд в спину, не тревога и не желание побыстрее убраться из городка. Не мысли о брошенном замке и убитых там сородичах. Их Исса уже оплакала и превратила душу в заживо сгоревший черный труп — задолго до нападения. Причина раздрая и нервозности неторопливо разбирал за спиной скарб, деловито раскладывая все по местам. Шуршание, скрип, звон монет.
Исса продолжала неотрывно смотреть в окно, стараясь отрешиться от эмоций — только так можно восстановить силы. Вдох. Выдох. Вдох… Взгляд зацепился за белеющий в сумерках балахон, и дроу невольно нахмурилась, подавшись к окну. Что делать лекарю на задах городка? Почтенный Медис не прятался, иначе хотя бы плащ накинул, но от позы оставалось ощущение нервного ожидания, видного натренированному взгляду. Опираясь о посох, старец со взглядом юноши кого-то ждал. Ждал нетерпеливо и страстно желая побыстрее уйти. С каждым мигом сумерки все больше сгущались, готовясь вот-вот обратиться в ночь, посему внезапно вынырнувшая из темноты фигура заставила вздрогнуть не только лекаря.
— Госпожа? — мгновенно отозвался забеспокоившийся Ильнар.
