— Буду благодарен Госпоже.
Ильнар застыл, разведя руки и закрыв глаза. Исса подавила невольное желание вылить на него всю воду скопом, окатив словно из таза холодной водой. Повинуясь жестам темной, в воздухе словно из ниоткуда появилась капель, через несколько мгновений обратившаяся в проливной дождь. Прохладные капли, несущие вкус чистого неба, с дробным перебором ударялись о куртку, скатывались ручейками, избавляя от потеков крови и запахов, освежая и бодря.
Исса застыла, глядя на расслабленную улыбку Ильнара. Сколько лет она ее не видела? Много. Лучше не вспоминать. Тем более что…
— Дно! — выругалась темная, торопливо подправляя растаявший лед под мужскими сапогами и костеря себя на все стороны. Хороша бы она была, если бы Ильнар провалился в болото!
Дождь тем временем стих сам собой. Мужчина потянулся, стряхивая с себя последние капли, и отжал волосы.
«Себе-то не отрезал», — Исса поджала губы с досадой, пряча за ней иные чувства, о которых темному не следовало знать, и взмахом руки освободила путь «долбенке».
— Через несколько часов будем на месте, — Ильнар ловко оттолкнулся веслом от ближайшего дерева, отправляя лодку в путь. — Отдохните, Госпожа. Когда прибудем на место, я вас разбужу.
Глава 2
Деревня встретила подозрительной тишиной, пустотой и постоянным, не слишком приятным ощущением взгляда в спину. Темные, почти черные домишки казались прогнившими, готовыми вот-вот развалиться. За заборами (под стать домам — покосившимися и прогнившими) не виднелись ни будки, ни огороды, не слышалось бреха собак, кудахтанья куриц или блеянья домашней скотины, словно поселение всеми силами старалось оправдать свое не слишком приятное название — Покоище-у-Топи.
Лишь небольшое сопротивление воздушного щита, отгораживающего деревеньку от ядовитых испарений болот, говорило о том, что пустота и безлюдность ненастоящая. Людское поселение на краю топи затаилось — неизвестно, что ожидать от нелюдей.
— Ты говорил, что тебя здесь знают, — чуть слышно пробормотала Исса, идущая за левым плечом Ильнара, как и положено ученику. Человечки не соперники двум дроу, но от пустынной центральной улицы и сверлящего спину взгляда оставалось не слишком приятное впечатление.
К тому же не отпускала мысль, что раз есть воздушный щит и жители заранее попрятались, то в деревне живет свой маг либо артефактор. Не из сильных, судя по сопротивлению щита, но и не слабенький. И если артефактора можно подкупить или запугать в случае необходимости, то с магом будет сложнее мирно сговориться. Воздух — стихия Светлых, да и поселение это хоть и почти ныряло в болота, находилось на земле альвов. Формально, если сверяться с картами до раскола. Ныне земля считалась ничейной, но все равно Светлые незримо простирали над ней свою длань.
— Знают, — скучающим тоном отозвался Ильнар. — Но от вернувшихся с болот можно ожидать чего угодно. Они могут принести товар на продажу, привезти беглеца, наивно понадеявшегося спрятаться в топи, за которого можно взять награду. Вернуться с лихорадкой, которую неизвестно как вылечить. Или с желанием вырезать все живое, что встретиться на пути. Болота меняют людей, госпожа.
Исса поджала недовольно губы. Ей не нравилась нарисованная картина. Слишком много неизвестных переменных, слишком зыбко даже ближайшее будущее.
— Что помешает им попытаться пристрелить нас на месте?
— Как обычно — деньги, — Ильнар не скрывал усмешки, приправленной капелькой снисходительного презрения. Безусловно, не к Матери, а к живущим в поселении. — Слишком дорого стоит то, что можно раздобыть в топях. Некоторые растения и животных можно добыть только в подобных проклятых местах. Вот и живут тут годами, гниют заживо, лишь бы разбогатеть. Большинство оканчивает свою жизнь здесь и оказываются через пару лет в болоте. По разным причинам. Редко кто умирает спокойной смертью. Большинство загибается от болезней или дурной воды. Меньшинство — от ядовитых растений или клыков болотников, от которых не сумели уйти. Единицы уезжают. Некоторые — даже богатыми. Те, кому повезло.
Иссу невольно замутило. Она спокойно относилась к убийствам и пыткам, могла собственноручно снять кожу или полностью выпотрошить так, что человек умирал только под конец экзекуции. Но жизнь, подобная описанной Ильнаром, вызывала отторжение не только моральное, но и на физическом уровне. Можно было списать на болотный воздух, однако щит делал свое дело, не пропуская не только ядовитые испарения, но убирая почти все миазмы. Воздух казался почти чистым, разве что изредка накатывал волнами не слишком гнилостный запах, чтобы тут же схлынуть прочь.
— Мы пришли, — Ильнар остановился перед очередным, ничем особо не выделяющимся домиком и повернулся. — Здесь живет лекарь. Он нас проверит на болезни и безумие и выдаст подорожный лист. После этого можно пойти по торговцам или в таверну. И, прошу вас, помните — что бы ни случилось, говорю только я.
Исса склонила голову, подтверждая договоренность, заключенную на болотах. Говорит учитель, ученик — молчит, дабы не выдать ни пола, ни незнания местных обычаев. По сравнению с человеческими самками, женщины дроу плоские, одежда Охотника скрывает и сглаживает все телесные отличия, а на лицо мужчины-дроу не слишком отличаются от женщин — с точки зрения людей, конечно. Впрочем, как и альвы.
— Почтенный Медис, — стукнув пару раз, для проформы, колотушкой в дверь, Ильнар почти сразу вошел в дом. Словно и не сомневался, что их будут ожидать.
Исса с опаской проследовала за мужчиной.
Изнутри дом производил гораздо более приятное впечатление, чем снаружи. Светлые стены, пропитанные настоянной на меде морянкой, источали запах летнего луга, аккуратные разноцветные половички добавляли приветливости, а добротные лавки манили присесть, вытянуть ноги и отдохнуть после трудного похода. Да и штафетник с красным вином в окружении небольших оловянных чаш, водруженный посреди стола, призывал к этому же: сесть и расслабиться.
Иссу же подобное гостеприимство насторожило еще больше. Она застыла неподалеку от порога, бегло, но внимательно рассматривая пучки трав, подвешенные в углах. Валериана, мелисса, мята, и все — обильно политые элексиром, усиливающим запах и эффект. Словно лекарь желал сразу ввести всех приходящих в расслабленное, приятное расположение духа. Впрочем, с учетом рассказа Ильнара, подобное желание не выглядело чем-то предосудительным, скорее даже похвальным. Но не могло склонить Иссу отвергнуть настороженность и желание уйти из этого «добродушного» домика. В самом деле, не разносить же его по бревнышку? Лучше побыстрее получить подорожный лист и уйти.
Появившийся в горнице «почтенный Медис» выглядел настолько «почтенным», что казался почти карикатурным. Исса чуть не фыркнула, но сдержалась. Почтительно поклонилась и принялась украдкой разглядывать лекаря.
Белоснежные волосы спускались ровной волной чуть ли не до пояса, борода не отставала. Хламида в пол также когда-то была белоснежной, но жизнь в Покоищах сказалась не лучшим образом: ткань выглядела застиранной почти до дыр, местами даже штопаной. Однако узкий поясок оказался весьма примечательным своими золотыми бляшками с тиснением в виде кленовых листьев. Интересно, что делает в этом захолустье выпускник одной из самых престижных академий медикусов?
На этот вопрос Исса ответ не получила, как и на второй, более занимательный: откуда у деревенского лекаря артефакт, действительно определяющий все болезни, в том числе душевные, причем у представителей всех рас. Что переводило артефакт из разряда «недешевый» в «неприлично дорогой».
Озвучивать что первый, что второй вопрос являлось бы величайшей глупостью, так что Исса смиренно прошла проверку, тщательно заперев силу в себе. Не следует показывать все свои преимущества сразу, так что магов с детства обучали подобным хитростям. Более сильный водник мог бы разглядеть в женщине, вернее в «юноше», нестерпимо-голубой шар «непробужденной» магии, но артефакту это оказалось не под силу. Лекарю — тем более.
