Лин поправила маску, прикрывавшую лицо, я же устало оттерла со лба пот и уверенно сказала:
— Ну, давай напряжемся.
Мы остались в Зверинце на весь день, до самой поздней ночи. Ни есть, ни пить не хотелось — спасибо, мгм, обескураживающему запаху и невероятно-впечатляющей консистенции экскрементов.
Зато мы убрали шесть вольеров и могли расслабиться — смотритель Зверинца засчитал нам это все как за полноценную неделю.
— Интересно, ректор в курсе этих экстренных воспитательных мер? — полюбопытствовала я, когда мы, отмытые до скрипа, сидели в общей гостиной и пытались просушить волосы.
— Официально — точно нет, — усмехнулась Лин. — Смотритель же будет ставить отметки так, будто мы приходим к нему каждый день. Кстати, эту неделю надо быть аккуратными — иначе любая мелкая провинность продлит наши «ароматные» отработки.
Дверь в гостиную открылась и вошла наша третья соседка, Вер-Тарна.
— Доброй ночи, — равнодушно зевнула оборотница, и ушла свою спальню.
— Сама общительность, — хмыкнула Лин.
— Да ну, за четыре с половиной годы мы прошли долгий путь, — фыркнула я. — От «Как же отвратительно вы воняете, жалкие городские червяки» до «доброе утродобрый вечер». Это успех.
Что интересно, только нам с Лин досталась такая ворчливая оборотница. Вер-Тарна близкая родственница Хозяина Леса, Третьего Правителя Тройственной Империи. И она страшно недовольна академическими изменениями. Раньше, до того как Драконий Император занялся академией, было три общежития — человеческое, драконье и оборотническое. Теперь же здание общежития всего одно, и живем мы по принципу человек-оборотень-дракон. Одна гостиная, одна туалетная комната и три спальни. Все это направлено на то, чтобы не повторить страшную войну прошлого. Ну и примирить нас всех друг с другом.
— Сюрпризы? — удивилась Лин и я недоуменно на нее посмотрела:
— Ты чего?
— Смотри, — кивнула она.
Переведя взгляд на дверь, ведущую в коридор, я охнула — приколото к ней расписание светилось. Значит, вносятся правки и завтра у нас…
Встав, я подошла к расписанию и прочла вслух:
— Теория магии крови, курс ознакомительных лекций под руководством господина Виернарона.
— Вот тварь, — припечатала Лин, — все-таки выбил себе местечко!
— Неужели только из-за меня? — я обхватила себя за плечи.
— Тише, — Лин подошла ближе и обняла меня, — тише. Ты получила Покровительство, помнишь?
Встряхнувшись, я кивнула и расцвела улыбкой. Мол, да-да, ты права, а я, вот дурочка, забыла. Вот только мои ужимки Лин не обманули и она, наставив на меня указательный палец, серьезно спросила:
— В чем дело?
— Я не способна противостоять чужому принуждению. Ты же видела. Конечно, это был Император, он… Он сильнее всех. Но меня и слабейший ошеломит. Или почему, ты думаешь, никто из Орвалонов не сделал карьеру? Чем сильнее родовой дар, тем легче подчинить дракона.
Лин нахмурилась и села на подлокотник моего кресла:
— Так, и что? Если он что-нибудь с тобой сделает, то мы обратимся в суд, обратимся к Императору и…
— И если он сделает мне ребенка, то хочу я за него замуж или не хочу — пойду. Хоть и под тем же подчинением, просто ради того, чтобы не позорить драконью часть Империи.
— Ах да, — наморщила нос Лин, — вы же, кажется, гордитесь тем, что у вас дети рождаются только в браке. Значит, ради такой статистики, запросто сломают жизнь несчастной драконице?
— Запросто, — уныло кивнула я.
— Я до сих пор не определилась, что я думаю по поводу того, мгм, зелья, — подруга подвигала бровями и, видя мое недоумение, пояснила, — зелье заставляет скинуть ребенка. Хотя меня терзает морально-этическая сторона вопроса, но в твоем случае — ребенок умрет и так, только в одном случае ты останешься жива, а в другом — нет.
Я поежилась и проворчала:
— Не уверена, что смогла бы его выпить, это раз. И два — на дракониц это зелье не действует. Ну, почти не действует — только на очень, очень поздних сроках. А тогда это немыслимо.
— Ну, остается вариант с операцией.
— Которая тоже невозможно, — я положила руку на живот, — мы, драконы, люди и оборотни, абсолютно одинаковы с… С мясной точки зрения. Но у нас разные энергетические каналы. И у дракониц основной канал проходит вот здесь, сквозь все органы, в том числе и женские.
— Тогда тебе остается лишь молчать и улыбаться, — после недолгого молчания произнесла Лин. — Он будет провоцировать тебя, а ты терпи.
— Молчи, улыбайся, терпи — вся моя проклятая жизнь, — с горечью выдохнула я.
Лин вздохнула и осторожно коснулась моего плеча:
— Ты всегда была похожа на брошенного щеночка, но при этом ты упорно твердила, что в семье все хорошо. Что тебя любят. Где правда? Ты брошенный щеночек или любимая лапочка-дочка?
А я просто проявила на лице чешую и, ткнув пальцем себе в лоб, скупо произнесла:
— Я гадкий подменыш, отрыжка старых богов, проклятая душа, несущая зло и еще с полсотни эпитетов. Брат завидовал тому, что я сильнее, мать выплакала все глаза, из-за того, что моя душа вытеснила душу ее дочери. Отец… Отцу было плевать. Я росла, становилась сильнее, умнее, красивее. Брат полюбил меня за то, что он может жениться на ком хочет — кровная линия Орвалонов должна была продолжится за счет моих детей. Мать полюбила меня за красоту и прилежность — письма с брачными предложениями приходили каждую неделю. Отец начал обращать на меня внимание и тренировать только тогда, когда я смогла его провести. Так что да, когда я сказала, что меня любят — меня действительно любили. Не так, как бы мне хотелось. Но у кого-то нет и этого. И вот этого, — тут я постучала по лазурному пятну у себя на лбу.
Лин, не удержавшись, тоже коснулась гадкой отметины. После чего озадаченно произнесла:
— Но ведь то, что мы прочитали в библиотеке…
— А им какая разница? — я мотнула головой, приказывая чешуе исчезнуть. — Главное, найти повод для страдания. Ладно. Ладно, все, мне плевать. Я — Анндра, не Орвалон. Они — чужие для меня люди. Все.
— Вот и молодец, а я чай сделаю.
И она соскочила с кресла и взялась за холщовый мешочек с заботливо насушенными травами. Ссыпая в все подряд в фарфоровый чайничек, она что-то приговаривала себе под нос и вдруг замерла. Повернулась ко мне и задумчиво произнесла:
— А что если он не за тобой? Что если он хочет присмотреть себе невесту среди первокурсниц? Или второкурсниц — им будет льстить внимание взрослого дракона с научной степенью. Не всем, но пара-тройка дурочек найдется.
— И дурные слухи их не оттолкнут, — кивнула я. — Значит, будем смотреть крайне внимательно.
Негромко стукнула дверь и в гостиную, на запах травяного чая, выплыла наша соседка. Вер-Тарна молча создала три кресла и стол, вытащила из своего шкафчика роскошный сервиз и, забрав у Лин чайничек, разлила напиток. Мы, так же молча, сели за стол и взяли чашки.
Чтобы это ни было, за пять лет мы давно приняли оборотницу и все ее заскоки. Так что ежевечернее молчаливое чаепитие уже давно стало частью нашей жизни.
— Доброй ночи, — скупо произнесла Вер-Тарна, когда все чашки опустели.
Сервиз она собрала, подняла в воздух и отправилась в ванную комнату. Сейчас она будет полчаса его отмывать, протирать чашки до скрипа и блеска, и только после этого фарфор будет убран в шкаф. До завтрашнего вечера. Вечера, после которого все повториться.
— Я вот думаю, — Лин привалилась к моему плечу, — может, имеет смысл изучить традиции оборотней?
— Ты не думаешь, что стоило это сделать года три назад? — хмыкнула я. — Впрочем, завтрашний вечер у нас свободен, можно и в библиотеку заглянуть.
ГЛАВА 4
Я честно планировала не нервничать. Встала, расчесала волосы, заплела несколько косиц и уложила их в корону.
Несколько заклинаний отутюжили форму и вот, я, сжимая сумку, готова выходить. Рядом со мной немного сонная, но все же сосредоточенная Лин. Ну а Вер-Тарна уже давно ушла, оставив после себя только удушающий аромат парфюма. Что, к слову, очень странно — она ведь оборотень! Чуткий нос и все такое.
