А бабочки уже вернулись к трещине и принялись увеличивать ее, прогрызая защитный купол.
Но они были слишком слабы. Две-три секунды — и бабочка умирала, осыпаясь горьким пеплом. Но ее место тут же занимала новая. И так по кругу, снова и снова.
Коснувшись кулона на груди, я прошептала одно из заклинаний, которое нашла в старинной книге. Жар распространился по телу, ручейками побежал по венам и сосудам на руках, золотистыми искрами вспыхнув на пальцах. Прошло всего мгновение, и в руках потяжелели острые клинки.
— А теперь можно повоевать, — прошептала я, глубоко вздохнув
И едва не чихнула от горького привкуса пепла от погибших бабочек.
Оставалось надеяться, что первая битва не станет для меня последней.
Коннор Хоторн
Его влекло на юг.
Неудержимо. Непонятно. Постоянно.
С того самого момента, как он заметил ту девушку на поле у небольшой станции.
Конечно, это всего лишь совпадение, но...
Эта тяга не проходила ни днем, ни ночью, превращаясь в настоящее наваждение, противиться которому становилось все сложнее.
Стоило закрыть глаза, и Хоторн видел лазурную гладь Соленого моря, белоснежный песок и чистое небо над головой с единичными пушистыми облаками.
Иногда Коннор мы поклясться, что чувствовал солоноватый запах воды и слышал шум набегающих на берег волн.
Сумасшествие какое-то, природу которого мужчина понять не мог.
Но инстинкты и внутреннее чутье редко его подводили.
Он вспомнил себя много лет назад. Сопливый юнец, только недавно прошедший инициацию, дурак, бросивший вызов высшей твари. А после, несмотря на приказ отца, не уничтоживший ее, а приручивший.
Первый Хоторн за много столетий, совершивший невозможное.
Тогда инстинкты тоже кричали и вопили.
Тогда почему так сложно было поверить им в этот раз? Что так давит на сердце? Почему непокорный Эфир так неожиданно спокоен?
Столько вопросов, ответов на которые он найти не мог.
Да еще эти переговоры зашли в тупик.
Глупая надежда на перемирие и новый виток отношений между двумя враждующими семьями канули в тьму. Тут даже император не смог помочь. Глава светлых его не слушал. Он никого не слушал. У Финиса Монрей было только одно зло в этом мире — Хоторны.
Выйдя на балкон, Коннор оперся ладонями о широкие перила и устремил свой взгляд на юг, вновь и вновь вслушиваясь в тишину, в которую погрузился дом и вся округа.
Сумрак ночи принес долгожданную прохладу, как и свежий ветерок, налетевший из ниоткуда.
Он тоже пах морем.
Коннор нахмурился и еще сильнее сжал перила.
— Вот ты где.
Мел нашла его быстро.
Младшая сестра вообще старалась не упускать его из вида и всегда быть рядом.
Смешно.
Это он должен был беспокоиться и оберегать ее. А выходило наоборот.
— А где мне еще быть? — спросил Коннор, продолжая вглядываться в ясное звездное небо.
— Мало ли. Вдруг решил сбежать.
Мел подошла ближе и встала рядом.
Платье ей все-таки нашли. Из мягкой и легкой ткани какого-то светлого оттенка, который служанка торжественно объявила персиковым. Короткие рукава, украшенный вышивкой в тон платью лиф, широкая юбка. Наряд действительно был красивым и страшно шел сестре, несмотря на кроткие волосы.
Только Мелисса совершенно не умела его носить и даже не пыталась. Коннору казалось, что сестра специально шагает в нем слишком быстро и по-мужски широко, давая всем и каждому понять, что платье и наряды не для нее.
Вот и сейчас. Девушка ловко потянулась и быстро забралась на перила, свесив ноги и болтая ими, как маленькая девочка.
По сути, она ею и была. Девочкой, которая слишком быстро стала взрослой.
Коннор был против ее инициации и даже сильно поругался с отцом, но сделать ничего не смог. Мелисса бредила защитой, сторожевыми башнями и отказывалась думать о чем-то другом.
— Я бы тебя не винила за побег, — продолжала девушка.
— Неужели?
— Угу. Здесь же скукота смертная. Монрей еще более нудные, чем я думала. Мужчины властные, женщины запуганные и полные смирения и послушания. Ты знаешь, по-моему, у них своего мнения нет. Я тут попыталась поговорить с одной, так она, едва меня увидела, сразу и сбежала. Как только защитным кристаллом не швырнула.
— Мелисса, — Коннор укоризненно взглянул на сестру, — я же просил не приставать к местным. Особенно к женщинам. Ты же знаешь, что это может осложнить и без того непростую ситуацию.
— Это ты парней просил. Мне-то что.
— И тебя тоже. Не хватало нам новых проблем.
Девушка вздохнула и придвинулась чуть ближе.
— Ты же сам видишь, что переговоры зашли в тупик. Монрей нас не слышит.
— Услышит.
— И император ему верит. Прорывы все чаще и яростнее, а они отказываются это признавать! Разве это нормально?! — не в силах сдержать эмоции, произнесла Мелисса и повысила голос.
— Тише, Мел, не забывай, что мы не дома.
— Забудешь такое, — отозвалась она и чуть повернулась, всматриваясь в темный сад, который раскинулся под ними.
Молчание затянулось.
— Как думаешь, она здесь? — вдруг спросила Мелисса.
Коннор даже не стал уточнять.
Айрин Монрей. Его жена.
Только родная сестра могла набраться смелости и заговорить о ней.
— Я же просил.
— Интересно же.
Девушка пожала плечами.
— Сколько лет прошло со свадьбы? Четыре? Еще немного, и она достигнет совершеннолетия.
— И что?
— А вдруг следующий приказ императора будет касаться вашего потомства?
Коннора слегка передернуло от с трудом сдерживаемого отвращения.
— Нет. Ее здесь нет, — резко произнес мужчина.
— Откуда ты знаешь? Спрашивал?
— Нет.
— Чувствуешь? — выдвинула она новое предположение, совершенно проигнорировав взгляд брата.
— Нет. Но на месте Монрея я бы увез девчонку отсюда. Подальше от императора. И меня.
— Ну да, — кивнула Мел, поменять тему разговора не спешила. — Неужели тебе совсем не интересно?
— Что именно? — устало спросил Коннор.
— Какая она сейчас.
— Нет.
— Но почему?
Девушка чуть склонила голову набок, не сводя с брата темных глаз.
— Просто не интересно.
— А вдруг твоя жена изменилась? Похудела, похорошела?
— Сомневаюсь. Да это и неважно. Изменилась она или нет, это ничего не изменит. Ты же сама сказала, что все женщины рода Монрей одинаковы: послушны, скучны и совершенно предсказуемы. А эта еще и боится меня, — пожал плечами Хоторн.
Мелисса рассеянно кивнула и предложила:
— Стоит попросить императора расторгнуть брак.
— Ничего не выйдет.
— Всем же понятно, что это ошибка.
— Никто не любит признавать свои ошибки. Особенно император, — с кривой усмешкой отозвался Коннор, а затем неожиданно добавил: — Завтра мы отправимся на юг.
Мел от неожиданности чуть с перил не упала. Удержав равновесие, девушка спрыгнула и удивленно уставилась на брата.
— Что? На юг? Но зачем?
— Не знаю.
Она пристально всмотрелась в лицо Коннора.
— Не хочешь мне рассказывать?
— Дело не в этом.
Хоторн просто не знал, что ей сказать. Не мог же он сообщить Мелиссе о странных, навязчивых мыслях и соленом ветре. О предчувствии, которое становилось все сильнее, и затихшем монстре у сердца, который словно выжидал для главного удара.
— Так надо.
— Хорошо. Скажу парням.
Через два дня они были уже в паре часов езды от морского побережья, когда внезапно ощутили легкую вибрацию, дрожью прокатившуюся по телу. Потом послышался небольшой звон. Такой тихий, что, кроме них четверых, его никто не услышал.
— Чтоб меня тьма поглотила, — вздохнул Дик потрясенно. — Прорыв!
— Здесь? — Мел все еще отказывалась верить, хотя инстинкты не обманывали.
— Здесь, — кивнул Коннор, хваталась за камень на груди. — Я вперед, вы за мной.
