Прорывов больше не было.
Ни одного за эти годы. Купол оставался все таким же крепким и мощным, не давая тварям попасть в наш мир.
Обучение светлых и темных почти не изменилось.
Если со светлыми все было понятно, то у Хоторнов возникли небольшие, но очень серьезные проблемы.
Появление нового купола затруднило существование лабиринта. Для того, чтобы темные могли получить силу, они должны были сразиться с тварью из Бездны, победить ее и вырезать сердце.
Звучало, кончено, жутко. Но так оно и было.
Теперь, когда прорывов не было и существа больше не попадали в наш мир, пройти инициацию было сложно. Пока спасало наличие в клетках лабиринта существ. Но их было немного.
Поэтому было принято решение создавать собственные гибриды, на основе крови существ и магии.
Работа предстояла трудная и сложная. Пока было создано всего несколько штук, которые росли и развивались под тщательным контролем не только темных, но и всего мира.
Питер пристально следил, за тем, чтобы данный эксперимент не вышел из-под контроля. Не хотелось бы потерять наш приобретенный мир из-за удара изнутри.
Но новые создания разительно отличались от тварей Бездны, умели слушать, подчинялись командам, участвовали в тренировках и подчинялись страшим.
Эфир, как раз и стал тем старшим. Связь с Коннором после создания купола только укрепилась, да и я была благодарна ему за помощь.
Кроме того, мой муж разрабатывал специальную методику воспитания будущих стражей смешанной крови. Именно им предстояло защищать наш мир после нас.
Смешанных браков пока было немного, но они были. И в каждом уже росли свои особенные дети.
На десятую годовщину нового купола было уже более двадцати одаренных. Их количество будет только расти.
— Знаешь, мне кажется, что это и есть счастье, — заметил Коннор, подходя сзади и нежно обнимая.
Мы стояли на краю беседки, наблюдая, как в саду резвятся наши дети. Дети, которым уже не грозит ужас прорывов, звон трещин купола. Они не будут хранить магические кристаллы и бояться, что в любой момент мир может рухнуть.
— Как ты смотришь на то, что оно скоро станет еще немного больше? — спросила я, опуская его ладони чуть ниже и кладя их на свой живот.
Руки чуть дрогнули.
— Значит, мы будем еще чуточку счастливее, — улыбнулся он, целуя меня за ушком. — Счастье — оно такое. Его не может быть много...
И я с ним была полностью согласна.
Конец
