Сдаётся мне, пора расколдовывать это гиблое место в срочном порядке. У местных от травы и сырой рыбы явно выраженные изменения сознания. Люди неадекватно воспринимают окружающую действительность…
— Так это ж ты, ведьма, прогневалась!
— Я? — мы с мопсом переглянулись, Бояка (теперь её так даже и не назовёшь) зарычала.
— Я вчера одеяла давать не хотел, упрямился. А кучер мальчишке гадостей наговорил про тебя… Смилуйся! Смилуйся, госпожа Ведьма, сними проклятье своё чёрное, век на коленях будем…
— Тихо, я сказала! Думать мешаете…
Это что же получается? Я стала вспоминать… О тюремщике тогда и правда подумала, мол, «тебе бы так продрогнуть», про кучера — «хорошо бы ему язык прикусить».
Было дело? Было. Значит… Нет. Этого просто не может быть. Совпадение. Хотя…
И что мне теперь делать? Как их расколдовать?
— Сними, ведьма, проклятие! — взвыл мужик. — Холод до костей пробирает!
— Что тут происходит? — раздался голос, от которого ожидаемо побежали мурашки.
Все — зеваки, пострадавшие и даже собаки поклонились его величеству. Мопс учтиво шаркнул лапкой — и когда только научился? Я, конечно, как могла, тоже присела, но когда подняла глаза…
Чтобы не расхохотаться в голос, понадобилось всё колдовство, если конечно я и впрямь им здесь владею. Бархатный, объёмный берет, на котором уютно устроилась корона меня и в прошлый раз впечатлил, но ало-изумрудный тюрбан с шутовскими бубенчиками образца дня сегодняшнего не шёл с предыдущим писком моды ни в какое сравнение!
— Госпожа ведьма, — окинул гневным взглядом его величество (рассерженно зазвенели бубенцы на тюрбане). — ВЫ мне нужны. Немедля!
Я склонила голову.
4-2
Я посмотрела на Кекса, Кекс — на меня, и оба мы перевели вопросительный взгляд на дога. Баязет, местная жительница и приближённая к королю лишь фыркнула, и все наши с мопсом надежды на то, что нам хоть что-то объяснят, рассеялись в утреннем тумане.
— Поторопитесь, — прорычал король.
И какая злая, осенняя муха его укусила? С другой стороны, а с чего, собственно, у несчастного его величества будет хорошее настроение? Ни тебе яичницы, ни кофе с хрустящими круассанами… Разве ж это утро? И мне, пожалуй, пора заканчивать мечтать — слюнки уже потекли. У мопса, как ни странно — тоже, но я всегда подозревала, что Кекс читает мои мысли.
Тем временем король свернул в незаметный проход за гобеленом, изображающим огромного дикого кабана, единолично и во всей красе, вопреки уже привычным сценам охоты.
Ступени вели вниз. Опять подвал? Пусть только попробует нас запереть! Я даже думать не буду — схвачу мопса и — роняя тапки к волшебному лесу. Не знаю, как выберемся, но что-нибудь придумаем.
— Вот! — обвиняющим тоном провозгласил его величество, стоило стражникам отворить перед нами низенькую дверь.
Я с опаской вошла вслед за королём.
Обычный кабинет, только потолки низкие. Мужчина в возрасте, что сидел за столом, вскочил и поклонился, стоило Стефану войти. Он вытянулся, сверкнув гневным взглядом в мою сторону. Неужели я и его прокляла? Или это они от голода все такие злые?
Спиной ко мне, на низеньком табурете, сидела…
— Ты! — развернувшись, зарычала та, что совсем недавно заточила нас с принцессой и собаками в подвал (без воды и одеял, между прочим!).
Изо рта любовницы короля тут же выскочило что-то… мерзкое, склизкое — фууу!
— Вот! — король указал перстом на ведро, что стояло перед Вацлавой (наконец-то вспомнила, как эту вредную гадюку зовут).
Мопс у меня в руках дрожал — испугался, наверное, что эти пиявки его укусят. Не бойся, Кексик… Я ещё не понимаю, что тут происходит, но в обиду не дам никому!
— Госпожа ведьма, — любезно заговорил со мной мужчина в чёрном. — Мы понимаем ваш гнев, однако…
Король недовольно фыркнул.
— Мы понимаем ваш гнев, — с нажимом повторил господин, — Однако хотим попросить расколдовать госпожу баронессу. Её состояние… гм… очень затрудняет допрос, так сказать… Дело встало. Не хватает фактов. Войдите в положение.
И он галантно поклонился, а у меня внутри всё похолодело…
Это что — допросная? Стало страшно. Не трудно догадаться, что завтра мы с мопсом окажемся на этом месте, и что? Вдруг они начнут пытать… Кекса? Я этого не вынесу!
— Госпожа ведьма… Наташа?
Неожиданно Стефан подхватил меня на руки и усадил в кресло сбоку от стола.
— Что с вами?
Что со мной? Он ещё спрашивает! Я растерянно оглядывалась в поисках орудия пыток. Пожалуй, единственная, кто понял, что происходит, была баронесса. Она хрипло рассмеялась и…
— Шлёп… Плюх…
Я проследила взглядом за полётом слизней. У ног баронессы стояло ведро и… Дымилось, разнося по комнатушке лёгкий, не лишённый приятности аромат распаренных специй. Явственно угадывались чеснок, лавровый лист и даже розмарин. И вдруг я вспомнила!
«Чтоб ты слизняками подавилась. Жареными!». Или что-то в этом роде. И эту я прокляла…
— Гройцер! Воды госпоже ведьме! — голос короля еле слышен, словно сквозь толстый слой ваты…
— Ваше величество! Откуда? Нету. Ни воды, ни успокоительных.
— Плохо, Гройцер! Очень плохо! И вообще… Я не доволен вашей работой. Как вышло, что баронесса подобралась столь близко ко мне, а главное — к принцессе Злате? Думайте, как будете это объяснять, а пока — воды. Живо!
— Смею напомнить, ваше величество, что… Я вас предостерегал, — судя по цвету лица, господин Гройцер совершенно напрасно не держал на рабочем месте успокоительных, ему бы они сейчас точно не помешали.
— Наташа! — не обратив никакого внимания на явно справедливые слова господина Гройцера, король повернулся ко мне. — Вы можете её расколдовать?
— Не знаю. Никогда не пробовала.
— Попробуйте. Только не нервничайте, пожалуйста. Гройцер, да пошлите вы уже за успокоительными, или я вас разжалую!
— Слушаюсь.
— А лекарства, значит, готовить в королевстве получается? — пробормотала я, не сводя взгляда с жареных слизняков.
— Хорошо хотя бы это. Пробуйте!
Легко сказать… Итак, что я знаю о сказочных заклинаниях? Это… как его: «горшочек, не вари»? Или нет. «Больше не будут подавать тот платок». Вот это ближе, пожалуй.
— Эээ… Я прощаю баронессу, — неуверенно начала я и торопливо добавила: — И кучера с тюремщиком — тоже.
— А вы зря время не теряли, — заметил король, поправляя съехавший на лоб тюрбан с бубенцами.
Баронесса снова злобно рассмеялась (получалось это у проклятой жареными слизнями поистине зловеще), и снова — хлоп-хлюп!
Хммм… Не вышло. И чему это Вацлава так радуется?
— Я не знаю, как это сделать, — опустила я голову. — Не думала, что такое вообще возможно!
— Естественно, возможно, — развёл руками господин Гройцер, — Вы же ведьма.
— Я — учительница.
— Одно другому не мешает, — пожал он плечами.
А я про себя подумала, что многие мои ученики вполне бы с ним согласились. Помню, бабушка говорила — тому, кто наш род обидит, обязательно «прилетит». Я ещё смеялась.
Может, и впрямь в нашем роду… Ведьмы были?
Допустим. Плюс — волшебный мир, или мир моего воспалённого, спящего в коме сознания — не важно! Итак, что пожелаю — всё сбывается. Тогда почему поджарить яйца и согреть молока голодному ребёнку у меня не получилось, а проклясть троих — пожалуйста? Неужели я… настолько злая ведьма? Тогда меня к детям вообще подпускать нельзя…
— Понятно, — вздохнул король и обернулся к господину Гройцеру: — Прервёмся на завтрак. Вы с нами?
— Слушаюсь, ваше величество.
— А баронесса пока посидит в подвале и очень хорошо подумает. Вы же хотите сохранить голову на плечах?
Бывшая любовница с интересом рассматривала короля — так, словно видела его впервые.
Стук в дверь. Уже знакомый мне паж внёс поднос, накрытый салфеткой.
— Благодарю, Лард — король откинул салфетку, и, опрокинув в себя успокоительное зелье, жестом пригласил нас присоединиться…
