ли вероломная задница лекаря?
Эти мысли принесли мне мстительное удовлетворение.
Еще Йен сообщил, что одни сразу поверили в мою невиновность, другие считали, что меня надо гнать поганой метлой и не давать сеять смуту в рядах молодых лекарей. Дедуля, нейт Бэйнс, нахваливал новую технику ампутации, подобную которой не встречал ни в одной книге. Еще парень, смущаясь, сказал, что я понравилась большинству его одногруппников, и они хотели бы снова увидеть меня на практике.
– Кстати, нейра, – спохватился Йен. – Завтра нейт Лейн будет проводить учебное вскрытие. Не хотите прийти?
– Возможно, – ответила я уклончиво. – Не думаю, что твой наставник будет в восторге, но мне все равно нужно с ним поговорить.
– Тогда приходите с утра в секционную, – Йен улыбнулся и почесал светлую макушку. – Честно говоря, не понимаю, за что они вас так не любят.
Я посвятила его в причину, которая, по моему мнению, была основной. Лицо юноши пошло красными пятнами, в глазах зажегся огонек сомнения.
– Но это же глупо. Все видели, что во время ампутации больной не истек кровью, а после не умер от сепсиса. Многие слышали, что вы справились с ботулизмом и приняли сложные роды, в которых выжили и мать, и дитя, тогда как нейт Ойзенберг собирался спасти только ребенка. Не понимаю.
Я покровительственно похлопала его по плечу.
– Не бери в голову.
Мы давно миновали центр и ехали по бедняцкому кварталу. Некоторые улицы были узкими настолько, что соседи напротив могли здороваться за руку, просто высунувшись из окна. Зелени тут было меньше, зато навален мусор под порогами двух-и трехэтажных домов, верхние этажи которых были налеплены вкривь и вкось, отчего казалось, что вся эта конструкция в любой момент может обрушиться на голову.
Жители косились на нас с подозрением, ни следа приветливости на лицах. Но я не обижалась, тяжелая жизнь не располагала к веселью.
Наконец, мы остановились у невысокого обшарпанного здания с проржавевшей калиткой. Оттуда как раз выходили двое мужчин в старой изношенной одежде. Выскочив из экипажа, я бодро зашагала в их сторону, чуть опережая Йена. Заметив пристальное внимание к своим персонам, они остановились и поглядели на меня. Один удивленно, другой – зло и как-то по-волчьи, будто спрашивал, что я здесь забыла и не хочу ли свалить подобру-поздорову, пока целы кости и кошелек.
Я поздоровалась и спросила, не знают ли они одноногого парня по имени Тай Отто. Мужчины переглянулись.
– Это Пирата, что ль? Отчего ж не знаем? Знаем, – хмыкнул тот, который с волчьим взглядом. – Только зачем он понадобился такой расфуфыренной фифе?
– Имейте уважение, эта нейра – первоклассный целитель! – вмешался Йен.
Бездомный прыснул.
– Целитель? А чирьи на заднице ты исцелить можешь? – И оба зашлись хохотом.
Я схватила за рукав покрасневшего Йена, давая понять, чтобы он молчал и не вмешивался.
– Могу, – спокойно ответила я. – Снимай штаны.
Смех резко прервался. Йен икнул, шутник попятился, а его спутник уронил челюсть.
– Чего? – спросил мужик, смутившись.
Я полезла в сумочку и сделала вид, что что-то ищу.
– Сейчас только скальпель найду, как раз вчера заточила. Чего медлишь, уважаемый? Сейчас будем чирьи вскрывать, это моя любимая процедура. Почему до сих пор в штанах? Не смущайся, мужские ляжки меня давно не пугают.
Шутник неосознанно схватился за мягкое место. Он больше не зыркал волком, на лице красовалось удивление. Спустя несколько секунд до него, наконец, дошло. Мужичок не обиделся и не рассердился, напротив, шлепнул себя по коленям и согнулся в приступе хохота. Отсмеявшись, погрозил пальцем:
– А нейра, оказывается, с чувством юмора. Ува-жа-аю! Так кто тебе нужен, Тай?
И он рассказал, что как раз недавно Тай приковылял в приют на невесть откуда взявшихся костылях. При этом мои собеседники ругали лекарей всеми известными им нецензурными словами, чем вызывали у Йена возмущенные охи.
– Ногу бедолаге оттяпали, представляешь? Да я бы этих коновалов, уу-у-у! – и, сжав руку в кулак, мужичок погрозил кому-то неведомому. Он ведь не знал, что это я провела ампутацию.
– Ага, – поддакнул второй. – Им только дай волю, все отрежут, кроме головы. А раз у Пирата не было денег, его быстренько оттуда выперли. Лечись, мол, подорожником, друже.
Так я узнала, что у моего подопечного появилась новая кличка – Пират. Очень добрый, дружеский юмор. Только черный слегка.
– Поищи его где-то там, – мужик махнул за забор. – Сейчас как раз похлебку раздавали, быть может, Тай еще там.
– Спасибо, вы очень любезны! – поблагодарила я и схватила Йена под локоть.
Когда наши новые знакомые зашагали по своим делам, юноша сказал:
– Не перестаю вам удивляться. Вы совсем не похожи на женщину вашего возраста и положения, а шутки у вас… – он многозначительно замолчал.
– Была хорошая школа жизни, – уклончиво ответила я. Снова палюсь, да. Ничему меня жизнь не учит. – Но давай поспешим, может, удастся отыскать Тая!
Во дворе приюта накрыли несколько деревянных столов. Дородная бабища цыганской наружности разливала дымящееся варево по мискам, то и дело ругаясь на тех, кто пытался влезть без очереди или пройти во второй раз. Бездомные сидели на лавках или просто на траве, активно работая ложками. Я чувствовала кожей, как нас провожают внимательные глаза, чувствовала зависть и даже злость.
Тетенька с половником подбоченилась и окинула меня оценивающим взглядом.
– Кого-то ищете? – гаркнула тоном следователя. – Опять что-то сперли?
Я поспешила заверить ее, что все в порядке, и негоже обвинять бездомных в воровстве бездоказательно, а потом спросила про Тая.
– Безногий, что ль? Да приковылял недавно… – покрутила головой. – А вон он, видите? У крыльца сидит.
И точно, я узнала фигуру парня под навесом. Он сидел на ступеньках, сгорбившись, и неторопливо поедал похлебку. Рядом лежали грубо сработанные костыли и узелок с вещами.
Игнорируя любопытство раздатчицы, мы с Йеном направились прямиком к пациенту. Едва увидев нас, Тай поперхнулся.
– Вы? Откуда? – спросил, не веря, что пришли за ним.
– Твое лечение еще не окончено, а я, знаешь ли, не люблю, когда мой труд пропадает даром.
– Но мне сказали, что я уже здоров, и…
– Мне нужно тебя осмотреть, – безапелляционно заявила я.
К счастью, на пороге показался мужчина, назвавшийся смотрителем приюта, и я попросила отвести нас в место поспокойней. Он, хоть и удивился, постарался не подать виду. Наверное, думал, что перед ним важные господа, а я не преминула сообщить о статусе магички.
Сначала смотритель привел нас в помещение с рядами матрасов на полу. Внутри пахло сплошной антисанитарией, и я невольно передернулась, чувствуя, как зачесалась голова из-за фантомных вшей. Потом, включив-таки совесть, нейт разрешил воспользоваться своим кабинетом.
Повязку
