как ей выбраться, однако веревки мешали ей ее воплотить. Нужно было, чтобы ее развязали и оставили снова одну. Тогда бы она кое-что предприняла и проверила бы свою теорию. В лучшем случае она смогла бы освободиться, а в худшем продолжала бы оставаться в плену. Много ли она теряла? Донат тем временем читал ее дневник и надеялся, что вот-вот остановится, но пока это еще не происходило. Он зачитывался откровениями своей любимой, как какой-то глупый ревнивец, который даже не может это признать. Так скверно ему еще не бывало.
Страница десятая. Запись от 14 февраля 2016 года.
Что в нем такого особенного? Если б я только знала. Я чувствую, что он что-то от меня скрывает. Не знаю, что это, но что бы там ни было, уверенна, я сумею это понять. Он не может скрывать что-то ужасное. Я в это просто не верю. Сегодня день всех влюбленных, и он сделал мне чудесный подарок. Я очень люблю сапфиры, но он этого не знал. Он подарил мне сапфировое ожерелье. Безумно красивое. Но это все не так уж и важно. С Дереком мне очень хорошо. Ни с кем мне так еще не было. Надеюсь, мы с ним не расстанемся. Никогда.
─ И почему некоторые растения так долго варятся? ─ сказала Апола, смотря на бурлящий котел.
─ Потому что они взращиваются в особой почве, ─ ответила Милдред, ─ ваша мать знает об этом все.
Милдред стояла у котла и добавляла последние ингредиенты. Зелье почти уже изготовилось, но кое-чего еще не хватало. Рецепт, по которому его делали, был очень сложен и замудрен. Его вообще не часто использовали в деле. Уж больно было много с ним возни.
─ Каково это, быть вампиром? ─ спросила Апола, ─ что ты чувствуешь, будучи им?
─ Это участь не из приятных. Я выгляжу как человек. В каком-то смысле я им и являюсь. Но я не старею. И не могу чувствовать, что иду вперед. Я словно застыла. И что бы, я не делала, этого не изменить. Вначале меня это пугало, но потом я привыкла. Вампиризм ─ это пребывание в смерти. Ни кому этого не пожелаешь. Однако же, жить с этим можно. Мало кто с этим справляется. Поэтому среди вампиров столько злодеев. В душе вампир все время себя истязает. Очень трудно при этом не сойти с ума. Ни одному человеку не дано испытывать столько горечи. После смерти человек уходит. Его нигде нет. Но становясь вампиром, он будто себя заточает. Вампиризм заставляет себя ненавидеть. Ты не можешь быть себе милым. Ты все время испытываешь боль. Та пустота, что сдавливает тебя изнутри, со временем только усиливается. Тебе ничем ее не заглушить. Ты вроде бы что-то чувствует, но в этом как бы и нет смысла. Только семья может тебя спасать. Если конечно она у тебя есть. Вообще у всех бывает по-разному. Но в общих чертах я все тебе описала.
─ А жажда? Тебе хотелось кого-нибудь убить?
─ Да. Я даже почти это сделала. Но Адела во время меня остановила. Она всегда была рядом. И до сих пор остается.
─ Как думаешь, Мэделин уже обратили или еще нет?
─ Не думай о плохом. В любом случае она будет с нами. Мы ее вытащим.
Прозвучало не так уж и убедительно и уж точно не успокаивающе. Аполонии совсем не хотелось, чтобы ее сестра становилась вампиром. Мэделин бы этого не выдержала. Хотя кромсала бы всех направо и налево. Взглянуть на это бы стоило.
Пребывая в вампирском плену, Мэделин слегка подустала. Она всю ночь была связанной и не меняла свое положение. А еще она не пила и не ела. И, конечно же, ей нужно было в туалет. Но было ли это ее основной проблемой? В данный момент она так не считала. К ней вошел Александр и начал с ней говорить. Настрой у него был подозрительный.
─ Скоро мы отсюда уйдем, ─ сказал он, ─ осталось немного.
─ А что потом? ─ промолвила Мэделин. ─ Ты будешь пытать меня и истязать голодом?
─ Тебе бы давно уже принесли еду, если б не твои родственнички. Они тебя ищут. А светиться я не намерен. По крайней мере, сейчас.
─ Ты многое от меня скрыл. Не знала, что ты окажешься таким.
─ Каким таким? Грубым, безжалостным, эгоистичным!? Мне больше тысячи лет. Каким, по-твоему, я должен был стать?
─ Каким угодно, но только не злым. Думаешь, ты нашел выход? Причиняя страдания, счастье не обрести.
─ Но боль заглушить можно. Я делаю так уже очень давно. Поверь, помогает.
─ Все из-за Астрид? Из-за того, что она тебя бросила? Прошло уже столько времени. Неужели ты до сих пор не оправился?
─ Астрид!? Ты думаешь все из-за нее? Знаешь, каково это, быть вампиром? Испытывать каждодневные муки и не находить себе места? Вампиризм ─ это бесконечная пропасть. Особенно если у тебя нет семьи, и тебе не за что зацепиться. Ты летишь и не останавливаешься. И так на протяжении всего существования. Нет для тебя спасения. Когда я был с Астрид, во мне теплились надежды. Но она их разрушила. Она не просто решила от меня уйти, а еще и попыталась убить. Такого я от нее не ожидал. Астрид меня возненавидела. Видела бы ты ее лицо, когда она пришла меня убивать. Она смотрела на меня, как на ничтожество. Тогда-то я все и решил. Мне не за что было держаться. И нечего было терять. Был один только гнев, и я его знатно обрушивал. Когда мы с тобой познакомились, я жаждал тебя обратить. Ты так была похожа на Астрид, что сделать это собирался я сам. Но поговорив с тобой лишь однажды, я понял, что ты другая. У меня появилась надежда, и ты ее не разрушила. Узнав, что я вампир, ты жутко расстроилась, но убить меня не намеревалась. Ты злилась, что я тебе лгал, а это совсем другое. В твоих глазах я все еще оставался человеком. Ты не смотрела на меня, как на ничтожество.
─ Ясно, обращать ты меня не собираешься. Но что будет дальше? Зачем ты ведешь себя, как тиран?
─ То, что даст мне Ковчег, ни с чем несравнимо. Ради этого я пойду на все. И не важно, кто будет из-за этого страдать. Прости, но ничего личного.
─ Поверить не могу, что это говоришь
