погладив меня между ушей, спросил он.
— Там, где тепло, сыто и мухи не кусают. — не раскрывая глаз, проговорила я, ожидая когда, вертолетики в моей голове угомонятся.
— Отец велел передать тебе книгу по истории. — По моему телу пробежало тепло, убирая тошнотворное чувство. — Читай, просвещайся… если умеешь. У него на твой счет какие-то грандиозные планы. Не поделишься, какие?
— Это его же планы, не мои, — растягиваясь на полу от блаженства, ответила я. — Если он не счел нужным делиться с тобой, то мне и подавно не скажет.
— Ладно. — поднимаясь, проговорил парень. — Учись. Из комнаты не выходить. Вечером у нас тренировка.
— Как скажите, гражданин начальник. — ответила я, проваливаясь в сон и не обратила внимание на последнюю фразу, а зря.
Проснулась я по зову природы. Точнее по зову мочевого пузыря. Проснулась, потянулась и в дверь закрытую носом уткнулась. Мда-а-а… И вот как скажите на милость мне дальше жить? Додумался ведь. Взял и закрыл. Ну, что за человек? Посидела. Лапой за ухом почесала. По мордочке прошлась. Облизала. Птфу, ты! Ну, ты! Так. Вспомним, что я была когда-то человеком и возможно буду. Дверь обычная, с круглой ручкой, которая открывается при повороте. Встала на задние лапы, хвост для равновесия приподняла, передней лапой в дверь уперлась. Стоим. Вдох. И быстренько двумя лапами ручку прокручиваем. Щелчок. И… дверь под тяжестью моего тела вновь закрылась. Так. Попытка не пытка. Повторяем трюк ещё раз. Ура! Кто молодец? Я молодец!
— Где тебя опять носит? — недовольно спросил Ден, поймав меня в коридоре на полпути к комнате.
После процедур, жизнь мне казалась прекрасной, поэтому грубить не стала, а просто ответила, обходя его по дуге:
— Никто меня не носит, сама, как видишь, ножками… лапками перебираю. — Надо привыкнуть, что у меня лапы.
— Почему тебя никогда нет там, где я тебя оставил? — продолжал возмущаться парень, следуя за мной.
— Делайте выводы. — Я остановилась у двери, ожидая, что Ден откроет мне её и поймёт, но…
— Я уже сделал. — проговорил он и пошёл дальше по коридору.
— А куда это мы идём? — поравнявшись с ним, спросила я.
— Сначала обедать.
— А потом?
— Увидишь, — со смешком пообещал он.
Причина его веселья стала известна, прям сразу после обеда. А так всё хорошо начиналось. Мне принесли отдельное блюдо — жаркое с картошечкой. Объеденье. И чай с соломинкой, чем всех удивила, но никто ничего не сказал. И вместо того, чтоб меня проводить до комнаты, Ден потащил меня с собой на практическое занятие. В открытое поле. Вдалеке виднелась небольшая роща, похожая на кусок дремучего леса. Даже академия находилась в километрах двух от нас. А мы все продолжали идти по направлению к группе студентов, которые кучковались в центре полигона. Ден представил меня женской половине своего курса и… начался кромешный ад. Меня начали тискать, сюсюкать и как только не называть. И даже моё шипение не могло остановить поток нежности, что на меня вылился. Что там шипение? Даже когда на открытом полигоне появился огромный угрюмый мужчина со шрамом на пол лица, меня не сразу оставили в покое.
— Нечисть за защитный контур! — Зычный голос преподавателя разнесся над головами, заставив и меня выпрямиться по стойке «Смирно». — Остальные, разбились по парам!
Защитный контур, защитный контур. Кто бы ещё объяснил: где он, этот защитный контур и от чего он защищает? Вспомнив, что нечисть здесь одна, я быстренько слиняла в сторону рощи. Подумав, если что, спрячусь за деревом. И это «если что», конечно же, было ого-го. А, то есть. Я думала, что они будут драться, но ни как не ожидала, что они будут пулять друг в друга то молнии, то шаровые заряды, то огненные сферы. И не все они были поглощены напарником, некоторые рикошетили и разлетались по полигону, ударяя то там, то тут, но всё больше тут. Когда очередная молния пролетела в миллиметре от меня, опалив мой хвост, я не выдержала и побежала в сторону Академии, петляя как заяц, уворачиваясь от обстрела.
— Пушистая стой!
Нашли дурочку. Буду я стоять, когда здесь стреляют. Я бежала. Бежала хорошо, даже не запыхалась. Успокоилась лишь когда оказалась в комнате и проверила все свои части тела на наличие повреждений. Повреждений нет, лишь чуть опалили хвост. Ну, ничего. Сейчас я тебя вымою, мой хороший, расчешу, и будешь ты у меня опять блистать. Блистать он не стал, но заплешин не было и то хорошо. С чувством выполненного долга перед собой красивой, я решила почитать.
Когда я училась, то история была одна из самых не любимых мной предметов. Сухие факты, длинные даты, плохо уживались в моей голове с бурной фантазией. Мне больше нравилось смотреть исторические фильмы про великих людей. История этого же мира меня затянула и даже показалась мне интересной. Хотя может я повзрослела?
От книги меня отвлек тихий шорох открывшейся двери, в которую темным пятном в серых сумерках, вошёл Ден. Вот что значит, кошачье зрение. За окном уже стемнело, а я читаю, как при свете.
— Я здесь. — проговорила я, а то он же не видит в темноте, как я.
Парень вздрогнул, чертыхнулся и глухо спросил, зажигая свет:
— Как ты вошла?
— Не поверишь, через дверь. — ответила я, зажмурившись, привыкая к новому освещению.
Ден промолчал. Устало стянув рубашку, бросил её на стул и, сев на кровать спиной ко мне, начал стягивать ботинки. Его спина вся была покрыта мелкими шрамами, будто от когтей. Неужели, парням и правда нравится, когда их царапают в порыве страсти?
— Что делаешь? — тяжело вздохнул он.
— Читаю, про бешеную стерву, как отзываются о ней ваши несдержанные историки, — деловито похлопала лапой по лежащей на кровати книге.
— Касиморе? — догадался Ден, захлопнув и спустив на пол книгу, после чего растянулся на кровати, зажал меня в своих объятиях, наглаживая мою спинку.
— Угу — мур-р-р-р. — сразу затарахтела я, зажмуриваясь уже от удовольствия, что сладкой патокой растекается по моему бренному телу. — Мур-р-р. — не могу остановить этот моторчик внутри меня.
Чувствую его. Вибрация проходит через всё тело. Хлещет, щекочет, колет, жжется и зудит. Вроде как стремишься что-то сделать, чтобы облегчить и вместе с тем, не хочется, чтобы это прекращалось. Выпускаю коготки и лапками начинаю перебирать. Ммм. Блаженство. Кажется, я стремительно вхожу во вкус.
— Пушистая… — выдыхает Ден, зарываясь носом, мне в шерсть. Я еле его слышу из-за тарахтения. — Ну, почему ты меня не слушаешься, а?
— Потому что я — кошка. — довольно протянула я шёпотом.
