Я задрала юбку до пояса. Под юбкой были джинсы и берцы, поэтому я не слишком поранилась, хотя шипы у этого кустарника были ого-го! Юбку я надела на тот случай, если кому-то не понравятся брюки на женщине. Не стоит злить людей, от которых зависит наша жизнь, правда?
А в этой юбке были еще чудные вместительные карманы, куда я напихала всяких ценных для женщины вещей: тюбик зубной пасты, влажные салфетки, перочинный нож, набор иголок и две катушки ниток, коробку восковых карандашей, зажигалку, несколько гелевых ручек и прочую дребедень. Одна радость, что у меня в жизни не было менструаций, а то тут пришлось бы возиться с тряпочками, как Нике, ха-ха.
Кстати! Я достала из кармана морковку, обтерла рукавом и с аппетитом принялась хрустеть. Почти сразу же я нашла Ангелину. Девочка сидела на большом камне и тщательно перерисовывала в блокнот какую-то букашку. Ну что ты будешь делать! Она притащила с собой школьный рюкзак с красками и альбомами! И плюшевого зайца.
– Севу не видела? – спросила я её.
– Неа, – равнодушно откликнулась она. – Бабочку видела. Красивую…
Где-то справа взлетела ракета, и мы потрусили туда. Там оказалась Вероника. В отличие от меня, неряхи-растеряхи, она была одета как всегда с иголочки. По-моему, даже халаты ей шили дизайнеры. Мягкая шерстяная кофточка небесно-голубого цвета, длинная белая замшевая жилетка, расшитая цветами, с меховой опушкой и юбка в пол, тоже богато украшенная вышивкой, на ногах – щегольские сапожки на небольшом каблуке. Ника не забыла даже шаль и перчатки!
Ха-ха три раза! Жара стояла невыносимая! Я-то сняла куртку и осталась в майке, а Ника могла снять только жилетку. Через несколько сот метров я сняла и юбку, и закатала до колен джинсы, серьезно подумывая, что лучше – остаться в трусах или обрезать штанины. Вероника тяжко вздыхала. Только Геля довольно скакала вокруг нас – в легких шортиках, футболке и кожаных сандалиях на босу ногу. Через пару сотен метров Ника сняла жилетку. Потом она сняла юбку и кофту и надела жилетку. Потом она достала большой шелковый платок, закрепила его на груди, как банное полотенце и дальше пошла так.
Где-то вдалеке сверкнуло. Мы с Никой посовещались и решили, что пойдем в сторону Цитадели. Благо, что обе обладали звериным чутьем. Ни Ника, ни я никогда нигде не блудились. А потом Ника достала рацию и стала нажимать какие-то кнопки! Она бы еще сотовый телефон достала!
Однако к моему глубокому возмущению рация сработала, и сквозь треск мы разобрали голос Сергея. Сева был с ним. Ника сообщила ему, что мы будем ждать их у крепости, после чего рация чихнула, пукнула и замолчала. Через несколько километров (мы шли довольно бодро) стало прохладней, появились зеленые островки. Дело близилось к вечеру.
Цитадель появилась на горизонте внезапно, когда мы взошли на поросший сухой колючей травой пригорок. Сверху было видно, что это как бы небольшой городок, обнесенный внушительной каменной стеной. Внутри был замок в готическом стиле, с остроконечными шпилями, башенками и колокольней. Чем ближе мы подходили, тем выше оказывалась стена. У подножья стены (можно ли так выразиться о стене в три Никиных или четыре моих роста?) журчал ручей. Мы напились, умылись и пошли вдоль него.
Почти у самых деревянных ворот шириной несколько метров сидел Антон и с аппетитом уплетал что-то мясное. Он-то не пожалел джинсов, обрезав их выше колен. Выше пояса он был обнажен. Между прочим, у парня была прекрасная мускулатура, и вообще он был весь такой приятный, гладкий, молодой…
Он махнул нам рукой, что-то пробурчав с набитым ртом.
– Что это? – подозрительно спросила я, осматривая жареное мясо, предложенное им широким жестом.
– Не знаю, – пробурчал Антон. – Оно само прибежало.
– А это точно не домашнее животное? – осторожно спросила Ника.
– Может, и домашнее, – равнодушно согласился парень. – Значит, плохо присматривали. Это какая-то индюшка была. Мы и не такое в горах ели. Знаете, какие змеи вкусные?
Ника хмыкнула и оторвала себе кусочек. Я поглядела на них, вздохнула и пошла выпускать ракету. Потом мы посидели. Потом полежали. Потом вздремнули. Наконец, пришли и остальные…
––
Ника и Павел выразительно переглянулись и схватили меня за локти. Как будто я могла пошевелиться! Подходивший к нам мужчина был высок. У него были серые глаза, подбородок с ямочкой и белые волосы до плеч. Седые.
– Черноволосый, значит? – прошипела я вервольфу. – Умник!
Господи! Значит, Ты есть! Прости меня за сомнения! Сколько раз я молила тебя о встрече с этим человеком? Больше, чем следовало…
– Новенькие? – спросил подошедший мужчина. – И все израненные… На редкость интересная компания. Голос у него был глубокий, чистый.
Певец – мгновенно определила я. Вот что он делал в лесу – пел! Я медленно повела плечами, сбрасывая удерживающие меня руки друзей, шагнула к нему. Заглянула в его глаза, протянула руку, погладила его по щеке, наслаждаясь покалыванием ладони.
– Я искала тебя, – тихо сказала я. – Так искала. Всю свою жизнь…
И, поскольку он молчал, приподнялась на цыпочки и коснулась его губ своими губами…
Конечно же, я не сдвинулась с места. Храбрости не хватило. Я молча уставилась на него в ступоре. Держали меня крепко. Но мысленно – о, мысленно! – я рванулась к нему, вцепилась в него и кричала, что никому не отдам!
Что отражал мой взгляд? Лучи любви? Смешно. Можно ли по взгляду понять? Он, однако, задержал свой взгляд на моем лице. Потому ли, что что-то почувствовал, или просто – решил, что я очередная сумасшедшая?
– Без глупостей, Галка. Не нервничай, – пробормотал Павел. – Ты не сошла с ума, мы тоже его видим.
– Что тут, Риан? – спросил мой мужчина. – Откуда они?
– Из пустого мира, Оскар, – ответил рыжеухий с таким красивым именем. – Кстати, этот в шрамах – новый комендант. Смотреть его будешь?
– Отчего бы и нет?
Он наклонил голову (о! Он выше Сергея!), заглянул Сергею в глаза.
– Ты мудрый человек, не так ли? – спросил он Никиного мужа. – Столько боли… И столько истины. Но истина не только в боли. Хочешь, я немного изменю твое прошлое?
– Разве это возможно? – спросил Сергей.
– Я – могу. Я из народа Странников во времени. Увы, последний. И мой долг – помогать тем, кого можно спасти. Риан! Уведи детей. Это зрелище не для них!
Рыжеухий кивнул, и взял за руку Севу и Гелю.
– Всех детей, – выразительно указал глазами на Антона Оскар.
Антон покраснел.
– Пойдемте, малыши, выберем вам комнаты, – пробурчал Азазелло.
Павел вопросительно
