срочно вернуться домой!
Как же я соскучилась по своей драконице…
— Ой, Паша шевельнулся, — вывел меня из раздумий голос одного из рабов.
Посмотрела на кролика и убедилась, что и правда, несчастный кроконь начал оживать. Пушистая кроличья попа дёрнулась, хвостик задрожал.
— Я его не скальпировал! — решительно внёс ясность мой новый гаремник. — Это он сам себе ведро с мясом на голову надел! А камнем в него кинул — потому что не знал, как ещё его остановить!
Ладно, хотя бы с этим разобрались.
Но проблемы и не думали заканчиваться.
Встрепенувшись, Паша рванул из колодца, продолжая затаптывать всё, что ещё не добито…
— Мне остановить его камнем или сами поймаете? — вскинул идеальную бровь Лекс.
Лекс
* * *
Всё происходящее напоминало какой-то эпичный, сюрреалистичный сон, в котором натуральный кошмар чередовался цирком.
Я был удивлён, что меня не наказали за то, что Паша разнёс всё поместье. В конце концов, кролик прошёлся тут ураганом по моей вине: я не смог его вовремя остановить. И должен признать, что проявленное в мой адрес милосердие меня приятно поразило. А то я уже успел вообразить себе неделю голодовки, темницу, плети и кандалы. И позорный столб.
Вот только чрезмерно восторгаться добротой госпожи не стоило: наверняка она не наказала меня лишь потому, что видит во мне постельную игрушку — новую и интересную. Я же её гаремник.
Да и то, как она поступила с Михасем — тоже показывает её характер во всей красе. Конечно, этот кучер весьма вредный тип, но он всё-таки гном, а не зверь, чтобы к нему ветеринара вызывать.
Сделал выводы, что Авилика относится к своим рабам как к животным.
Ещё и кроконя в кролика превратила — лишь потому, что таким он ей нравится больше. Мнения самого Паши тут никто не спрашивал.
В общем, нельзя вестись на её красивые глазки, обворожительную улыбку и проявленную в мой адрес доброту. А ревность в её адрес и вовсе нужно затоптать на корню — как Паша ягодные кусты.
Пришедший в себя кролик изволил продолжить свои бешеный скачки.
— Мне остановить его камнем или сами поймаете? — сдержанно уточнил я, в то время как кроль успел нарезать пару кругов вокруг дома.
Ведро с него уже слетело и куски мяса тоже, обнажив окровавленную шерсть на макушке. По крайней мере все убедились, что я не соврал: скальп крольчатины на месте.
Госпожа замешкалась, а Михась ретировался в неизвестном направлении со скоростью ветра — боясь, что его вот-вот догонит мой очередной рикошет.
Пока Авилика колебалась, не зная, какой озвучить приказ, паникующая крольчатина заметила её среди толпы и рванула к ней на бреющем полёте. И эффектно так: пасть открыта, уши развеваются по ветру, жирок с боков ритмично трясётся, кровавые разводы на голове блестят в солнечных лучах.
Не знаю, что планировал в своей голове Паша: то ли прижаться к ногам хозяйки, дабы обрести защиту в её лице, то ли откусить голову крокодильскими зубами. Он же по факту голоден: вместо того, чтобы съесть мясо из ведра, покатал его на своей голове. А тут дамочка — яркая, вкусная и приятно пахнущая ванилью.
Я среагировал рефлекторно, заслонив девушку своим телом.
Увидев мою драконовскую персону перед вожделенной целью, кроконь резко затормозил, оставив в земле глубокие борозды и напрочь снеся пять кусов с розами.
Я мысленно застонал: мало мне проблем — завтра ещё и розарий восстанавливать…
Наверное, в цветах были острые шипы, потому что Паша громко хрюкнул, дёрнулся и высоко подпрыгнул. Видимо, попытался взлететь, но длинные уши помешали аэродинамике и вернули бренную Пашину тушку на землю.
Только получилось неудачно: одна из задних лап неловко подвернулась, и паникующий ушастый рухнул на траву, ударился головой о камень и снова вырубился.
— Прошу заметить: я его даже пальцем не тронул! — заявил я перед свидетелями. А то обвинят опять в чём-нибудь.
— Дайрон, зови ветеринара. Лекс, иди приводить себя в порядок. Остальные — за работу, — выдохнула Авилика и, развернувшись, направилась к дому. Невольно восхитился её выдержкой.
Она вела себя так, словно была не хозяйкой провинциального поместья, а императрицей. Это отражалось во многих деталях: в осанке, взгляде и даже походке. Не удивлюсь, если в ней течёт королевская кровь.
— Да, госпожа, — отозвался главный гаремник, мечтательно глядя ей вслед, и развернулся ко мне: — Помывочная для рабов там, — махнул он на невысокий сарай, чудом уцелевший после кроличьего набега. — Иди помойся как следует. Лейден принесёт тебе новую одежду и обувь. После этого отправляйся на кухню, она в левом крыле усадьбы, на первом этаже. Пообедаешь и можешь отдыхать в гаремнике. Спросишь у любого, где это — тебе подскажут. И будь готов порадовать нашу госпожу ночью.
— Конечно, — процедил я сквозь зубы.
Не уверен, что смогу смириться с ролью постельной игрушки.
Конечно, мне, можно сказать, повезло: моя госпожа — красивая изящная молодая леди. На рынке я на всяких хозяек насмотрелся, и по сравнению с ними Авилика вообще идеал. Даже на фоне ухоженной злючки Рагдианы.
Но я же дракон, принц, и вообще мужик. И не могу прыгать в чужую кровать, ублажать девицу по щелчку её пальцев.
Впрочем, нельзя забываться: здесь и сейчас я всего лишь бесправный раб.
Остаётся надеяться только на то, что постельные игры с Авиликой не будут для меня слишком омерзительны.
Я представил, как буду целовать и ласкать её нежное податливое тело, — и внутри меня неожиданно заворочался сонный дракон.
Глава 13. Бумеранг от привязки
Лекс
* * *
Сарай-санузел маячил перед глазами и дойти до него было нетрудно, но Дайрон распорядился, чтобы один из рабов сопроводил меня в помывочную. Наверное, из-за страха, что ещё что-нибудь натворю по дороге.
Мрачно усмехнулся, окидывая взглядом эту простейшую деревянную конструкцию и невольно вспоминая шикарные ванные во дворце. Такое чувство, что всё это было в прошлой жизни…
— Я Лейден, — опасливо поглядывая на меня, представился парень лет двадцати — тощий, но энергичный.
— Лексиан Эдельвир, — я тоже назвал ему своё имя.
— Интересно, откуда ты — такой странный? — хмыкнул парень. — Держишься так, словно ты пленённый император.
Я перевёл на него тяжёлый взгляд.
— Ладно-ладно, не серчай. Это я так, к слову. Меня это совершенно не касается. Вот, проходи, выбирай любую кабинку. Мне велено принести тебе новую одежду. Оставлю её здесь, вместе с полотенцем, — он махнул рукой на пустую полку недалеко от входа.
— Понял, — лаконично отозвался я.
Когда я
