могу только, если буду держаться тише воды, ниже травы.
Меня подобный расклад вполне устраивал, но в него плохо верилось. Я - маг, хотя женщин и предпочитали презрительно называть ведьмами или колдуньями, сути это не меняет. Мой век будет долог – двести-триста лет не предел для любого человеческого волшебника. И это весомый срок даже для эльфа. Сложно поверить, что Альвэйр согласен терпеть рядом с собой так долго презренного человека.
Лорд, похоже, был вполне доволен моим молчанием, поэтому продолжил.
- В ближайшие дни мы должны будем устроить праздник в честь нашей свадьбы в Орлиной роще, - хотя я не могла ощущать его эмоции, а лицо Альвэйра напоминало маску, вырезанную изо льда, я знала, насколько его тяготит это необходимость. – Ещё нам придётся посетить официальный приём в королевском дворце, где вас представят знати как мою супругу. После этого я продолжу привычную мне жизнь, а в вашем распоряжении останется этот дом. Нам не придётся контактировать чаще пары раз за год во время особенно важных церемоний.
Тут я, наконец, подала голос:
- Но как я буду жить? И чем заниматься? Я ничего не знаю о вашем народе.
- Чем пожелаете. Я слышал вы алхимик? – я закусила нижнюю губу, услышав столь явную ложь, которую скормил Ривер эльфам. Да, я неплохо разбиралась в травах, могла делать некоторые зелья, мази и припарки, но в них не было и капли магии, в отличие от алхимических эликсиров. Ментальная магия для их приготовления не годилась, а дикие чары на настои стал бы накладывать только самоубийца. – Вы можете продолжить свои изыскания, я выделю для этого лабораторию. К вам будет приставлена помощница, она решет все вопросы.
- Хорошо, меня это полностью устраивает, - я твёрдо взглянула в глаза эльфу, жаждущему поскорее отделаться от меня.
Я не сомневалась, что «помощница» будет докладывать Альвэйру о каждом моём шаге. Но, чем меньше вокруг меня эльфов, тем проще.
- Я рад, что мы поняли друг друга.
Не медля больше ни секунды, лорд развернулся и вышел из комнаты прочь, оставив меня в одиночестве.
- Госпожа, позвольте проводить вас в спальню, - голос эльфийки, заглянувшей в гостиную, был ровным, ни намёка на скрытую неприязнь, ни подобострастной любезности. Хотя с чего это прекрасной эльфийской деве, пусть и незнатного происхождения, искать благосклонности человеческой колдуньи? Копаться в её чувствах я не стала, мне едва хватало сил на поддержание щита. Хотелось есть, спать и забыть хотя бы на несколько часов о том, что жизнь перевернулась с ног на голову.
Устало кивнув, я отправилась с ней на второй этаж дома. Дорогу даже не пыталась запомнить. Не такой уж и большой особняк, как-нибудь разберусь.
Меня проводили в просторную комнату, стрельчатые окна которой выходили на тёмный сад. Кроме кровати с балдахином, туалетного столика и шкафа из всё того же золотистого дерева, здесь ничего не было. Мой взгляд приковал к себе поднос с едой, пристроенный на столе возле кровати. В последний раз я ела много часов назад, а ведь мне приходилось колдовать в дороге и бороться с силой Альвэйра. С трудом дождалась, пока служанка покажет мне потайные двери, ведущие в гардеробную и ванную, вежливо попрощалась с ней и принялась за поздний ужин.
Людские байки, касавшиеся эльфийских предпочтений в еде, противоречили друг другу. Одни уверяли, что остроухие едят лишь растительную пищу. Другие, напротив, считали, что столь кровожадные воины не способны обходиться ломтиками фруктов на обед. Последние оказались правы – на серебряном блюде лежали несколько ломтиков хорошо прожаренного мяса с овощами. В кубке, вырезанном из прозрачного камня, розовело вино. Я осторожно коснулась пищи своей магией, но никаких следов воздействия не обнаружила. Принюхавшись к напитку и еде, и не заметив ничего странного в запахе, решила пригубить вино и попробовать по небольшому кусочку мяса и овощей. Затем, как бы ни хотелось продолжить, я отодвинула блюдо и отправилась готовиться ко сну.
Если в пище есть яд, который мне не удалось опознать, пока я снимаю с себя платье, моюсь и переодеваюсь, он проявит себя. Сомневаюсь, что после нашего разговора Альвэйр решит отравить меня, раз уж я согласилась на все его условия. Но второй жизни у меня нет, чтобы относиться к ней легкомысленно.
Я нашла среди вещей в гардеробе некое подобие сорочки. Она была ещё более открытой, чем платье, из тёмно-синего тонкого батиста. Рассматривать остальные вещи я не стала, никогда не питала особой слабости к нарядам.
Ванная оказалась самым странным местом, что я когда-либо видела. Посреди светлой комнаты, отделанной каменными панелями, стояла монолитная ванна из белого мрамора. Над ней под потолком завис огромный прозрачный сосуд. Большая сфера, вырезанная из хрусталя и наполненная колоссальным количеством воды. Из-за света магических светильников ёмкость переливалась всеми цветами радуги. От неё к ванне шла медная труба с вентилем.
Я поискала глазами пробку и заткнула сливное отверстие. Осторожно открыла клапан, и вода тугой струёй устремилась вниз. Капли, долетавшие до меня, оказались тёплыми, очевидно сосуд был зачарован на поддержание температуры воды.
Решив больше не осторожничать, быстро помылась и переоделась. Живот скрутило болезненной судорогой, но явно не от яда, а от простого голода.
С жадностью расправившись с овощами и мясом, приправленными травами и орехами, я повалилась на кровать и погрузилась в сон.
Тонкая трель незнакомой мне птицы ворвалась в беспокойный предутренний сон. Томительно долгое мгновение я смотрела на светлый балдахин кровати и не узнавала комнаты. Секунда или две покоя, прежде чем воспоминания заняли положенные им места.
Я медленно поднялась, ощущая полную разбитость – сон не только не принёс отдыха, но, будто даже ухудшил самочувствие. Должно быть, я всё-таки простыла в дороге, потому что голова гудела, кости ломило, а к горлу подкатывала лёгкая тошнота.
Окно в комнату было открыто, как и шторы. Видимо, служанка заходила поутру, но не стала будить меня. Ещё одним свидетельством пребывания в комнате эльфийки стал завтрак, поставленный у изголовья кровати – фрукты, два кусочка хлеба с мёдом, и чашка какого-то напитка.
Будь я в человеческом замке, вокруг сновали бы слуги, предлагая помочь одеться, умыться и расчесать волосы. Меня всегда раздражала эта суета, но, к сожалению, самостоятельно справиться с многослойными нарядами, какие носили высокородные леди, было невозможно. С тех пор, как я стала официально считаться старой девой, шумиха вокруг меня поутихла, но и одной личной служанки хватало для головной боли
