из них и допросить, но из того, что говорят нам другие вампиры…
— Какие другие?
— Гражданские, информаторы; вампиры, которые предупреждают нас о происходящем. Они говорят, что эти сумасшедшие болтают о какой-то крови, которая похожа на наркотик. Полная чушь, если вы спросите меня.
Блейк засунул большие пальцы за пояс.
— А как ты думаешь, что это такое? Что сводит их с ума?
Кейн посмотрел мимо него в темноту.
— Старая добрая жажда крови. Ничего больше. Если они говорят вам что-то еще, это просто предлог, чтобы скрыть свои собственные слабости.
— Но как вы их обнаруживаете? Разве не можете предотвратить это? — поинтересовался Блейк.
— Это нелегко, если только он не в последней стадии. Пораженный вампир становится очень неустойчивым; его рассуждения становятся нелогичными, его ложь — более дерзкой. И его агрессия по отношению к другим возрастает.
Блейк с трудом сглотнул.
— Ты имеешь в виду, как Оливер? Он стал очень неразумным. И агрессивным.
— Не знаю, Блейк, может быть, ты просто проецируешь на него свои мысли. Но с Оливером я этого не вижу. Он просто пытается найти свой путь. Дай ему шанс. Не наседай на него. Ничего хорошего из этого не выйдет.
— Сегодня вечером вы его не видели. Он был сам не свой. Напоминал дикого зверя, готового разорвать мне глотку.
Кейн приподнял бровь. Блейк, вероятно, немного преувеличивал. У человека определенно была такая склонность.
— Мне нужно идти и делать свою работу. Я опоздаю на патруль.
— Ты мне не веришь? Послушай, Кейн, а что, если Оливера перемкнет, он сделает какую-нибудь глупость? А что, если бы у нас с тобой была сила предотвратить это, но мы не смогли? Что бы мы тогда почувствовали?
Кейн вздохнул. Он ненавидел, когда кто-то пытался взывать к его совести. Он знал, что у него она есть, но по какой-то причине ощущалась как старая неиспользуемая мышца, которая с трудом реагирует. Как будто он слишком долго держал эту частицу себя на льду. Как будто в прошлой жизни ему не позволяли иметь совесть. Но теперь она подняла свою уродливую голову.
— Хорошо, мы пойдем искать его.
Но у него не было большой надежды найти Оливера. Вампир, который не хочет, чтобы его нашли, все равно что невидимка.
Оливер рывком раскрыл входную дверь еще до того, как Майя добралась до верхней ступеньки лестницы. Одетая в белый халат врача поверх джинсов и футболки с маленьким черным чемоданчиков в руках, она ворвалась внутрь, едва взглянув на Оливера.
Удивленный ее нарядом, он пробежался по Майе глазами. Возможно, она всегда так одевалась, когда выполняла свои обязанности. Он не знал, поскольку никогда не посещал небольшой медицинский кабинет в подвале ее дома.
— Где?
Он указал в сторону гостиной.
— Там.
Оливер последовал за ней в комнату. Дойдя до дивана и опустившись рядом с девушкой, Майя повернула к нему голову.
— Девушка? Так я и знала! Что ты сделал в этот раз?
Она не стала ждать ответа, просто открыла чемоданчик и достала набор для измерения артериального давления.
— Я ничего с ней не делал. Я ее нашел такой.
Ну, не совсем. Сначала она была в сознании.
Она бросила на него укоризненный взгляд, оборачивая рукав прибора для измерения давления вокруг плеча девушки и качая воздух.
— Не лги мне. Я не слепая.
Майя указала на шею девушки, где все еще отчетливо виднелись две колотые ранки. Кровь запеклась на них, после того как он надавил на них ранее.
— Я этого не делал! — Он сердито фыркнул. — Ты же не думаешь, что это я, правда?
Она прищурилась, прежде чем повернулась к пациентке и положила статоскоп на сгиб ее локтя.
— Я ничего не хочу слышать об этом сейчас. Не перед ней. Поговорим позже.
— Но я не…
— Еще одно слово, и я позвоню Габриэлю и попрошу разобраться с тобой. Ты этого хочешь?
Черт! Майя не только не поверила ему, но и собиралась сдать Габриэлю… за то, что Оливер не совершал! Но понимал, что сейчас лучше не спорить. Она нужна ему, чтобы привести девушку в чувство. И как только проснется, сможет подтвердить его историю и заверить Майю, что убегала от другого вампира, а не от него.
— Я думал, Габриэль в Нью-Йорке.
— Он там, но может довольно быстро вернуться.
Оливер сжал челюсти.
— Когда она очнется, то расскажет, что это не я.
— Если она очнется. — Майя вынула статоскоп из ушей и сняла рукав прибора. — Ее кровяное давление опасно низкое. Что ты с ней сделал? Осушил?
Неужели другой вампир выпил слишком много?
— Что, если кто-то взял слишком много крови? Что бы ты сделала?
Майя уставилась на него, ей явно не понравилась его формулировка вопроса. Но будь он проклят, если сознается в том, чего не совершал.
— Майя, черт возьми, что бы ты сделала?
— Переливание крови. Какая у нее группа?
Оливер пожал плечами.
— Откуда мне знать?
— За два месяца ты все еще не можешь определить группу крови человека, выпив из него?
— Я не… — «Пил из нее», — хотел сказать он, но понял, что Майя все равно ему не поверит. — Не могу сказать.
— Ладно. Тогда дадим ей первую отрицательную. Каждый человек, независимо от группы крови, ее усваивает. В кладовке что-нибудь осталось?
Оливер кивнул. Куин и Роуз уехали неделю назад, и никто не притронулся к их припасам, которые они пополнили накануне отъезда.
— Я принесу.
— Две бутылки, — бросила ему вслед Майя.
Оливер вбежал на кухню и рывком распахнул дверцу в кладовую, где в углу стоял большой холодильник. Внутри стояли ряды бутылок с четвертой положительной, второй отрицательной и другими группами. Были представлены все виды.
Куин считал, что, если Оливер найдет предпочтительную группу, то сможет лучше обуздать свой голод и отказаться от желания охотиться. Оливер посмеялся и сказал, что попробует, но, в конце концов, даже попробовав все восемь видов, не отдал предпочтениями ни одному из них. Крови, идущая из вены, была предпочтительней.
Оливер схватил две бутылки первой отрицательной и захлопнул дверцу холодильника.
Кода он вернулся в гостиную, Майя уже достала из своего черного чемоданчика расходные материалы: иглы, длинную эластичную трубку, спирт и несколько жгутов. Она уже готовила руку девушки, протирая внутреннюю часть локтя спиртом.
— Вот.
Майя искоса на него посмотрела.
— Протри крышку спиртом, затем проткни ее вот этим. — Она вручила ему иголку с трубкой. — Держи бутылку вертикально какое-то время.
Он повиновался, наблюдая, как Майя перевязывает руку девушки пластиковым жгутом, а затем вводит другую иглу в
