Эльф идет впереди, чуть дрожит своим идеальным телом, замерз, должно быть. Все же в особняке гуляет сквозняк.
В замке темной двери проворачивается ключ, провожающий широко распахнул ее перед связанным эльфом.
— Хорошего вечера, госпожа.
— Благодарю, — закрыла я дверь изнутри на щеколду.
А дальше-то что? Как принято начинать вечер с проститутом? Со свободными людьми все понятно, а тут? Взгляд уцепился за широкую кровать у стены.
Может, стоит снять с него ленту, а там будет видно? Еще бы неплохо с себя оружие снять, все же в борделе безопасно, и принцессу я охранять более не должна.
Осторожно приблизилась к замершему посреди комнаты красавцу с опущенной головой. Дрожит весь, переступает с ноги на ногу. И почему он не надел вместо этой дурацкой ленты какую-нибудь рубашку?
Подцепила кончиками пальцев хвост алой ленты, чуть потянула, и волшебное тело освободилось от пут.
— Принеси нам горячие напитки.
Стоит недвижим, будто не слышит.
— Тебе по правилам нельзя покидать комнаты? — запоздало догадалась я.
Задумалась на секунду и сдернула с себя палантин, прикрывавший пояс с оружием. Чуть помедлив, сложила экипировку на низенький столик рядом с кроватью.
— Ты сильно замерз, верно? Дрожишь весь. Станцуй, чтобы согреться.
— Как прикажете, госпожа, — разлился мягкий чарующий голос с легкой хрипотцой.
— Я пока полежу, день был тяжелый.
С этими словами я скинула на пол ботинки и забралась на кровать.
Роскошное тело вьется под мотив неслышимой неизвестной мне песни, сначала чуть неровно, потом все смелей. Сон накатывает на меня будто дурман. А так хочется смотреть и смотреть, но, видимо, не сегодня. Посплю часок, а потом…
— Разбуди меня через час, если усну.
— Да, госпожа.
В сон вплетается мотив мягкой эльфийской песни, словно прибой. Темп размеренный, а мотив немного лукавый.
Проснулась от того, что чьи-то пальцы осторожно ухватили меня за плечо и легонько трясут. Спросонья сразу даже не поняла кто я и где. Черт! Бордель, красавец эльф, танец. Я все проспала! Из коридора доносятся хохочущие голоса свиты принцессы.
Эльф склонился прямо передо мной. Взлохматила ему волосы.
— Если спросят, я была в полном восторге от тебя! Все прошло как надо. — ну не говорить же, что я все проспала? Позорище! Засмеют, а еще и обидеться могут. Наскоро вплела заклинание в ошейник раба, захочет сказать правду — не сможет. Ноги в ботинки, пояс на место, быстро расправила палантин. Одежда измята, на голове воронье гнездо! Впрочем, сейчас мне это на руку.
— Шерли! Нам пора, выходи скорее!
— Иду, иду. Этот эльф такой сладкий, не могу оторваться.
Вроде бы все на месте, ничего не забыла.
— Средство, действительно, исключительной силы! Я в полном восторге, спасибо, Шерли.
Какое средство? Ах да, те духи.
— Пожалуйста, всегда рада вам помочь, дорогая!
— Я буду ждать внизу, поторопитесь.
— Бегу! Лечу!
Адриан
Такого позора в моей жизни еще не случалось. Даже там, на аукционе, и то было как-то проще.
Стоять обнажённым и знать, что тебя предлагают, словно кусок мяса в лавке, на выбор. Тщетно пытался хоть как-то укрыться за остатками гривы волос. Первая же из этих порочных девиц позволила себе усомниться в том, что я эльф. Даже форму уха и то осмотрела. Пытался ей надерзить, но из горла вырывался только странный всхлип. И пути назад больше нет, все, ведут в клиентские комнаты как бычка на заклание. Меня предназначили для удовлетворения этой девицы. С ужасом я осознал, что колотит не то от ярости, не то от стыда в смеси с откровенным ужасом от бесправного положения. Пожелание приятного времяпрепровождения, казалось, обожгло самую душу. Засов лязгнул, отсекая от меня прошлую жизнь свободного, гордого, чистого эльфа. Мы с этой девицей остались наедине, даже не пытаюсь ее рассмотреть. Просто не имею сил это сделать, какая разница, кто станет первой. Девушка высвободила меня из пут, попыталась услать за напитками. Ну уж нет, постараюсь вывести ее из себя неподчинением прямому приказу, вдруг да решит отказаться от своего выбора в пользу кого-нибудь другого?
Девица, словно не замечая моей строптивости, принялась раздеваться. Легкий палантин спорхнул на столик, обнажая неплохой арсенал бывалой наемницы. Все не новое, видимо много раз использованное в боях, да и девушка, точно, умеет с этим управляться. Руками мгновенно, даже не глядя, нашла сложную пряжку ремня и сбросила пояс с экипировкой на столик. Такую легко не проймешь, надо распалить ее жажду тела невольника, отказать в последний момент, и, тем самым, спровоцировать скандал.
Мою дрожь она приняла за реакцию на холод и приказала станцевать. Вот как я должен это делать практически голый? А, впрочем, уж лучше так. Танцую старый танец родного края, девушка смотрит из-под полуприкрытых век. А может? Ведь тоже идея. Начал напевать убаюкивающий мотив. Помогло, клиентка уснула и я, наконец-то, решился ее рассмотреть. Подкравшись к постели легкой походкой, не переставая баюкать ее колыбельной, присмотрелся. Вот уж любит судьба пошутить. Она — полная противоположность светловолосым тонким эльфийкам. Смоляные черные кудри, высокая пышная грудь, соблазнительно выпадающая из платья, невысокий рост, чуть смуглая кожа. Горячая вертихвостка из страны Роц? Безусловно, красивая, но такая чуждая представлениям о красоте эльфов Края Туманов. Ее черты лица во сне будто разгладились и приняли мягкое выражение, какое бывает свойственно, наверное, только кукле в витрине. Тоненький вскрик, и красавица перевернулась на бок во сне, а я все мурлычу колыбельную, страшась ее разбудить. И зачем она только пришла сюда, зачем решилась обуздать непокорного эльфа? Если уж ей так захотелось унять жажду тела, разве не могла она выбрать другого — на это согласного? Зачем осознанно идти на насилие? Ведь ее предупредила хозяйка заведения, что я строптивец и невинен. Так почему же она решилась отобрать силой то, что ей не готовы были отдать? Чего она на самом деле хотела, удовлетворить похоть или просто меня растоптать? И ведь не настолько я ей приглянулся внешне, если она уснула. Просто уснула, вместо того, чтобы использовать то, зачем пришла. Отчего-то обидно быть настолько неважным, в полной мере осознать себя вещью. Хочу, поиграю в твою жизнь и былую честь, а хочу, просто посплю. Мерзко и страшно от осознания того, кто я есть. Противно, хуже, чем везде, где я побывал за эти несколько дней. Даже хуже, чем когда меня впервые разглядывали и оценивали на рынке.
Два часа я пел колыбельную, всматриваясь в прекрасное лицо этой стервы. Наконец, в коридоре раздались шаги, голоса, резкий хохот. В нашу комнату постучали, мне пришлось
