– Это действительно сработало. Мы сделали это, – он тихо рассмеялся, и я попыталась вспомнить, слышала ли я, чтобы он делал это прежде. – На нас накричат, когда мы сообщим об этом.
Эдди снова улыбнулся, и я поняла, что между ними была настоящая дружба.
– Я сомневаюсь, что придется долго ждать результатов.
– Какой теперь план? – спросил Трей. – Мы нарушили комендантский час.
– Вы выходили? – спросил Эдди.
Они покачали головами:
– Ни в коем случае. План состоит в том, чтобы оставаться здесь всю ночь, и затем вернуться обратно завтра. Когда все будут заняты своими делами и ничего не заметят. Ни один из наших соседей не выдаст нас.
– Мы можем пойти к Кларенсу или Адриану, – сказала Ангелина.
– Я голоден, – пробормотал Нейл.
– Я знаю одно круглосуточное место, – сказал Трей. – Там мы сможем перекусить.
Мы направились обратно в Палм-Спрингс, обсуждая наши дальнейшие действия. Как только мы выехали на дорогу с Эдди и Джилл, я сказала:
– Мне нужно увидится с Адрианом. Высадите меня и можете ехать дальше. Он отвезёт меня потом обратно.
Эдди удивлённо взглянул на меня:
– Зачем тебе нужно увидеться с ним?
– Просто нужно, – я не хотела оправдываться, хоть Эдди и не был тем, кто любит дразнить и издеваться. Но пока мы ехали до квартиры, он всё время смотрел на меня с любопытством. Но на самом деле за его любопытством скрывалась паника. Паника, что я оставляю его наедине с Джилл.
– Удачи, – сказала я, выходя из машины, хотя и не понимала, кто в ней больше нуждается. – Позвоните мне, если что-то случиться с Нейлом.
Хотя я была уверена, что с ним ничего не случится, потому что он поехал в компании Трея и Ангелины. Он ещё стоял на своих ногах, когда мы в последний раз виделись, и тем более дампиры очень быстро исцеляются.
Эдди пошел прочь, а я зашагала к дому Адриана, мое сердце забилось быстрее. Меня все еще потрясала мысль о том, что я была так близка к смерти.
Я позволила себе вернуться в квартиру, в которой было темно и тихо. Я удивилась тому, как хорошо он спал. Я прокралась в спальню и нашла его лежащим там в одних боксерах, покрывало запуталось, а одна рука была заброшена за голову. Свет с улицы слабо освещал его лицо, застывшее в редком моменте покоя. Он был настолько великолепен, что я могла бы поверить в его предыдущие комментарии о нас, живущих во сне.
Но это была реальность. Это была реальность, и мы были живы. Мы были живы, и мне отчаянно нужно было напомнить себе об этом. Без дальнейшего колебания я избавилась от своей одежды и присела к нему на кровать.
– Сидни...
Я произнёс её имя неуверенно и почувствовал, как она легла в постель. Мой сонный мозг не мог придумать ничего больше, а голос задрожал, когда она поцеловала меня. Для меня было чрезвычайным сюрпризом обнаружить её голой.
– Что происходит? – спросил я. – Не то чтобы я жалуюсь. Это скорее любопытство.
– Я сделала что-то потенциально опасное, – нервно проговорила она. – Нет, это не потенциально опасное. Это действительно опасное и очень глупое.
Затем она рассказала мне невероятную историю о том, как она, Нейл и Эдди закололи стригоя. Все, что я мог сделать, это не вскочить и не обрушить на неё всю свою ярость за то, что она так рисковала. Страшное воспоминание мелькнуло в голове: она и я в плену у двух стригоев, один из которых укусил её. Я не мог допустить этого снова.
– Подожди, – я сидел прямо и перечислял в мыслях всех описанных ею героев. – Все были там? Джилл была там?
– Это не было частью плана, – быстро сказала она, садясь рядом со мной. – Это было импровизацией от неё и Ангелины. И Трея тоже, я полагаю.
Представлять умирающую Сидни было просто ужасно. И в некотором смысле, представлять умирающую Джил было ещё хуже, потому что я уже видел это.
– Джилл могли убить, – сказал я. – Мы должны держать ее в безопасности!
– Я знаю, знаю, – Сидни прижалась к моему плечу. – Я действительно не хотела, чтобы она оказалась там. Эдди тоже был очень расстроен, хотя, я не уверена, что сейчас он чувствует то же самое, ведь она поцеловала его.
– После того, как она… что? Хорошо, мы ещё вернёмся к этому. Боже, Сидни. Почему ты не сказала мне об этом?
– Потому что ты бы попытался остановить меня. Или тоже решил бы пойти. Поверь… мне очень жаль. Я не хочу держать такие вещи в тайне от тебя. Я хочу, чтобы между нами не было секретов. Я просто хочу… ну, я хотела, чтобы ты был в безопасности, – она прижалась ближе. – Не говори мне, что ты не понимаешь эту логику.
– Конечно, я понимаю! И да, я бы попытался остановить тебя. Чёрт побери, Сидни! – я схватил её за руки и с удивлением обнаружил, что меня трясет. И снова в моей голове мелькнули страшные кровавые образы. – Это не то же самое, что чаепитие у ведьмы. Это вопрос жизни и смерти. Если бы ты умерла, если бы ты оставила меня…
– Я знаю, – выдохнула она. – Я знаю.
Внезапно она обвила меня руками, а ее губы прижались к моим в требовательном поцелуе, и все прочие мысли унеслись прочь, когда она толкнула меня на кровать. Между нами пронеслось просто обжигающее нетерпение и напряженность, чего я никогда не чувствовал раньше, и в свете нашей недавней активной половой жизни это о чем-то и говорило. Возможно, недавнее столкновение со смертью так распалило нас, что мы яростно желали доказать друг другу, что живы. Все, в чем я был абсолютно уверен, это то, что она была нужна мне, то, что я хочу раствориться в страсти и быть к ней так близко, как смогу... так, чтобы я никогда не мог ее потерять.
Она продолжала целовать меня с той же яростью, так сильно, что оцарапалась губами о мои зубы. Всего несколько капель, но как только я ощутил на своем языке сладкий, металлический вкус ее крови, меня накрыл ослепляющий экстаз. Она отстранилась с тихим вздохом, и глядя на нее в переменчивом свете, я мог видеть, как ее лицо исказилось в не меньшем удовольствии, когда едва заметная доза моройских эндорфинов проникла в ее кровь. Губы ее приоткрылись, а глаза расширились от желания. Без малейшего сомнения я знал, что если притяну ее шею к своим клыкам, она позволит мне погрузить их в нее. Если бы я захотел, то мог этой ночью получить ее кровь и обладать ее телом. И я хотел этого. Ее дразнящая кровь вознесла меня на вершину блаженства, вызывая голод не столько из-за самой крови, сколько потому, что это была ее кровь. Ее сущность. Я тосковал по тому всепоглощающему единству с ней, я хотел, чтобы между нами не оставалось границ, хотел, чтобы она растворилась в волне удовольствия эндорфинов. Она бы позволила мне делать все. Она бы даже могла желать, чтобы я это сделал - или же, по крайней мере, этого могла хотеть Сидни, нечаянно получившая скромный заряд эндорфинов. Но на деле я вовсе не был уверен, что обычная Сидни, неважно, как сильно она меня любит, хотела бы этого. И до тех пор, пока я верил, это была черта, через которую мы не могли перешагнуть, даже несмотря на то, что из-за подобных мыслей я просто неистовствовал.
